Вишневый сад для изгнанной жены дракона (СИ). Страница 8

— Это опять она? — спросила я, голос дрогнул. — Ты был с ней, да? После ужина, как обычно?

Его лицо исказилось. Он выпрямился, став выше, холоднее, и я вдруг почувствовала себя маленькой, уязвимой.

— Хватит, Айрис, — прорычал он, шагнув ко мне. — Ты моя жена, а не стражник, чтобы следить за каждым моим шагом. Я наследный принц, а не твой слуга. Знай своё место.

Его слова ударили, как хлыст. Я задохнулась, отступив назад, но он не остановился. Взял меня за плечи, сжал, не больно, но твёрдо, и его взгляд впился в мой.

— Ты думаешь, я не вижу твоих подозрений? Твоих взглядов? Я устал от этого. Ты моя истинная, и этого достаточно. Перестань копаться в том, что тебя не касается.

Я хотела кричать, сказать, что он разрывает меня своими изменами, но его тон, его сила пригвоздили меня к месту. Грудь сжалась, слёзы подступили, но я сжала зубы. Он отпустил меня, вздохнул, и вдруг его лицо смягчилось. Шагнул ближе, коснулся моей щеки, уже нежно.

— Прости, — сказал он тихо, голос стал тёплым, как угли в камине. — Я сорвался. Ты мне дорога, Айрис. Больше, чем ты думаешь.

Он притянул меня к себе, и я уткнулась в его грудь, чувствуя, как метка на плече отзывается жаром. Его руки гладили мои волосы, и он шептал:

— Я люблю тебя. Ты моя судьба. Никто не заменит тебя.

Я сделала вид, что поверила. Потому что его тепло было единственным, что заглушало тоску по родителям, по поместью, по жизни, которой у меня больше не было. Мне было больше некуда идти.

Он поцеловал меня, страстно, с той искрой, что всегда сбивала меня с ног, и я растаяла в его объятиях, цепляясь за эту любовь, как за спасение.

После той ссоры всё стало налаживаться. Сэйвер стал внимательнее — реже пропадал, чаще брал меня с собой на прогулки по дворцовым садам. Он поддерживал меня, когда я совершала ошибки в этом мире роскоши и правил. Меня учили этикету — старая леди Маргит, с острым языком и стальными глазами, часами заставляла меня повторять реверансы, держать осанку, запоминать имена и титулы.

«Вы теперь часть Империи, госпожа», — говорила она, но её взгляд был холодным, будто она видела во мне лишь тень прошлого.

Служанки — та, с тонкими руками, которую звали Лина, и другие — помогали мне с платьями, причёсками, но их улыбки оставались натянутыми, а шёпот за дверями — ядовитым.

Я привыкала. Училась молчать, когда нужно, прятать тоску за улыбками, находить утешение во внимании Сэйвера. Он был занят, но возвращался ко мне, иногда страстно обнимая, шепча, что я его опора. Я начала верить, что если подарю ему сына — наследника, которого ждёт вся Империя, — он будет любить только меня. Фаворитки исчезнут, их смех затихнет, и он увидит во мне не просто истинную, а женщину, с которой он разделит будущее. Эта мысль стала моей надеждой, моим светом.

Но зачать не получалось. Время шло, а моё тело оставалось пустым. Каждый раз, когда надежда гасла, я чувствовала, как внутри что-то ломается. Сэйвер замечал мои слёзы, садился рядом, брал за руку.

— Нужно время, Айрис, — говорил он мягко. — Мы ещё молоды. У нас будет сын, я знаю.

Он обнимал меня, иногда страстно успокаивал, и я цеплялась за его слова, за его тепло. Это было тяжело, но терпимо — он был рядом, и я могла дышать.

Пока не появилась она.

Её звали Варина. Я услышала это имя впервые на одном из приёмов, когда дворяне собрались в большом зале. Она вошла, высокая, с волосами цвета вороного крыла и глазами, зелёными, как яд. Её платье — серебристое, струящееся — ловило свет канделябров, и все взгляды повернулись к ней. Дворяне зашептались, их улыбки стали шире, искреннее, чем те, что доставались мне. Леди Маргит, стоявшая рядом, бросила на меня косой взгляд и сказала:

— Леди Варина из северных земель. Говорят, её голос завораживает даже драконов.

Я посмотрела на Сэйвера. Он стоял у трона, беседуя с каким-то лордом, но его взгляд скользнул к ней — коротко, но я заметила. Метка на плече кольнула, и я сжала кулаки под складками платья.

С того дня всё изменилось. Варина стала новой фавориткой Сэйвера — это шептались служанки, это я видела в его отлучках, в его улыбках, которые он прятал, но не до конца. Лина однажды, принося мне утренний чай, сказала с той же натянутой улыбкой:

— Принц вчера задержался в южном крыле. Леди Варина пела для гостей.

Её слова были как нож. Он не приходил ко мне с той ночи, ссылаясь на дела, но я знала. Варина не была просто фавориткой — она была угрозой. Её смех, взгляд и присутствие отравляли воздух. Дворяне кланялись мне, но их глаза следили за ней. Сэйвер поддерживал меня, говорил, что я его судьба, но его страсть угасала, а мои надежды на сына тонули в тоске.

Сидела у окна, глядя на сад, где когда-то бежала от боли, и понимала: я ему больше нужна. И самое ужасное, я не знала, что мне делать дальше. Как снова стать свободной?

Глава 7

Время ускользало, как песок сквозь пальцы, ускользая, пока я теряла его — моего Сэйвера, моего дракона. Он уходил всё чаще, возвращался всё реже, и его золотые глаза, что когда-то горели для меня, теперь смотрели мимо. Варина заполнила его мир — её серебристый смех звенел в коридорах, её тень мелькала в саду, её голос вплетался в каждый шёпот двора. Он был околдован, словно магия её зелёных глаз связала его крепче, чем метка на моём плече. Видела, как мой муж улыбается ей — той тёплой, живой улыбкой, что когда-то принадлежала мне, — и чувствовала, как внутри что-то умирает.

Я стала призраком в этом дворце. Служанки — Лина и другие — всё ещё приносили мне все необходимое, поправляли платья, но их взгляды были пустыми, а голоса — тихими, словно я уже не стоила их слов. Дворяне кланялись, но их лицемерные улыбки становились короче, а шёпот — громче: «Принц забыл её», «Варина — настоящая госпожа». Леди Маргит, обучая меня этикету, однажды бросила с холодной усмешкой: «Держите голову выше, госпожа. Драконы не терпят слабости». Но я видела в её глазах — она не верила, что я останусь здесь надолго.

Сэйвер не приходил. Дни превращались в недели, и я сидела у окна, глядя на сад, где розы давно увяли, как моя надежда. Метка на плече молчала, холодная и мёртвая, словно связь между нами истончилась до нитки. Я тосковала по родителям, по поместью, но больше всего — по нему, по тому, кем он был до неё. Шептала себе, что сын — мой сын — вернёт его ко мне, но даже эта мечта казалась далёкой.

Всё изменилось, когда пришёл приказ. Слуга в чёрно-золотом камзоле явился утром, поклонился низко и произнёс:

— Его Величество требует вашего присутствия. И принца.

Сердце сжалось. Я знала, что Император давно нами недоволен — его ледяной взгляд на приёмах говорил больше, чем слова. Но теперь он решил вмешаться.

Мы стояли перед ним в тронном зале — огромном, с колоннами, что уходили ввысь, как кости древних драконов. Император восседал на троне, вырезанном из чёрного камня, его черные волосы сияли, как обсидиан, а глаза — золотые, как у Сэйвера, но холоднее льда — впились в нас. Воздух дрожал от его магии, тяжёлый, будто перед грозой. Сэйвер стоял рядом со мной, напряжённый, с сжатыми кулаками, но молчал.

— Вы разочаровываете меня, — голос Императора был низким, гулким, как рык дракона. — Года идут, а наследника нет. Сэйвер, ты забыл свой долг? Или твоя истинная — лишь для украшение?

Я опустила взгляд, чувствуя, как щеки вспыхивают от стыда. Сэйвер шагнул вперёд, но Император поднял руку, и воздух сгустился, заставив его замереть.

— Хватит, — отрезал он. — Я не потерплю этого дальше. Либо вы дадите мне внука, либо право на трон перейдёт к другому. И не думай, сын мой, что это пустая угроза.

Сэйвер сжал зубы так, что я услышала скрип. Его глаза вспыхнули, как пламя, но он промолчал. Я не поняла, о ком речь — кто этот «другой»? — но видела, как тень ненависти исказила лицо моего мужа. Он знал. А я — нет. При дворе не говорили о других наследниках, и я вдруг осознала, как мало знаю о его семье, о драконах, чья кровь текла в их жилах.