Вишневый сад для изгнанной жены дракона (СИ). Страница 7

Утро пришло серое, тяжёлое, как мои мысли. Я поднялась, цепляясь за ветки, и побрела обратно в покои. Меня никто не искал. Ноги были босыми, исцарапанными, ночное платье пропиталось грязью, но мне было всё равно. Я не хотела видеть своего мужа, но куда мне было идти? Этот дворец — его мир, а я — лишь тень, дочь казненных, возвышенная меткой истинной пары.

Сейвер ждал меня в покоях, стоя у окна с кубком вина в руках. Белый камзол, растрёпанные темные волосы — будто ничего не случилось. Его взгляд скользнул по мне, от всклокоченных прядей до грязных ног, и на миг дрогнул, но тут же стал уверенным.

— Айрис, — голос был мягким, почти ласковым. — Где ты была? Я проснулся, а тебя нет.

Я замерла. Он говорил так, будто это была обычная ночь. Будто я не видела его с ней. Грудь сжалась от боли, но слова застряли в горле.

Сейвер шагнул ко мне, нахмурился, коснулся моей щеки. Я отпрянула, чувствуя холод, хотя его пальцы были тёплыми.

— Что с тобой? — спросил он, прищурившись. — Ты выглядишь так, будто бродила по трущобам.

— Я видела, — выдавила, голос дрожал, но я заставила себя посмотреть ему в глаза. — Тебя. С ней.

Его лицо дрогнуло. В золотых глазах мелькнула тень, но тут же исчезла, сменившись холодной твёрдостью.

— Айрис, — начал он, опуская руку. — Ты неправильно поняла. Это ничего не значит. Она — просто фаворитка. Ты моя истинная, моя жена.

Слова резали, как осколки. Просто фаворитка? Я задохнулась от этой лжи, от его спокойствия.

— Ты клялся, — прошептала я, чувствуя слёзы. — Перед всеми. Передо мной.

Он вздохнул, будто я была ребёнком, взял меня за плечи.

— Я клялся защищать тебя. И я сдержу свое слово. Она — пустое место. Ты моя пара, Айрис. Только ты можешь дать мне наследника.

Его голос стал мягким, обволакивающим. Муж смотрел на меня, и в его взгляде было что-то завораживающее. Я хотела оттолкнуть его, но тело замерло. Всем известно, что драконы рожают детей только от истинных. Это делало меня нужной. Но от этого было больнее.

— Прости, — добавил он тише, наклоняясь. — Я совершил огромную ошибку. Этого больше не повторится.

Его губы коснулись моего лба, и внутри что-то дрогнуло — усталость, желание поверить. Он обнял меня, и я уткнулась в его грудь, вдыхая запах дыма и пряностей. Хотелось забыться.

В тот день он осыпал меня дарами. Служанки принесли платье — алое, с золотой вышивкой, — и суетились вокруг, поправляя подол. Их улыбки были натянутыми, голоса — вежливыми, но пустыми.

«Вам идёт, госпожа», — сказала одна, с тонкими руками, но её глаза скользили мимо. Они знали, кто я — дочь изменников, — но статус супруги принца заставлял их кланяться и лицемерить.

Сэйвер подарил мне серьги с рубинами и браслет, сам застегнул его на моём запястье, улыбаясь той тёплой улыбкой, что когда-то зажгла во мне надежду.

— Ты моя принцесса, — шептал он, целуя мои пальцы. — Забудь всё, что было до этого. Я сделаю тебяа счастливой.

Я поверила. Потому что он был единственным, что у меня осталось. Потому что здесь, среди фальшивых улыбок и шёпота, Сейвер был единственным, кто был на моей стороне.

Но он редко бывал рядом. Наследный принц был занят — совещания, выезды, дела Империи. Я оставалась одна в огромных покоях, окружённая служанками, чьи взгляды были холодными под маской учтивости. Дворяне кланялись мне, говорили сладкие слова, но за их спинами я слышала шёпот: «дочь предателей», «метка её спасла». Они не презирали открыто — мой статус защищал меня, — но их лицемерие было пылью в глаза.

Я же день за днем разрывалась от мыслей — где он? С ней ли? Или правда занят? Я не знала, и это грызло меня.

Жить в замке было невыносимо. Залы сияли роскошью, но стены давили, шептались о моём прошлом. Я тосковала по поместью — его скрипучим полам, запаху цветущей вишни. Однажды я спросила Сэйвера, когда он зашёл после долгого отсутствия.

— Что с моим домом? — голос дрожал, но я держалась. — Ты обещал позаботиться о нем.

Он странно улыбнулся — устало, с лёгкой насмешкой — и махнул рукой.

— Всё под контролем, Айрис. Не переживай. Он в полном порядке.

Его тон был уверенным, но взгляд ускользнул к окну. Я хотела спросить ещё, но он ушёл, бросив: «Дела зовут».

Прошёл месяц, прежде чем он пришёл ко мне ночью. Я сидела у камина, глядя на тлеющие угли, когда дверь открылась. Он вошёл, усталый, с тенями под глазами, но с той же твёрдой уверенностью. Метка на плече вспыхнула жаром, и я подняла взгляд. Он сел рядом, молча взял мою руку, провёл пальцами по коже.

— Я скучал, — сказал он тихо, и в его голосе была искренность, которой я так ждала. — Прости, что редко бываю с тобой. Дела Империи… ты же понимаешь.

Кивнула, хотя внутри всё сжималось. Он наклонился, коснулся моих губ, и я поддалась. Его руки были тёплыми, движения — медленными, почти трепетными. Он шептал, как я важна, как он хочет меня. Я доверилась ему, подпустила ближе, растворяясь в этом мгновении. Он не спешил, смотрел на меня так, будто я была единственной в его мире. Мы лежали вместе, и он не ушёл — уснул рядом, обнимая меня. Смотрела на его лицо, чувствуя, как тепло метки убаюкивает меня, и думала, что, может быть, он действительно изменился.

Утро было тихим. Сейвер проснулся первым, коснулся моих волос, улыбнулся.

— Отдохни, — шепнул он, целуя меня на прощание. — Увидимся вечером.

Я осталась одна, всё ещё ощущая его тепло, и впервые за недели поверила, что это не сон. Но днём всё рухнуло. Служанка — та, с тонкими руками — принесла мне чай. Её губы дрогнули в странной улыбке, когда она сказала:

— Госпожа, вам стоит беречь силы. Принц вчера был в хорошем настроении после ужина с одной из фавориток. Говорят, она пела для него до полуночи.

Она замолчала, опустив взгляд, но я всё поняла. Сердце сжалось, как от удара. Сейвер не ушёл к ней ночью — он был с ней до меня. Ужин, её голос, её смех — я видела это в воображении так ясно, будто сама стояла там.

Служанка ушла, оставив меня с чашкой, что дрожала в моих руках. Чай остыл, а я сидела, глядя в пустоту, чувствуя, как боль возвращается, острая и знакомая.

Вечером он пришёл, как обещал, с подарком — кольцом с сапфиром, цветом как мои глаза.

— Прости, что утром ушёл рано, — сказал он, улыбаясь. — Это для тебя. Ты моя истинная, Айрис.

Я взяла кольцо, но внутри всё горело. Он предал меня снова, и я узнала об этом не от него, а от болтливой служанки.

Улыбнулась ему — фальшиво, как дворяне мне, — и кивнула. Но в тот момент что-то во мне треснуло. Этот цикл — доверие, предательство, подарки — стал моей клеткой. Я ненавидела себя за то, что всё ещё любила его, и его — за то, что он делал это, зная, что я его единственная надежда на наследника.

Месяцы текли медленно, как смола, обволакивая меня своей тяжестью. Так минул год. Я научилась улыбаться дворянам, кивать их сладким словам, но каждый поклон, каждый шёпот за спиной напоминал мне, кто я. Сэйвер приходил и уходил, то с подарками, то с усталым взглядом, и я цеплялась за его слова, за его тепло, как за спасение. Но внутри росла трещина, которую я не могла заделать.

Всё началось в один из вечеров, когда он вернулся позже обычного. Я ждала его в покоях, теребя край нового платья — синего, как ночное небо, что он подарил мне накануне. Огонь в камине почти угас, и я сидела в полумраке, чувствуя, как тоска по родителям и старой жизни сжимает грудь. Когда дверь открылась, я подняла взгляд, надеясь увидеть его улыбку, но он вошёл с хмурым лицом, бросив плащ на кресло.

— Ты поздно, — сказала я тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Где был?

Он замер, обернулся ко мне. В его золотых глазах мелькнула искра раздражения.

— Дела Империи, Айрис, — отрезал он, будто это всё объясняло. — Не начинай.

Но я не могла остановиться. Слова служанки о той фаворитке всё ещё жгли меня, и я шагнула к нему, чувствуя, как внутри закипает что-то горячее, опасное.