Ларь (СИ). Страница 9

— Пустые разговоры. Сколько их уже было?

— Вчера, когда Он вторгся в наш разум… я услышал его голос…

— Как и все.

— Нет, он обращался именно ко мне. Лично. Словно выбрал меня из тысячи других. Потому что почувствовал, что мне нужно. И предложил служить нежизни.

— Нежизни? — удивился Старик.

— Ей. Если мы все сделаем правильно, то можно будет не умирать. И вечно…

Что там можно будет делать «вечно» мне дослушать так и не удалось. Рилсы они же шортсы, которые надо было смахивать, чтобы посмотреть следующий ролик, закончились. Словно внезапно отрубило интернет. А после я понял, что на своей луне я опять один. И никакого Алангарда в сознании больше нет.

А еще почувствовал много чего. К примеру, что мы лежим вместе с Треповым в весьма неудобной позе. Получилось так, что я налетел на него и свалил на землю. Точнее на брусчатку. Это повезло, что тот головой не ударился или бедро не сломал. Слышал, что у пожилых людей эта часть самая хрупкая. Хотя только я подумал по поводу «повезло», как меня тут же передернуло.

Однако самое неприятное заключалось совершенно в другом. Аргус, он же Тугарин, он же Трепов, он же Гога все понял. Оценил произошедшее за считанные мгновения, о чем свидетельствовал его полный ненависти взгляд.

— Как⁈ — прошипел кощей.

Причем, действительно прошипел. Будь случай более подходящим, я бы пошутил по поводу того, что Трепов умеет говорить на змеином, значит, он точно темный волшебник. Жаль, ситуация к тому не располагала.

Казалось, еще немного, и он посмотрит на меня тем самым коронным взглядом. По крайней мере, внутри стало рождаться нечто похожее на глухое отчаянье. Внезапно я понял, что моя жизнь — глупая ошибка. И лучше было бы вовсе не появляться на свет. А еще…

— Тимофей Валентинович, — тронула Трепова за плечо Агата. Точнее уж моя спасительница.

Первый раз я слышал в коротком обращении по имени сразу столько информации. Будто она могла говорить без помощи слов. По крайней мере мне показалось, что я услышал обрывки фраз: «при свидетелях», «ненужная агрессия», «владения воеводы».

А следом Трепов отвернулся, и вся тоска, сковавшая душу незримыми цепями, внезапно исчезла. Словно ее и не было.

— Извините, я, видимо, зазевался и споткнулся, — тут же принялся оправдываться я. — Надеюсь, что вы не ушиблись.

Конечно, мое представление «Вежливый Матвей Зорин — на арене сегодня и всю неделю» не произвело ни на кого должного впечатления. Наверное, уже поздно было наводить мосты, когда вы судитесь да пытаетесь завладеть одной и той же реликвией.

Более того, тот самый толстяк по фамилии Лантье, как я узнал от Морового, и вовсе довольно грубо схватил меня за плечи и поставил на ноги. Забавно, вроде сам крохотный, ручки пухлые, а силища в них неимоверная. Хотя чего я удивляюсь — рубежник. В гости, что ли, пригласить? Юния точно оценит.

— Многие знания — многие печали, — произнес Трепов, когда поднялся сам. Агата уже с противным подобострастием отряхивала его одежду. — Тебе это точно не поможет. Когда придет время, ты останешься совсем один.

— И вам не кашлять, Тимофей Тугаринович, — усмехнулся я.

Чем заслужил новую порцию ненависти и недоумения. Первой угостил меня Трепов, а вторым Агата. Видимо, она не знала всей подноготной своего начальника.

Троица ушла, оставив меня в глубокой задумчивости. Нет, что Трепов старый тип — это понятно. Однако я и не представлял насколько. Получается, что он даже древнее некоторых кронов. Офигеть просто.

Еще выходит, что он отправил на верную смерть своего единственного друга. Хотя, верную — немного неправильное слово. Скорее, на возможную, что и произошло. Впрочем, сама готовность меня покоробила. Нет, понятно, что когда я стал общаться с рубежниками, то познал все пятьдесят оттенков мерзости. Однако выходило, что число не итоговое.

А что мне не понравилось совершенно, так это последний рилс. Самый невыразительный и вместе с тем самый информативный. Нежизнь, говорите. Нет, я понимал, что у Царя царей могут существовать слуги в разных мирах. В первую очередь те, кто отдал себя во власть Осколков. Но что существуют ребята, которые добровольно хотят пойти под стяг серых, — это сильно. Фу, блин, «стяг», насмотрелся непонятных видосов про дремучее средневековье и весь язык себе засрал.

— Что скажешь, Юния? — спросил я и даже удивился тишине.

И только с запозданием вспомнил, что моя лихо осталась дома и выполняет задание по сокращению ордена «Созвездие». А потом грудь сдавила невыносимая тоска. Я даже заозирался, неужели Трепов откуда-то издалека смотрит на меня? Да нет, ничего такого.

Однако тревога не проходила. Я внезапно вспомнил, что она мне напоминает. Те самые страдания, которые я чувствовал во время нахождения лихо у Созидателя. И по спине пробежала струя горячего липкого пота.

Это напоминало пробуждение за минуту до будильника. Которое вообще вряд ли можно как-то здраво объяснить. Потому что стоило бы стянуть сердце полосой железа — когда я забеспокоился за лихо, сразу пришла боль. Острая, обжигающая, в районе живота. Словно в меня вонзили раскаленную кочергу. И вот это не понравилось еще больше.

Я еле устоял на ногах, пережив первую волну. А после собрался с силами и рванул быстро, насколько это только было возможно, к машине. В голове стучали последние слова Трепова, будто обретая зловещие очертания и неведомую силу: «Когда придет время, ты останешься один».

Вот уж хрен там. Скорее я закопаю всех кощеев, которые встанут на моем пути. Я убеждал себя, не желая принять реальность. Ту, в которой у моей нечисти все пошло не по плану.

Глава 5

Несмотря на то, что я гнал как сумасшедший, мой путь все же занял определенное количество времени. Достаточное для того, чтобы отдышаться и успокоиться. Я постарался мыслить логически. Если Юния страдает от ранения, выходит, она жива. А как пелось в песне: «Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день».

Впрочем, по поводу остальных, в том числе Куси, еще ничего не было понятно. Даже удивительно, что могло пойти не так? Вроде бы все было предельно просто. Держу пари, это Гриша все изговнякал. Он такое часто практиковал. Вот не отделается у меня бес горячими обедами, верну ему утренние тренировки и еще какое-нибудь наказание придумаю. Не знаю, водку водой разбавлю. Или нечто подобное, главное, чтобы ужасно страшное, от чего у беса кровь заледенеет в жилах.

Если бы подвеска машины могла говорить, она бы послала меня в пешее эротическое путешествие. Потому что в СНТ я завернул на такой скорости, что на мгновение даже подумал, что сейчас перевернусь. Но Зверь выстоял. Разве что недовольно скрипнул своим железным чревом.

Из машины я выскочил, даже не удосужившись заглушить двигатель, и сразу рванул к двери. И на ходу пощупал печати. Точнее попытался это сделать и ничего не обнаружил. Защита кощея оказалась снесена полностью ведуном. Нет, я понимаю, что я не самый обаятельный и приятный рубежник на свете, но, блин, десять рубцов им что, шутки⁈

Распахнув дверь, я пробежал в гостиную и судорожно сглотнул… Потому что там, на груди, раскинув руки в разные стороны, лежал труп. Ну, слава Богу. Нет, я не в том смысле, что вся моя жизнь подчинена желанию найти побольше мертвых рубежников в доме, однако было бы хуже, если этот верзила оказался жив. А я как раз ничего к чаю не взял, неудобно бы получилось.

Хотя по поводу верзилы — я погорячился. Это при жизни Высоковский, словно оправдывая свою фамилию, отличался небывалой статью и полнокровием. Теперь же он казался похожим на высушенный почерневший урюк. При воспоминании о последнем, меня передернуло. Перед глазами встал Трепов, жадно поедающий… неважно что, в общем.

Из интересного, рядом с головой импровизированной мумии подсыхало пятно крови. Словно кто-то вломил несчастному по макушке. Вот обязательно все это было делать на ковре? Теперь хрен чем выведешь. Хотя, вот и наказание для беса придумано!