Русский флаг (СИ). Страница 14

И не знаю… Сложно вот с такими дремучими ребятами вводить какие-то новшества в хозяйстве.

— Да твою же в дышло! Что значит — так предки землю не орали? Я, ваш барин, приказываю вам: готовим поля под картошку! Можно из тех, которые всё едино под пар оставляете! — кричал я. — А кто не послушается, так… И выпорю!

— Барин, так ты подскажи, пошто нам это, да и на твоём поле садить картофелю ту? — вот такие вопросы мне задавали после того, как я уже по три, а то и четыре раза объяснял, зачем мне всё это нужно.

— Со свёклой хотя бы всё понятно? Дело в картофеле? — я старался всё-таки не срываться, иначе я просто тут начну избивать этих мужиков.

Но с чего? Только лишь потому, что они не образованные и ведут себя словно дети неразумные? Кто бы я ни был, неправильно было бы это. Не вина же их, что нет никаких условий для обучения грамоте.

Однако терпение было на исходе. И слава Богу, что пришедшие в усадьбу мужики, наконец, закивали головой, давая понять, что со свёклой им всё понятно. Может быть, тут сработал соревновательный момент?

Дело в том, что я предлагал крестьянам начать выращивать свёклу, но делать упор на те сорта, что слаще. И объявил: кто получит у меня самую сладкую свёклу в следующем году, ну или через год, — тому я дам сто рублей.

Мотивация более чем серьёзная. При этом я также хотел бы заняться селекцией некоторых растений. Вплоть до того, чтобы иметь небольшую свою теплицу в Петербурге. Не знаю, как именно это делается, может, где-то нужно высаживать растения в пробирках, подкладывать одни гены растений к другим, но надеюсь, что и примитивным образом получится вывести сорта получше.

Мне нужна кукуруза как можно более северная, чтобы хотя бы в районе Воронежа, Брянска она могла хорошо плодоносить. Мне нужно было создавать сорта картофеля, чем сейчас никто не занимается. Здесь вопрос стоял, скорее, в том, чтобы сделать картошку более крупной.

Нужны эксперименты с фасолью, которая тоже является частью Колумбового обмена. Ну и подсолнечник… Сейчас я это растение видел, но в качестве украшения — как цветы, в виде декоративных растений. И масла здесь пока что нет. Ни подсолнечного, ни даже почему-то рапсового, хотя рапс-то должен расти. Ещё можно найти где-то льняное масло, но оно не сильно распространено.

Так что тот, кто начнёт производить подсолнечное масло, а ещё сможет начать его продавать, объяснить, что это вкусно, тот станет, полагаю, миллионером.

Почему бы этого не сделать мне?

Но встреча с мужиками, на которую я отводил не более чем три часа, затянулась на пять часов, да еще на три часа дня дня следующего. А после мы даже и пошли на поля, чтобы там, на месте, я показал всё: и как высаживать нужно картошку, и как её окучивать, и как её потом собирать. У меня были с собой — специально для этого случая взял — буквально десять картофелин. Вот их мы и высаживали. Вернее, не так, посадили пять картофелин, а ещё пять я сварил, пришлось даже пробовать самому, чтобы показывать пример.

И все смотрели одинаково оторопело, озадаченно. Не было на кого делать ставку, кому доверить реформу в поместье. Так что пока оставил ключевыми два изменения: пчеловодство — нужно постепенно, но делать ульи и селить пчелиные семьи, и выращивание картофеля.

Картошка мне нужна была уже потому, что я собирался произвести, по сути, кулинарную революцию. Блюд из картошки я знал превеликое множество, не мог даже воспринимать супы, если туда не добавлена картошка.

А ещё свиноводством нужно заниматься. И тут на одной репе тоже не уедешь, нужно было бы и картошку использовать.

А через два дня мы отправились из Калуги в сторону Нижнего Новгорода. Вновь шли споро, стараясь придерживаться тех правил, что я внедрял. В Нижнем Новгороде я посетил один из железоделательных заводов, на котором, лишь по слухам, вроде бы как, изготавливали ружья. Было такое, но ружья делал один лишь мастер, и ружья эти ему было, в принципе, и некому продавать. Не знаю, насколько он примет моё приглашение и приедет ли в Петербург, но буду надеяться, что это всё же произойдёт.

А после…

— Кавалерия! Идет в атаку на нас! — прискакали дозорные из авангарда.

Что ж… Прибыли мы в «тихий» регион. Я предполагал, что восстание уже началось. Но о нем в Петербурге ни сном, ни духом.

А получится ли задуманное?

Глава 7

Башкирские земли.

22 августа 1734 года

Ах, Самара городок! Никакой вообще, стоит сказать. Милитаризированное поселение. Тут или солдаты с офицерами сновали, редко можно было увидеть кого-то не военного, и не связанного с армией человека.

Оно и понятно. Все же сразу два полка прямо сейчас формировались в городе. Все говорило о том, что власти настроены по отношению к башкирам серьезно. Из того, что я видел, поставив себя на место башкир, тоже стал волноваться. Как-будто бы готовился ударный кулак, направленный в Степь.

И это только в Самаре. Центром же Оренбургской экспедиции была Уфа. Там, наверное, уже могли быть и столкновения с башкирами, на секундочку, подданными государыни.

Я прибыл из Петербурга, где о том, что происходит тут ни сном, ни духом. Дороги перекрыты, всех проверяют и досматривают. Нужно было бы озаботиться, что за самовольство тут. Не гагаривщина ли… [автор имеет ввиду обвинения князя Гагарина, что тот хотел провозгласить себя правителем Сибири].

Почему я так думаю? Так видел, что происходило в 1990–1991 годах, когда разваливался Советский Союз. Почему-то увиденное сразу же стало ассоциироваться с теми процессами конца XX века. И если это так… Если найдутся чьи-то уши, торчащие из зловонной ямы беспредела вдали от глаз императрицы, то… Кадыки повырываю!

Но я могу ошибаться, ведь в иной реальности история с башкирами пусть и воняла спекшейся кровью и паленой плотью, но по итогу все, что там происходило было направлено на укрепление государства. Но сделано все было так… по принципу: «хотели как лучше, получилось, как всегда».

Восстания башкир были и при Елизавете, а потом Пугачев. Там так же они сыграли большую роль. Нужны ли России такие потрясения? А ещё пример для других степных народов, как факт их массовое сопротивление. Это высасывало колоссальные ресурсы. И Османскую империю не дожали может в том числе из-за бурления Степи.

Можно ли что-то сделать мирным путем? Пока не знаю. Нужно думать и искать то, на что согласятся башкиры, ну и то, что в этих соглашениях не будет препятствовать развитию Российской империи.

В Самаре пробыли всего два дня. Я даже ни у кого не отмечался, ни с кем не встречался. И до меня, казалось никому дела не было. Говорят, что когда кажется, креститься нужно. Кто-то же навёл на меня и на мой отряд башкир.

*. * *

Нападение не менее сотенного отряда степняков мы не проспали. Сработала система переходов. Дозор увидел выходящих из-за невысоких холмов башкир, когда те ещё только нас искали.

Так что споро был поставлен вагенбург, в который я отрядил, кроме обозников, ещё и два десятка казаков, что направлялись в Сакмарский городок для службы. Безлошадные, с одной фузеей на двоих, да ещё чуть ли не с пищалями, они вряд-ли могли бы сыграть решающую роль в предстоящем противостоянии. Только мешали бы. Ну а поддержать обозников могут.

— Вжух-вжух! — зловеще свистели стрелы, пущенные степняками.

— Рассредоточиться! — выкрикнул я.

Но все уже это сделали. Мы ранее отрабатывали этот маневр. Я же знал, на встречу к кому направляемся.

Пущены были не более полусотни стрел, что говорило о том, что отряд степняков не сплошь лучники. Оно и к лучшему. Пусть это и странно, но такой анахронизм в вооружении, как лук со стрелками, может причинить немалый урон. Но… если лучников куда как больше, но и если бы мы стояли толпой.

— Штуцеры, товсь! — командовал я.

Расчёт нападавших был весьма грамотным. Стрелы навесом наши противники могут пускать и за метров пятьсот, а вот мы отвечать прицельным огнём можем куда как с меньшего расстояния. По крайней мере, на это нападавшие сделали ставку, и тактика башкир должна была принести им успех.