В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен! (СИ). Страница 25

Аккуратно гобелен к стеночке прислонила и бочком-бочком мимо на улицу выскользнула. И на крыльце уселась. Чего-то у меня руки трясутся и ноги не держат. Просто я в него как в живого ткнула ведь! Он даже теплый был и шершавый. И по пузу его как будто от тычка огонек разбежался. А если он сейчас оттуда выйдет? Мамочки, сожрет же, как пить дать сожрет!

Бежать бы, да сил подняться нет, трясет всю. Это, мать твою, что за гобелены у них тут, в которые ткнешь, и в змея Горыныча попадешь?!

Маркиза, что следом за мной выскочила трется рядом, успокаивает, а во мне пожаром возмущение полыхает. Предупреждать же надо, и вообще думать, где такие опасные вещи хранить! Он, наверное, потому и пытался на голову свалиться, чтоб сразу сожрать. И мордой к стене его поэтому поставили, чтоб не напал ни на кого, а я развернула. Ой, ду-у-ура!

И Марья, получается, про этого змея говорила, а совсем не то, что я подумала. А как же я теперь назад вернусь? Не-не, через сени не пойду! И леший с Марьей ведь не выйдут, сожрет их эта скотина, яснее ясного, одна-то голова у него ухмылялась, а вторая очень уж плотоядно поглядывала. А третью я рассмотреть не успела, мне и первых двух хватило, чтоб чуть не обделаться.

Вот умом понимаю, что правильней всего — бежать отсюда, как и собиралась, но не могу их там оставить. Ладно, чего уж теперь. Или кошка помогла, или я сама успокоилась, но решила, что надо вернуться. Вот только в дверь все равно не пойду. В окно полезу!

Глава 25. О змеях, оборотнях и их возможностях

— Ой, здрасти! — говорю.

А что еще сказать, когда понимаешь, что застряла в узком окне и смотришь на Змея, который Горыныч? А он, гад чешуйчатый, щурится явно насмешливо и глаз с меня не сводит. Вытканных, ага. Не, ну это же просто гобелен! Даже если его искусницы выткали, не может же на нем Змей настоящим быть? Чего он мне сделает? Выбраться-то точно не поможет…

— Как поживаете? Вам, наверное, скучно тут? — продолжала я проявлять чудеса вежливости и эквилибристики, пытаясь ногами найти хоть какую-то опору.

Чурбачок я свой заветный, кажется, уронила и висела теперь в проеме на половину тут, наполовину там. М-да крайне неудобное положение. Надеюсь никто там на мою пятую неугомонную не засмотрелся, а то стыдно-то как! Замужняя дама все-таки, а трусами из окна сверкает.

Змей ожидаемо молчал, еще бы, он же нарисованный. Вот у папы Карло был очаг нарисованный, а тут змей. Подумаешь, выглядит, как настоящий, то все магические спецэффекты, немудрено перепутать. Буратино вот тоже думал, что в котле что-то есть, оттого и нос свой любопытный сунул, куда не надо. Там правда еще сверчок был говорящий, шибко занудный, но я надеюсь, что тут никаких тараканов гиперобщительных не будет?

Попыталась назад сдать, раз вперед никак, но только лишний раз убедилась, что застряла на совесть.

— И что мне делать? — спросила вполголоса гобелен. — Марью звать? Так она ругаться будет, что шум подняла. Может Лешего, а то он совсем очешуел меня на произвол судьбы бросать! Ой, и права ведь очешуел, то есть чешуей покрылся. Вот гад, нашел время. И волк сбежал… И долго я буду одна тут висеть? Неудобно, ужас как. Да я даже на тараканов уже согласна каких-нибудь полуразумных, чтоб весточку передать.

Я еще поерзала туда-сюда и, убедившись, что без опоры мне себя не вытащить, повисла безвольной тряпочкой. Ладно, все равно же кто-то в сени зайдет или выйдет, так что рано или поздно меня спасут. Но сверчки или тараканы — определенно, отличная мысль. Маркиза, конечно, в разы лучше, но у нее лапки, она дверь сама не откроет А эти мелкие, проползут. Можно им записку на спину приклеить… Ага, где бы еще взять эту записку.

Стало скучно и я тихонько запела:

— Эх, кукарача, эх, кукарача! Скорее б ты меня нашел…

И он нашел!

Нет, не таракан, конечно. Мой волчара! К окну подошел и спину мне под ноги подставил. Я как опору ощутила, так обрадовалась, что и подтянуться смогла, и себя окончательно внутрь пропихнуть.

— Ну вот, спасли, — сообщила гобелену.

Пока в окне висела, даже какое-то сродство с ним ощутила. Тоже ведь ему на стене висеть предстоит, и не как мне, пять минут, а всю жизнь, как и полагается приличному гобелену искусной работы.

— Я вижу, — услышала голос.

Ой, пусть это будут говорящие тараканы!

***

Но нет. Изображение на гобелене повернулась поудобнее и принялось с интересом разглядывать меня в три пары глаз.

— Ты кто? — спросила меня центральная голова.

— Павлина Николаевна Радостева, попаданка, — со страху четко, по-военному отрапортовала я. И даже во фрунт вытянулась.

Ох ни фига себя котелок оказался! Тут и сверчка не надо, сам разговаривает. Надеюсь, больше он ничего не будет делать? Поджигать, например?

— А что умеешь, Павлина? — как-то вкрадчиво спросил левый котелок, но так, что у меня мурашки по телу побежали и кажется волоски на позвоночнике дыбом встали. А я даже не знала, что они у меня там есть.

— Петь! — выдала я очередную глупость и бодро затянула, — Эх, кукарача, эх кукарача, куда же ты меня завел?

Что петь дальше, я не придумала, но и не потребовалось, в разговор, слегка дыхнув в меня дымом, вступил правый котелок.

— Ты ненормальная? — участливо спросил он.

— Да! — тут же согласилась я, откашлявшись. — У меня и справка есть, только дома, принести? — добавила, немного приходя в себя.

Если он меня за справкой отпустит, то Маркизу в охапку и только меня и видели. И никакой забор не остановит.

— Не надо, — снова центральный котел, — ты тут подожди, мы сейчас сами прилетим. Тогда нам все про себя и расскажешь.

Ох, и чего это у него рожа такая довольная? И куда это он, развернувшись, пошел? Я, как завороженная, смотрела на удаляющийся по коридору какого-то замка хвостатый филей чудовища, а потом до меня дошло сказанное. Я опрометью бросилась в избу:

— Марья, все пропало! Сюда Змей сейчас прилетит!

***

— Ты чё орёшь? — окрысилась на меня рукодельница, что по-прежнему тетешкалась с ужом. Если сюда ВОроны набегут, тебе мало не покажется.

Точно не в себе девка. Если уж вОроны, то прилетят. Но сюда кто похуже летит! А она будто и не услышала, что я ей сказала. И леший гад ползучий, буквально причем. Лежит в руках, нежится, явно пригрелся.

— А чего он всё ещё уж? — спросила, ткнув пальцем в наглеца. Лучше бы мужиком стал, хоть моральная поддержка.

— Не может, — вздохнула Марья. — Тут везде магия Змея, неужели не поняла? Никто не может из оборота выйти. Даже Вороны, кто-то из них человеком остался, а кто-то птицами Змею служит. Первые мастериц зесь охраняют, а вторые приносят заказы и еду через стену.

Чуть по лбу себя не хлопнула с досады, вОроны, это тоже оборотни получается, как я не догадалась сразу, был же тут один, но я подумала, что это имя. И вправду тогда поосторожнее надо, если их тут много. Хотя…

— А мы сюда когда пришли, не было никого в деревне, — заметила я. Ну правда же пустая деревня совсем была, ни ворон, ни куриц, ни других птиц не было, про собак и людей вообще молчу, но то и к лучшему.

— Не было? То-то я думаю, что ещё никто не явился, чтоб тебя скрутить и в каталажку бросить. На охоту, наверное, улетали, — отмахнулась Марья. — Охранника оставили и все, мы же отсюда все равно никуда не денемся. Ничего, надеюсь, что скоро прилетят.

Задумалась на миг, представив, как сюда возвращается стая ворон. Нет, я знаю, что ворон и ворона — разные виды птиц, и как выглядит ворона я знаю прекрасно и симпатии к ним не испытываю, а вот вОроны, какие они? Говорят, что умные очень. И вообще, птицы, это страшно или нет? Я как-то в детстве фильм смотрела, где пернатые сожрали целый автобус с пассажирами. Так что лучше остерегусь.

— Марья, сюда Змей Горыныч летит, — сообщила я еще раз то, что девица пропустила мимо ушей, играясь с лешим-ужом.

— С чего ты взяла? — не поверила она мне.

— Так он сам сказал.