Император Пограничья 8 (СИ). Страница 28

Я кивнул, мысленно возвращаясь к нашим защищённым хранилищам. Их строительство заняло недели. Сначала Валентин Вельский и другие геоманты создали подземные помещения с толстыми гранитными стенами — камень сам по себе неплохо блокирует тёмную энергию. Затем Надежда Кронгельм с Полиной наладили систему вентиляции и охлаждения, поддерживающие оптимальную температуру и влажность.

Но главной защитой стала тройная система рун. Первый контур — барьерные руны, не пускающие тёмную энергию внутрь. Второй — очищающие, уничтожающие любые следы порчи. Третий — стазисные, замедляющие время внутри хранилища. Для их создания ушла уйма Эссенции, но оно того стоило.

— Займитесь контейнерами, — решил я. — Начните с семей с маленькими детьми. И проверьте, можно ли адаптировать защиту амбаров для небольших погребов.

Маги закивали и углубились в обсуждение технических деталей. Я оставил их и направился к продовольственным складам. По дороге размышлял о нашей системе распределения. Карточки получили все — не только люди, но и их питомцы: кошки, собаки, куры, свиньи, лошади и козы.

Некоторые посчитали это расточительством, но я знал — голодное животное будет воровать у людей, а то и станет опасным, а домашний скот даёт молоко и яйца.

Да и бесчестно бросать на произвол судьбы тех, кто полагается на нас. Мы всё ещё не в настолько критичной ситуации, чтобы выбирать между пропитанием людей и братьев наших меньших.

У амбаров меня встретил Захар. Старый слуга выглядел озабоченным.

— Проверяете хозяйство, барин?

— Именно. Покажи систему охраны.

Мы обошли склады. У каждого дежурили по два стражника, но этого было явно недостаточно. Обычные замки не остановят решительного вора, особенно если у него есть магические способности.

— Слабовато, — констатировал я. — С завтрашнего дня удваиваем охрану. И нужны дополнительные меры.

— Какие прикажете?

— Магические печати на все двери. Пусть Черкасский займётся — создаст сигнальные руны. Любая попытка взлома будет поднимать тревогу. И ещё…

Я задумался. Тот менталист с прозрачными глазами мог загипнотизировать охранника. Нужна защита и от такого.

— Охранники будут меняться каждые два часа по непредсказуемому графику. И никогда не должны оставаться в одиночестве — только парами. Если один начнёт вести себя странно, второй поднимет тревогу.

— Разумно, — кивнул Захар. — Но почему такая срочность, барин? Вроде серьёзных проблем со складами не было.

Я помрачнел.

— Были. Только не со складами, а с карточками. Сегодня у девочки украли продовольственную карточку. Вор — маг с ментальными способностями. Внушил ребёнку забыть о краже.

Старик нахмурился:

— Вот паскуда! И много таких?

— Пока знаем об одном, но где один — там и второй найдётся. Помнишь, в первые дни были те умники, что пытались карточки подделывать? Поймали быстро, но это показало — всегда найдутся желающие поживиться за чужой счёт. Анфиса сейчас дежурит на раздаче, пытается вычислить подозрительных. Воры наверняка придут использовать краденые карточки.

— А если догадаются и затаятся?

— Тогда будем искать другими методами. Но скорее всего, жадность и голод возьмут верх над осторожностью. К тому же, если они начали с карточек, то рано или поздно доберутся и до складов. Особенно такой, который может охраннику глаза отвести.

— Теперь понятно, почему парные дежурства, — покачал головой Захар. — Эх, и в своих-то приходится сомневаться. Ну что за жизнь!..

Мы ещё раз обошли периметр, отмечая слабые места в обороне. Продовольствие — это жизнь острога. Без еды мы продержимся против Бездушных не дольше недели, какими бы высокими ни были наши стены.

Иуда почувствовал опасность раньше, чем девушка у раздачи успела что-то предпринять. Годы воровской жизни научили его распознавать угрозу по едва уловимым признакам — напряжению в плечах, особому прищуру глаз, движению руки к поясу. Он небрежно почесал затылок, развернулся и неспешно пошёл прочь, словно вспомнил о неотложном деле.

— Эй, ты чего? — зашипел Митька, но месмерист дёрнул его за рукав.

— Шевелись, дурак. Там что-то не так.

Они растворились в толпе, петляя между бараками. Иуда краем глаза заметил, как девушка от раздачи обернулась им вслед, попытавшись разглядеть, но преследовать не стала. Пронесло. На площади дежурили двое дружинников, но воры прошли мимо них с самым безмятежным видом — просто двое беженцев, спешащих по своим делам.

Работать в остроге полагалось всем, но Иуда с Митькой освоили искусство уклонения до совершенства. Честный труд они презирали с детства — удел овец, которые гнут спину за копейки, пока умные люди берут своё хитростью и смелостью. Зачем мозолить руки, если можно жить умом?

Утром месмерист подходил к бригадиру, ловил его взгляд и внушал: «Мы уже отметились». Если это не срабатывало, они просто меняли бригады каждые пару дней, представляясь новичками — в хаосе регулярных атак и боевых тревог никто не следил за конкретными лицами.

Иногда «Ульян» изображал хромоту, опираясь на палку, или надрывно кашлял, сплёвывая слюну, подкрашенную соком свёклы. Сердобольные бригадиры отправляли «больного» отлёживаться. В другие дни они заявляли, что уже приписаны на ночные работы, а днём должны отдыхать. Ночью, разумеется, просто прятались в заброшенных сараях или домах, чьи хозяева погибли, а новые семьи ещё не заселились.

За лишний паёк можно было найти какого-нибудь оголодавшего беднягу, готового отработать чужую смену. А во время атак Бездушных, когда все бежали на стены, они забивались в самый дальний подвал, а потом выползали, рассказывая, как героически таскали ящики с патронами или помогали раненым.

Несколько часов после инцидента на раздаче они отсиживались в бараке, обсуждая недавний инцидент. Митька нервничал, предлагал затаиться на пару дней, но Иуда только усмехался. Карточки так и осталась неиспользованными, а в животе урчало от голода. К ночи терпение лопнуло.

— Хватит трястись, — решил глава их небольшой, но дружной шайки. — Пойдём прямо к источнику. Амбары.

— С ума сошёл? Там охрана!

— Я знаю, что делаю. Справимся.

Сумерки окутали острог. Они выскользнули из барака и направились к складским помещениям на окраине. Амбары стояли в ряд, массивные и основательные. Возле третьего склада дежурили двое охранников — молодой парень с автоматом и пожилой мужчина с седыми усами.

Воры притаились в тени соседнего строения, выжидая. Через полчаса молодой охранник заёрзал, потом оглянулся и быстрым шагом направился за угол амбара. Момент настал.

Иуда вышел из укрытия и неспешно подошёл к оставшемуся сторожу. Поймав его взгляд, направил силу:

— Ты устал. Очень устал. Присядь на ящик и отдохни. Закрой глаза.

Охранник медленно закрыл глаза, голова склонилась на грудь. Митька восхищённо присвистнул и принялся за замок. Его ловкие пальцы орудовали отмычками с виртуозностью музыканта. Через пять секунд дверь поддалась.

Внутри амбара царил полумрак, но даже в темноте видны были мешки с мукой, крупой, ящики с консервами, копчёности на крюках. Воры набили карманы и заплечные мешки всем, что попалось под руку — банками тушёнки, кусками сала, хлебом, даже парой бутылок самогона нашлось на дальней полке.

— Хорош! — Иуда дёрнул подельника. — Сваливаем!

Выскочили наружу как раз вовремя — через минуту из-за угла показался молодой охранник, застёгивающий ремень. Воры нырнули в тень и припустили прочь, прижимая к груди украденное. За спиной послышался крик:

— Эй, Степаныч! Ты чего спишь? Степаныч!

Нагруженные добычей, они направились к заброшенному дому на краю жилого квартала. Хозяин, одинокий мужчина, погиб во время последнего штурма. С тех пор дом пустовал, соседи обходили его стороной.

Внутри пахло сыростью и смертью. Иуда зажёг найденную свечу, и они принялись за трапезу. Ели жадно, торопливо, словно боялись, что кто-то отнимет. Сало резали толстыми ломтями, запивали самогоном прямо из бутылки. Жир стекал по подбородкам, они вытирали его рукавами, не стесняясь.