Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ). Страница 3

Все собравшиеся подавленно молчали.

— И последний вопрос: похороны Юрия Владимировича пройдут на Красной площади, — Брежнев посмотрел на Черненко и добавил:

— И займетесь этим вы, Константин Устинович.

Все понимали, что просьба формальна и заниматься проводами Председателя КГБ в последний путь будут все они без исключения.

Брежнев поблагодарил Удилова и, поскольку больше срочных вопросов не было, а все сильно устали, закрыл совещание Политбюро.

После ухода коллег он еще переговорил с Пельше, по-доброму предложив ему написать заявление об уходе по состоянию здоровья.

— Проводим вас на пенсию с почестями и благодарностью, Арвин Янович, — Брежнев смотрел на Пельше с сочувствием.

— Но я ес-т-тчо полон сил! — возразил ветеран идеологического фронта.

— Вот и потратите эти силы на отдых, на внуков, на себя. Арвид Янович, сейчас будет большая чистка и вам будет не по силам такая нагрузка, — уже прямо сказал Леонид Ильич.

Пельше грустно вздохнул, монотонно кивая головой и шамкая губами, молча вышел из кабинета.

Леонид Ильич повернулся к Удилову.

— Вадим Николаевич, вы понимаете, что сейчас вся работа Комитета ляжет на ваши плечи? И не только аналитическая работа. Цвигун хорош по административной части. Ему бы в идеологию уйти, цены бы не было. И так он сколько сделал, ему только за фильм «Семнадцать мгновений весны» орден дать можно, — Леонид Ильич вздохнул. — Но Бобков, конечно, не будет рад такому назначению. Присмотрите за ним.

— Леонид Ильич, вы полностью правы — работы будет много и есть риск не справиться. А запускать аналитический отдел преступно. Прошу вас еще раз разрешить организовать Управление собственной безопасности и назначить начальником Владимира Тимофеевича Медведева.

Глава 2

— На такую должность Владимир Тимофеевич званием не вышел, — возразил Рябенко. — И не отдам я вам Медведева!

— Подождите спорить, — остановил их Брежнев. Я видел, что Леонид Ильич устал. Все-таки недавний приступ он перенес не так легко, как хотел это показать. — Давайте сделаем так. Сейчас с сентября ты, Володя, начинаешь учебу в Высшей школе КГБ, заочно. И параллельно займешься организацией Управления собственной безопасности. Дело это не быстрое, бюрократия съест и силы, и нервы, и время. Но в нашей системе по другому никак. Еще не забывай, что сразу начнется противодействие. Я уже прямо слышу вопли, что, мол, тридцать седьмой год возвращается, опять репрессии начнутся. Должность неблагодарная. Но необходимая. Поговори с Цвигуном, пусть примет меры безопасности для твоей семьи. И я бы не рекомендовал оставаться в Кратово. Я распоряжусь, а ты, Володя, подойди к Смиртюкову.

Я кивнул, подтверждая, что все понял.

— Александр Яковлевич, — повернулся Брежнев к Рябенко. — А вы пока подумайте, кого возьмете своим заместителем вместо Владимира Тимофеевича.

Леонид Ильич помолчал, внимательно рассматривая меня, вздохнул.

— И хоть жалко мне с тобой расставаться, Володя, но другого выхода я не вижу. Иди домой, ты уже двое суток на ногах. О твоем переводе поговорим после поездки в Крым. Или, может, прямо там, в Крыму.

— Все понял, Леонид Ильич, — я еще раз кивнул, показывая, что принял информацию.

Сегодня была смена Григорьева, но из-за недавних событий присутствовали все смены телохранителей — усиление. Сам я действительно двое суток не был дома, и предполагал, что из-за самочувствия Брежнева придется задержаться еще на сутки. Но раз Генсек сказал домой — значит, домой.

Да, денек, конечно, сегодня был насыщенный. Попытался вспомнить, когда последний раз ел, и не смог. Отпустил водителя Николая отдыхать, поехал домой на своей копейке.

Дома меня встретила тишина. Подумал, что сейчас был бы рад даже ворчанию тещи. Пустая квартира показалась чужой, впервые за все время пребывания здесь, в семидесятых. Прошел в ванную комнату, включил газовую колонку. Повернулся к раковине и, плеснув несколько горстей холодной воды в лицо, задумчиво посмотрел на себя в зеркало.

Итак, Владимир Медведев, тебе предстоит создать в КГБ управление собственной безопасности. С ноля. Кого ты возьмешь к себе в команду? Над этим стоило подумать, и подумать очень серьезно. Пока вот так, навскидку, никто в голову не приходит. Пожалуй, только мой водитель, Николай, чьи родители живут в Сибири. Старший лейтенант умен, он идеалист и карьерист. Он не врет, по крайней мере я его на этом не ловил. Его мысли не расходятся со словами, и он не из тех людей, что держат в кармане фигу. Хороший специалист, но не того плана, что мне нужны. Походит только на должность моего прикрепленного, без которого, к сожалению, нельзя обойтись по инструкции. А мне в команду нужны аналитики, нужны опера, причем высококлассные. И люди должны быть не из Москвы. Из любой жопы мира, но не из Москвы! Здесь, в Комитете государственной безопасности можно закрыть глаза, покрутиться и плюнуть — обязательно попадешь в чьего-нибудь брата, свата, зятя. Кумовство везде. Однако в регионах есть риск вместо преданного делу человека получить кота в мешке. Впрочем, против «засланных казачков» у меня есть собственное хорошее оружие — чтение мыслей.

Ладно, буду решать эти вопросы по мере их поступления.

Ополоснулся под душем, стало легче. Жара — это все-таки совсем не мое. Больше люблю зиму с ее морозами и метелями. Идешь, ветер бросает горстями в лицо снег, дует в спину, а мне в такую погоду будто взлететь хочется!

На кухне включил вентилятор, подставил мокрую голову под струю холодного воздуха. Эх, сейчас бы окрошки… Или холодника тоже было бы неплохо. Заглянул в холодильник. Ну, не скажу, конечно, что мышь повесилась… Но без кастрюль с тещиными супчиками да котлетками, чтоб только погреть — и уже можно наслаждаться.

Нашел сыр, масло, колбасу. Так, смотрю, яйца есть и сало. Сала теща насолила перед отъездом, и пока оно лежало нетронутым, завернутое в марлю. И банка с квасом. Я достал квас и начал пить прямо из банки. Холодный, бодрящий, терпкий. Самое оно в жару!

Потом достал шмат сала, развернул марлю, соскреб ножом соль. Нарезал толстыми ломтями, положил сверху на черный хлеб. Огурец продольно поделил на половинки и добавил их к моему импровизированному бутерброду. Достал из морозилки бутылку «Посольской». Налил стопку, опрокинул в рот — за помин души Андропова. Потом помянул и Щелокова. Потом его жену, совершенно безбашенную бабу Светлану. Закусил бутербродом, но в голове все равно зашумело. Подумал, что стоит помянуть и себя самого — Владимира Гуляева, вероятнее всего погибшего в автокатастрофе в далеком 2025-м… Какие-то черные мысли поперли — пора заканчивать пьянку.

Встал, чувствуя легкое опьянение. Убрал водку в холодильник, протер стол, ополоснул тарелку. Обычные хозяйственные дела всегда проходят на автомате и не требуют осмысления. Налил воды в ведро, взял швабру и выдраил полы по всей квартире. Потом протер пыль на полках и подоконниках. Открыл окна, чтобы хорошенько проветрить помещения. Синоптики обещали повышение температуры воздуха до плюс тридцати пяти. Это плохо, ведь предстоят похороны Андропова. Как Леонид Ильич перенесет предстоящее мероприятие в такой духоте, — подумал я и тут же поморщился: как-то цинично получилось. Назвать похороны «предстоящим мероприятием» мог только законченный циник. Но — что тут поделать, профессия накладывает свой отпечаток на личность. И сейчас я не смог бы определить, мой это был цинизм, или настоящего Медведева. Так-то мне кажется, что Медведев был более правильным парнем, чем Гуляев. Недаром мне-Гуляеву не удалось сделать нормальную карьеру в КГБ, да и с семьей не сложилось… Просрал жизнь, как говорится, а винил в этом других. У Медведева все получалось более красиво и по-человечески.

Утром встал огурцом, сделал зарядку, пробежал несколько кругов на стадионе. Потом принял холодный душ, побрился. На завтрак сделал глазунью — пожарил на сале несколько яиц. Ну и, конечно же, кофе!