Телохранитель Генсека. Том 3 (СИ). Страница 2



— Обязательно, — Леонид Ильич согласно кивнул. — Сделаем официальное заявление.

Замятин Леонид Митрофанович — генеральный директор ТАСС. В моей реальности, после смерти Брежнева, Андропов отправил его послом в Великобританию. Какой будет дальнейшая судьба Замятина сейчас, я не знаю, но он всегда оставался лояльным человеком, который на первое место ставил долг. Идеальный исполнитель, редактор воспоминаний Брежнева.

Загладин Вадим Валентинович — первый зам начальника Международного отдела, фактически глаза и уши Брежнева, всегда был его любимцем. В будущем — в моем будущем — он станет советником Михаила Горбачева. Но никогда не скажет ни одного плохого слова в сторону Брежнева… Я с ними пока еще близко не сталкивался.

— Володя, помоги мне одеться, — попросил Брежнев. — И это уберите, — потребовал он, кивнув на капельницу, — я нормально себя чувствую.

— Леонид Ильич, вам бы полежать день, — осторожно заметил я.

— Ничего, Володечка, ничего. Не бойся, третьих похорон не дождутся, — Леонид Ильич усмехнулся, но я знал, как ему тяжело сейчас.

Подошла Алевтина, убрала иглу из вены Леонида Ильича, заклеив маленькую ранку пластырем.

Из спальни Брежнев вышел твердым шагом. Виктория Петровна сразу кинулась навстречу к мужу.

— Леня, ты так нас перепугал! — начала она, но Брежнев остановил супругу:

— Не сейчас, Витя, не сейчас. Прости, дела. И не переживай так, все в порядке.

Мы прошли в кабинет. Александров-Агентов ожидал в приемной.

— Андрей Михайлович, подготовьте приказ о назначении Цинева на должность министра внутренних дел. И еще один — о назначении Цвигуна председателем Комитета государственной безопасности, — распорядился Брежнев. — Пока исполняющим обязанности.

— А утверждение Политбюро… — хотел напомнить Андрей Михайлович, но Брежнев отмахнулся.

— Соберем сейчас же срочное заседание. Вопросов будет много, и не только из-за назначений. Готовьте документы на подпись. Не думаю, что Политбюро будет против.

Первым в кабинете генсека появился Устинов. Министр обороны шел уверенной походкой, чуть ли не чеканя шаг.

— Леонид Ильич, вижу вы в добром здравии, — сказал он с облегчением в голосе. — Я оставался закончить похороны. Александр Яковлевич помог сохранить порядок и людей успокоить, — поблагодарил он Рябенко. — Похоронили с воинскими почестями, как полагается. Могу с уверенностью доложить, что в Москве сейчас все спокойно. Никаких беспорядков нет, хотя работа милиции на всякий случай идет в усиленном режиме. По стране в целом никаких ЧП тоже не зарегистрировано. Думаю, чрезвычайное положение вводить не придется, но необходимые меры безопасности приняты.

Вошел Удилов. Следом за Вадимом Николаевичем подтянулись Цвигун и Цинев.

Семен Кузьмич Цвигун морщился от боли. Видимо, здоровье совсем сдает, опять будет операция. Его уже один раз прооперировали в семьдесят первом году, когда нашли рак легких. Операция прошла успешно, но периодически случались рецидивы. Я смотрел на него и думал: сколько их осталось, таких вот, хоть и больных насквозь, но волевых и несгибаемых? Тех, что не мыслят своей жизни без борьбы. Не слишком кстати вспомнилось, что автором афоризма: «Бдительность — наше оружие» являлся именно генерал Цвигун.

Один за другим входили члены Политбюро. Кандидатов в члены не пригласили, только Борис Николаевич Пономарев присутствовал. Также не было Кунаева, которому из Алма-Аты быстро не прилететь. А Кириленко болел, давно не появлялся на людях.

Сказать, что члены Политбюро находились в шоке — это не сказать ничего. Обычно солидные, представительные люди сейчас показали себя теми, кем являлись на самом деле — пожилыми, обремененными болезнями, растерянными. Одни жестикулировали, обсуждая случившееся, другие — как, например, Пельше — не произносили ни слова, только подавленно вздыхали.

Энергично включились в работу Политбюро лишь Устинов и Черненко. Черненко вставал, подходил к Леониду Ильичу с бумагами, что-то ему шептал. Но через пять минут ему становилось плохо и он присаживался на стул, вытирая носовым платком обильно выступивший на лбу пот.

Первым выступил Устинов. Министр обороны кратко, по-военному, рассказал о том, что части Таманской и Кантемировской дивизий готовы по первому приказу выдвинуться в столицу. Дежурные наряды ракетных войск стратегического назначения также находятся в состоянии повышенной готовности. Его перебил Пономарев:

— Что ж вы так-то, Дмитрий Федорович, вроде не война. К чему стратегические силы? Что подумают на Западе?

— Последнее, что меня волнует, так это то, что подумают на Западе, — резко ответил Устинов. — Погибли два человека, отвечающих за внутреннюю безопасность страны. Могут быть самые непредсказуемые последствия. И поэтому армия готова к любым неожиданностям. Нам же сейчас нужно определиться, кто заменит ушедших руководителей КГБ и МВД.

Я безмолвно сидел за спиной Брежнева. Леонид Ильич налил себе минеральной воды, сделал глоток, потом прочистил горло и произнес:

— Я предлагаю Цинева Георгия Карповича назначить министром внутренних дел, а председателем КГБ станет Цвигун. Семен Кузмич был первым заместителем Юрия Владимировича — светлая ему память — и с работой Комитета знаком не понаслышке. К тому же он отличный контрразведчик. Он же у нас курировал контрразведку, а сейчас это нам очень понадобится.

За Цвигуна проголосовали единогласно, только Рябенко заметил:

— Для Филиппа Бобкова это будет неприятным сюрпризом. Он же спит и видит, как бы самому занять должность председателя КГБ.

— Бобков не подходит для этой должности, — коротко и без лишних комментариев ответил Леонид Ильич. — А теперь прошу голосовать по кандидатуре Георгия Карповича Цинева.

Против кандидатуры Цинева были возражения. Пономарев, подняв брови и сделав удивленные глаза, сказал:

— Но ведь Георгий Карпович не знаком со спецификой милицейской работы⁈

— Я считаю, что есть заместители, которые и будут заниматься милицейской работой. — заступился за Цинева Брежнев. — А Георгию Карповичу нужно заняться подбором и расстановкой кадров и выкорчевать некоторые негативные явления, которые у нас выявились в ходе следствия в южных регионах нашей страны. Да и не только там.

Брежнев повернулся к Пельше:

— И я думаю, что со стороны Комитета партийного контроля Арвид Янович тоже поможет выявить недостатки и искоренить их.

Пельше кивал головой, но выглядело это так, словно это был не ответ Генсеку, а бездумный, машинальный жест.

— Арвид Янович, вы меня слышите? — слегка усмехнувшись, повысил голос Брежнев.

Арвид Янович продолжал кивать головой и скорбно жевать губами.

— Думаю, нам также нужен новый председатель Комитета партийного контроля, — сказал Брежнев, с трудом скрывая улыбку. — Арвид Янович, вы согласны?

И только тогда Пельше встрепенулся:

— Да, да! Всецело пот-тершиваем все решения парт-тийного руковот-тства! — с латышским акцентом сказал он.

— Я с вами еще лично поговорю, Арвид Янович, — ласково сказал Леонид Ильич, но я видел, что все присутствующие на заседании уже списали Пельше со счетов.

«Кого ж на его место поставят? Постараюсь продвинуть Урнова», — подумал в этот момент Пономарев.

За Цинева проголосовали «За», и Брежнев перешел к следующему вопросу:

— А теперь мы хотели бы заслушать предварительную информацию о происшествии. Что послужило поводом для обыска и следственных действий в отношении министра МВД Щелокова. Вадим Николаевич, прошу вас.

Удилов встал, одернул строгий пиджак, поправил галстук.

— Расследование преступной деятельности Бородкиной Беллы Наумовны в Геленджике выявило преступную сеть по извлечению нетрудовых доходов и отмыванию денег. Также были выявлены очень плотные контакты преступной группировки Железной Беллы, как ее называли, с людьми, занимающими ключевые должности в Краснодарском крае. Оттуда ниточки потянулись в Москву, причем, на самый верх. Мы в Комитете этим занимались очень аккуратно, чтобы не бросить тень на невиновных. На одном из этапов следствия Андропов подключил прокуратуру. Он предполагал, что этот шаг придаст больше законности нашим действиям и поможет сформулировать обвинение на следующем этапе. Но, к сожалению, следователи по особо важным делам — Карташов и Казарян — проявили излишнее рвение. Хотя материалы они подготовили очень серьезные, никто не уполномочивал их проводить обыск у Николая Анисимовича. И уж тем боле неоказание своевременной медицинской помощи необъяснимо ни с каких позиций — ни с процессуальной, ни с человеческой.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: