Лейтенант. Часть 2. Назад в СССР (СИ). Страница 17

— Да все нормально, товарищ полковник. Что у вас нового?

— Всего и не перечесть. Но я тебе звоню не новостями поделиться, а сообщить, что похоже, доучиться тебе не судьба! Есть дело…

— Как? Что вы имеете в виду?

— Хм… Помнишь наш разговор, накануне твоего отъезда в Краснодар?

— Так точно.

— Время пришло. В скором времени я пришлю за тобой вертушку, полетишь в Асадабад. Собери вещи.

— Что там у вас случилось? — насторожился я. — В трёх словах!

— Ну… — тот на мгновение замолчал. — Один из членов твоей группы не справился с заданием и попал в плен… И духи всё-таки применили химическое оружие…

Глава 9

Поиск решения

Погранзаставу я покинул на следующий день, тридцать первого декабря.

Как и обозначил полковник Хорев, рано утром прилетела вертушка — Ми-8, забрала меня и не теряя времени, сразу же вылетела в сторону Асадабада. Лететь прямиком через Ваханский коридор было небезопасно, к тому же география не позволяла — мешала граница с Пакистаном. Сделали достаточно большой крюк.

В вертолете, кроме экипажа, других пассажиров больше не было. В задней части салона имелся кое-какой груз в транспортировочной сети, видимо нужно было закинуть на базу. Само собой, меня подобрали «по пути», так как высылать отдельный вертолет за одним единственным прапорщиком как-то слишком жирно.

Лететь предстояло не менее двух часов, погода пасмурная, хоть и с прояснениями. Иногда моросил мелкий дождик. Задумчиво глядя в иллюминатор, я несколько раз возвращался к мысли о том, что мне сказал полковник Хорев. Анализировал. Пока что ничего толком не ясно.

Кто из моей группы попался? Почему? Что пошло не так⁈ При каких обстоятельствах?

Я практически ничего не знал о том, кто командовал подразделением «Зет» на этом задании, кого назначили вместо майора Игнатьева? Кто и в каком составе был туда отправлен? Что пошло не так?

Обобщая ту информацию, что ранее мне давал полковник Хорев, затем найденные БОВ, потом немного истории от подполковника Круглова… Вырисовывалась непростая картина. В конце семидесятых годов советский военный объект, в котором разрабатывалось химическое оружие был закрыт. Надобность отпала или финансирование порезали — не суть. Все вроде как вывезли, бункер заблокировали. Тут, конечно, тоже спорный момент, зачем СССР вообще понадобилось создавать подобное, да ещё и в глубине чужой республики. Слишком много проблем, несмотря на имеющиеся плюсы. Понятно, что это было инициировано с разрешения с действующего тогда правительства. Понятно, что все держалось в секрете и возможно создавалось, под видом чего-то другого. Ну, например под видом разработки удобрений для сельского хозяйства… И там и там химия.

Афган не аграрная страна, но и у нее есть плодородные земли, частично пригодные для посевов. Так что, тут можно отследить некоторую связь. Впрочем, суть не в этом. Важно другое, произошла утечка информации или же случайное стечение обстоятельств и моджахеды каким-то образом не только обо всем узнали, но и смогли вскрыть законсервированный объект. А там, в закрытых хранилищах обнаружили образцы химического оружия, которые почему-то не вывезли и не уничтожили. Какого именно оружия я, конечно же, не знал, но наверняка командование уже в курсе, с чем имеет дело и что там раскопали духи. Достаточно просто поднять эвакуированную документацию и отыскать бывших сотрудников. Это сделать не просто, нужно время.

Духи, скорее всего не без помощи западных союзников, поняли, на что наткнулись, однако самостоятельно применить оружие скорее всего не осмелились. Но и тут вмешался Запад и был разработан план. Учитывая слова Хорева, стало ясно, что где-то душманы уже умудрились применить химическое оружие против советских войск.

Картина, скажем так, прям не радостная. Применение химического оружия запрещено во всем мире, однако это не помешало кураторам афганской оппозиции разработать план, чтобы ударить по СССР оттуда, откуда не ждали. Ещё раз убеждаюсь в том, что провал операции «Циклон» по накачке Афганистана оружием и последующая невозможность массового применения ПЗРК «Стингер» стали следующим этапом. Возможно, это уже конвульсии, подтверждающие тот факт, что победа близка.

В оригинальной истории войны в Афганистане из моей прошлой жизни такого не было. Следовательно, это новый виток, который возник в следствии недавних событий. Выходит, вот какое влияние оказало мое вмешательство в ход истории с перехватом «Стингеров» раньше срока… Ну, ничего! Возможно, все не так плохо…

Меня поражало другое — почему советское командование так долго тянуло кота за шарундулы? Была же информация. Майор Игнатьев нашел неопровержимые доказательства ещё в конце июля, сейчас же конец декабря. Чего они блин там ждали?

— Подлетаем! — раздался в наушниках голос командира. — Через десять минут будем на месте!

Я молча кивнул.

В тех районах, где душманы ещё сохраняли контроль над территорией, авиация почти не летала. Таких мест оставалось мало. Карта подконтрольных советским войскам территорий за последние три месяца сильно изменилась. Бандформирований стало намного меньше, сами они тоже стали меньше. Больше предпочитали дислоцироваться на границе с Пакистаном, чувствуя себя там в безопасности. Иногда доставали и оттуда, но чаще ловили их прямо на выходе.

Пожалуй, самая сложная обстановка по-прежнему сохранялась лишь в центральной части республики, юго-восточной и юго-западной. Были и районы, вроде того же Ваханского коридора.

Я гадал, почему Асадабад? Почему именно туда?

Со слов Круглова я сделал вывод, что объект может находится где-то в центральной части ДРА, где преобладает сложная горная местность и моджахедам проще спрятаться или сбежать. Но где центр и где Асадабад? Там же расстояние больше тысячи километров. Хорев чего-то не сказал, вероятно, разведка раскопала что-то ещё.

Ми-8 сделав круг на аэродромом, уверенно пошел на посадку. Ранее мне уже доводилось бывать здесь, как раз тогда, когда удалось доставить шифрдиски от «Заката» — повсюду горы, пусть и не высокие, но все же. В целом, изменений было не так уж и много — тот же аэродром, те же здания, накрытые сетями ангары, огневые точки… Только техники стало больше, увеличилось количество личного состава. Появился палаточный городок.

Помню, что в прошлом, наибольшее число советских войск что одновременно находились в Афгане достигало ста тридцати тысяч человек, кажется, это был восемьдесят пятый или восемьдесят шестой год. Однако в настоящее время СССР увеличил это число чуть ли не вдвое. Двести пятьдесят тысяч, четверть миллиона. Серьезная сила, говорившая о том, что Союз намерен полностью уничтожить оппозицию и дойти до конца. Это должно было положить конец гражданским войнам, которые постоянно сотрясали республику.

Выбравшись из вертолета, я сразу же направился к краю аэродрома, где стояла автомобильная техника. «Шишиги», УРАЛы, УАЗы, бронетранспортеры. Танков не было — толку от них в горах? Это легкие мишени.

На краю полосы, к моему удивлению, меня встретил майор Игнатьев. Вот уже не ожидал его тут увидеть.

— Ну, привет Макс! — произнес он, протягивая руку. — Как долетел?

Выглядел он не очень. Видно было, что не выспался, весь бледный, глаза красные. Стоял, опираясь на трость. Ну да, ногу ему хоть и подлатали, но не так, как хотелось бы. Про бег можно было забыть — хромота была достаточно сильной.

— Нормально, Кэп… — ответил я, отвечая на рукопожатие. — Рад тебя видеть! Не думал, что ты ещё в Афганистане, думал, где-то в штабе сидишь, бумажки перебираешь.

— Собственно, так и есть. Я после лечения в госпитале сразу обратно попросился. Сначала мне отказывали, но потом согласились. Раньше вместе с вами по горам лазил, теперь мозгами работаю. С армии не уйду, пока это война не закончится! Ну что, пошли?

Я согласно кивнул. Мы неторопливо двинулись в сторону главного двухэтажного здания, на крыше которого виднелись антенны. Трость Кэпа цокала по бетону.