Сердце изнанки 4 (СИ). Страница 10

Следом набрал следующий номер.

— Алло, Виктор? Привет, — произнёс я, услышав на том конце голос главы паладинского корпуса по Братской губернии.

— Константин? Что случилось? — в голосе Виктора прозвучала тревога.

— Я тут по такому вопросу звоню. Проезжал мимо поместья Викентьевых, а у них тут творится что-то очень неладное. Оранжевые твари ходят по их землям, будто у себя дома. Неспроста это, явно. Тут расследование нужно, и вмешательство срочное.

— Что значит — оранжевые твари⁈ Сколько их? Твоих рук дело?

— Нет, не моих, Виктор, — с лёгкой усмешкой произнёс я. — Тварей много — штук под сотню, не меньше. И, вероятнее всего, этих тварей собирались перебросить на нас. К слову, сегодня на нас твари уже нападали. Но, видимо, у Викентьевых что-то пошло не так, и они сами попали в свою же ловушку.

— Ты что несёшь⁈ — ошарашенным голосом произнёс Виктор.

— А ещё, конечно, не дело аристократам сливать коллег паладинам. Ведь у нас дела свои, у вас свои. Но здесь ситуация довольно чрезвычайная. Я, когда сегодня зачищал те червоточины, что ты нам дал, при помощи способности Видящего разглядел на территории Викентьевых красную червоточину. И она была в лесу неподалёку от их поместья. Думаю, это неспроста — связь прямая.

— Я немедленно доложу наверх!

— Кому — наверх? — удивлённо спросил я.

— Да это неважно, — отмахнулся Виктор. — В общем, ждите. Скоро пришлю группу быстрого реагирования. Оранжевые твари… сто штук… Да это же катастрофа! Мы так целый регион потеряем!

— Через сколько ждать группу? — поторопил я.

— Через час. Раньше вряд ли смогу организовать. И сам прибуду с подкреплением.

— Хорошо. Благодарю тебя, друг. Главное, чтобы настоящей катастрофы не случилось.

Положив трубку, я тяжело выдохнул. Как я и предполагал, времени у нас критически мало. Час — это почти ничего для такого дела.

Я повернулся к Линдерману:

— Ну что, Герман Борисович? Начнём?

— Бить тварей? — с надеждой спросил Кирилл, сжимая рукоять меча.

— Нет, — покачал я головой. — Будем рушить стены поместья Викентьевых, чтобы тварям было проще добраться до хозяев.

В глазах Кирилла что-то погасло — явно не этого он ожидал услышать.

Линдерман лишь молча кивнул. Я продолжил, глядя прямо на паладина:

— Не переживай, ваш глава скоро пришлёт сюда группу быстрого реагирования. Но до этого времени нужно разобраться с Викентьевым окончательно. Во что бы то ни стало.

— Как вы собираетесь это делать? — спросил меня Медведев, вздёрнув бровь.

Я лишь многозначительно хмыкнул:

— Мне нужно уединиться и хорошенько об этом подумать, — произнёс я с тёмной усмешкой.

Параллельно с этими словами я расталкивал ласку, которая пригрелась у меня за пазухой и давно мирно спала. Сейчас определённо не время для сна — ни ей, ни мне.

Глава 5

Убедительные переговоры

Викентьев скрипел от злости зубами, посылая в тварей сгустки энергии, один за другим.

— Просчитался, — прорычал он себе под нос, — но где?

Вокруг его поместья собрались разные твари. Но выбивались из общей толпы монстры достигшие оранжевого уровня. Их легко было распознать по размеру и уровню опасности. Тварей оранжевого уровня было порядка сотни. Но откуда столько? Откуда они набрались? Их не было и не могли бы они успеть так быстро набраться.

Там, в лесу, остался дед Игнат. Когда они убегали, барон стеганул этого бесполезного культиста своим мечом, чтобы не оставлять свидетелей. Викентьев не знал, выжил ли культист или нет. Это уже не имело значения. Однако, сейчас он понял, что сделал это зря. Сейчас, когда они были под защитой стен, культист мог бы взять под контроль часть тварей и попробовать сделать так, чтобы они напали на своих. Получилось бы благодаря такому финту спастись? — этого барон не знал. Но и проверить теперь точно не сможет.

Где-то там внизу находился его сын вместе с матерью. Для чего этот проклятый Пылаев спрашивал, есть ли в поместье женщины и дети, чтобы поглумиться?

— Ваше благородие, мы не справимся, — произнес начальник гвардии. — Думаю, вы сами это уже понимаете.

Викентьев едва не рассмеялся в лицо своему бойцу. И так было ясно, что все кончено. Паладинов не осталось, их выпотрошили перыми. Они даже сделать ничего не успели. Просто исчезли под волной тварей. Что же касаемо губернского паладинского корпуса, то проще было умереть, чем вскрыть то, что он своими руками готовил ту червоточину. Хотя какая уже разница, все равно умирать: с честью или без чести не имеет значения. Но все-таки в нем теплилась надежда, что его сын Роман сможет пережить этот день.

Позади раздался сдавленный хрип. Викентьев резко обернулся и увидел, что начальник его гвардии валится на колени, в его груди дыра от клинка. Рядом стоит ненавистный Пылаев и вытирает меч о китель гвардейца.

— Как? — не веря своим глазам, произнес Викентьев. — Как ты здесь оказался?

— Белочка на хвосте принесла, — прозвучал ответ.

Три одаренных, сильные. Что мне было делать? Я-то, хоть и напитал себя малыми кристаллами, и уже представлял неслабую угрозу, однако, против трех одаренных пока не особо боец. Первого гвардейца снял чисто, никто даже опомниться не успел. Тут же провалился в изнанку и показался перед вторым. У этого мундир отличался вычурностью, наверное, командир гвардии. Второй тоже не успел понять, пока мой клинок не прошил его насквозь. Зато Викентьев всё понял сразу.

— Я к вам, собственно, с таким вопросом, — расплылся я в приветливом оскале. — Телефонный разговор у нас не задался, поэтому решил прийти, так сказать, лично, чтобы обсудить наше с вами противостояние. Вы, видимо, не совсем понимаете, что дела ваши далеко не радужные. Войну вы проигрываете в пух и прах. При том, что мне даже войска свои водить не пришлось. Поэтому предлагаю решить все мирно и по-быстрому, как вы и предлагали. Вы просто признаете поражение, покинете эти земли, и мы будем квиты.

Мы стояли на крыше поместья, а там внизу творился настоящий ад. Монстры пытались сломать стены, таранили двери, взбирались по оконным проемам. Но у них это пока что не получалось. Видимо, какая-то древняя магия хранила это поместье и не давала монстрам прорваться. Но надолго ли хватит этой магии?

Признаться, мне самому было не по себе. Чего уж говорить о Викентьеве, который это все переживал с самого начала. Он ведь пять часов здесь держал оборону, и понимал, что вся его прежняя жизнь, которую он выстраивал по кирпичику, безвозвратно рушится.

— Гори в аду! — зарычал Викентьев и вскинул револьвер.

Но я к этому был готов и ждал от него нечто подобного. Я тут же провалился в изнанку, затем ведомый Белкой, добрался до очередной червоточинки и вышел из изнанки за спиной Викентьева, тут же положив ему клинок на плечо. Одновременно с этим прозвучал выстрел. Это я так быстро перенесся, или Викентьев так и стрелял, не веря своим глазам.

— Я бы попросил вас больше не предпринимать необдуманных действий и не наводить на меня револьвер. — вкрадчиво произнёс я. — Меня это заставляет нервничать, и я не могу дальше гарантировать вашу безопасность. Все-таки я пришел говорить. А если вы говорить не намерены, то и судьба ваша решена, а так же всей вашей семьи. Вам ведь просто нужно признать капитуляцию.

Я не видел лицо Викентьева, но уверен, мину он скорчил не самую веселую.

— С чего я должен признавать капитуляцию? — голос Викентьева перешёл. На высокие ноты. Он явно терял самообладание. — Да, твари подошли к моим землям. Сейчас, скорее всего, они прорвутся, и я погибну. Ты, вероятнее всего, перенесешься отсюда. Все-таки я был прав, и ты умеешь это делать. Но какое это имеет отношение к нашей войне? Ты не получишь этих земель. Либо тебе придется признать, что ты причастен ко всему этому. И что ты наслал на меня тварей. Готов ты взять на себя такое, а? — спросил он.

— Я сделаю чуть иначе, — пожал я плечами, — я просто начну атаковать ваше поместье и твари прорвутся быстрее. Паладинский корпус будет через час. Я их вызвал. Прошу прощения, но о червоточине, которую вы запустили, я им доложил. В этом плане сами будете с ними объясняться. Но вот главный вопрос. Будете ли вы объясняться или нет? Ведь этот час решающий. Если защиты вашего поместья хватит до прибытия паладинов, вы спасены. А если нет, то в этой войне выигравших не будет. Разве что… у вас же еще сын остался. Он, как наследник главы рода, может и подписать капитуляцию. Не думаю, что он будет столь непоколебим, как вы. Иначе он сражался бы здесь, с вами плечом к плечу.