Сирийский рубеж 2 (СИ). Страница 31

Но это были ещё «цветочки»!

— Сан Саныч, вертолёт готов, — подошёл ко мне техник, но тут же повернул голову вправо.

Глаза у парня были размером с большую монету. Я и сам обалдел.

— Это… как⁈ — удивился техник.

На рулёжной дорожке стоял Су-25, прогревая двигатель перед выруливанием. От потока воздуха из сопел буквально вырывало бетон позади самолёта. Зрелище эпическое, но и не очень хорошее.

— Твою мать! Как сейчас заделывать⁈ — хватался за голову дежурный по АТО, которому предстояло организовать устранение дефекта.

А на полосе в это время «грелся» Су-24. И он тоже оставил после себя отметину. Только форсаж на «Рашпиле» разгорелся, а самолёт рванул по полосе, несколько кусков бетона буквально вырвало.

— Вот так сделали полосу, — проговорил я вслух.

Представляю, как сейчас будут садиться остальные.

Через двадцать минут приземлился и Ту-134 с Чагаевым на борту. Самолёт медленно рулил по полосе, а в это время выполняла проход пара МиГ-29, выполняя роспуск над полосой.

Ту-134 остановился на стоянке и начал выключаться. Боковая дверь открылась, и из неё показался человек в песочном комбинезоне. Между прочим, лётном.

Стоявший рядом со мной возле вертолёта Кеша, только прицокнул.

— Значит, ему можно форму нарушать, а нам нет, — проворчал Петров.

— Как станешь генералом, тоже будешь нарушать. Или говорить, что это служебная необходимость, — ответил я.

Чагаева встретил Бунтов и повёл его в сторону вертолёта. Я построил парней около входной двери в ожидании прибытия на борт важного пассажира.

— Уясните, что доклад должен быть… — шептал нам замполит Виниров.

Хотелось бы мне подвинуть в сторону этого подполковника. Но при младших по званию не хочется ему ничего говорить напрямую.

— И ещё. Есть такой момент, как…

— Момент, когда уже все слова сказаны, указания даны и нужно просто не мешать, — тихо произнёс я, но Виниров это однозначно услышал. — Ой, вслух сказал?

— Потом поговорим, майор Клюковкин, — произнёс он сквозь зубы.

Экипажи Ми-28 тоже стояли рядом со своими машинами, готовясь услышать команду на запуск. Но Чагаев не торопился. Он осматривал аэродром, указывая на недостатки. Хотя, тут весь аэродром — один сплошной недостаток.

Бортовой техник переминался с ноги на ногу, переживая о встрече с генералом.

— Витя, ты чего помпажируешь⁈ Расслабься. Всех не уволят, — начал успокаивать его Кеша.

— Всех не уволят, а меня — да. И ведь найдут за что, — сказал бортач.

— Вдох и выдох сделай. Он такой же человек, как и мы. Звёзд только больше, — заметил я.

— Ага! И голос у него, как у старого Полкана. Вон как «вставляет» кому-то, — обратил Кеша внимание на громкие замечания Чагаева.

Командующий шёл по стоянке и показывал, где ему и что именно не нравится. А не нравилось ему всё. Начиная от состояния бетона и заканчивая положением самолёта на стоянке.

Делегация во главе с Василием Трофимовичем подошла к вертолёту, и я доложил генералу.

— Товарищ генерал армии, экипаж к вылету готов, — доложил я.

Василий Трофимович каждого из нас рассмотрел, а затем протянул мне руку.

— Вольно, майор. Задачу знаете? — прищурившись, спросил Чагаев.

— Задачу — да. Маршрут не знаем.

— Я, если признаться, сам до сегодняшнего утра его не знал. В воздухе разберёмся. Сначала летим в Масьяф, — произнёс Василий Трофимович.

— Есть, товарищ генерал.

Чагаев ещё раз внимательно рассмотрел меня с ног до головы. Несколько секунд он то поджимал губы, то громко выдыхал, то снова прищуривался. Такое ощущение, что он пытается понять, что ж во мне нашла его дочь Кристина.

— Что на вас, Клюковкин? — спросил Василий Трофимович, указав на «лифчик».

— Собственная разработка с учётом опыта участия в боевых действиях. Более функциональная.

Чагаев ощупал несколько карманов и проверил лямки.

— Где зам по тылу? — громко сказал Чагаев и к нему подошёл один из членов делегации.

— Я, товарищ командующий.

— Видишь, как офицеры могут. Всё аккуратно сделано и своими руками. Надо работать с людьми и спрашивать, как и в чём им удобно воевать. А вы мне про какой-то опыт рассказываете. Вот опыт!

И вот теперь понимай, то ли похвалил, то ли просто решил выдрать тыловика.

— Работайте, майор, — дал мне команду Чагаев, и я отправил экипаж в вертолёт.

Мы заняли места в кабине, проверяя готовность Ми-8 к запуску.

— Готовы, командир, — услышал я доклад от Кеши и бортового техника.

— Понял, — ответил я, надел шлем и пристегнул «фишку» радиосвязи.

В наушниках моментально начал звучать плотный радиообмен от экипажей. Из грузовой кабины послышались голоса заходящих в неё пассажиров.

— Группа 202-го, доложить о готовности, — запросил я Ми-28-е, которые будут осуществлять прикрытие.

— 210-й, готов, — доложил Хачатрян, который был ведущим в паре прикрытия.

— 211-й, готов.

— Артек, 202-й, доброе утро. Запуск группе, — запросил я.

— Доброе, 202-й. Запуск разрешил, — ответил РП.

Через несколько минут начали руление по магистральной рулёжке. Было заметно, как от воздушного потока винтов поднимается пыль, которую ещё не раздули предыдущие взлетающие. Да и камней было достаточно на рулёжной дорожке.

— Артек, паре 210-го разрешите взлёт со стоянки, — запросил я у РП, чтобы Хачатрян уже ждал нас в воздухе для выполнения сопровождения.

— Для вас — легко! — весело ответил Шохин.

— Вот спасибо!

Пара Ми-28 взлетела и вышла в район ближнего привода, пока мы подрулили на исполнительный старт.

— Артек, 202-му взлёт, — запросил я и получил «добро».

Ми-8 аккуратно оторвался от полосы. Ручку управления отклонил от себя и начал разгон вдоль полосы.

— Скорость 100, высота 50, — доложил Кеша в момент нашего пролёта противоположного торца ВПП.

Пара прикрытия следовала рядом на небольшом интервале. Прям совсем небольшом.

— 10-й, не прижимайся, — произнёс я в эфир.

— Понял, 2-й.

Пролетев вдоль шоссе, ведущего на Хомс, мы выполнили разворот в сторону города Сафита. Это крупный населённый пункт на пути к Масьяфу.

Зелёный пейзаж сменился холмами и высохшей степью. А ещё перед глазами серая полоска хребта Джебель-Ансария.

Масьяф уже был рядом. Совсем немного остаётся до момента, когда под нами окажется та самая средневековая крепость.

Дверь в кабину открылась, и к нам заглянул один из сопровождающих. Он что-то начал говорить бортовому технику.

— Что там? — спросил я.

— Указание от командующего. Отворот в сторону Идлиба, — передал мне по внутренней связи Виктор.

— Как раз туда, где сейчас идут активные боевые действия? — переспросил я.

Даже через шум в кабине услышал громкий крик вошедшего:

— Это приказ!

Глава 17

Меня всегда поражала способность некоторых людей моментально становиться придурками.

Как раз таки этот персонаж проявил максимальное усердие в этом деле.

— Вы не поняли⁈ — вновь услышал я крик вошедшего к нам.

Странное поведение. Обычно с теми, кто управляет летательным аппаратом, так не говорят. Особенно, когда мы летим на предельно малой высоте и в Сирии во время гражданской войны.

— Посадку нужно выполнить на аэродроме северо-восточнее Идлиба. Хербет-Тейсар его название. И это не обсуждается! — продолжал ставить задачу полковник.

Я посмотрел на Кешу, но тот только пожал плечами. А тем временем позади остался и Масьяф, и хребет Джебель-Ансария. И чем дольше мы будем думать, тем дальше будет от нас Идлиб.

— Кеша, возьми управление. Держи курс на Хаму, — сказал я по внутренней связи, выбрав направление на одну из сирийских авиабаз поблизости.

— Нас там не ждут, — тихо сказал Петров, взяв ручку управления.

— Запросимся чуть позже.

— Понял. Управление взял.

Вертолёт слегка качнулся влево-вправо и, встал на нужный курс.

Я снял шлем и повернулся к вошедшему офицеру. На его форме красовались погоны полковника. Лицо весьма надменное, ноздри медленно сужались и расширялись. А сам он деловито постукивал пальцами по плечу бортового техника Виктора.