Сирийский рубеж 2 (СИ). Страница 3

— Вот, Сан Саныч, — вернулся Кеша и протянул мне… очки «авиаторы».

Взял их и внимательно рассмотрел. Повернувшись к Иннокентию, я даже и не знал, что ему ответить на это.

— Ладно, и такие сойдут, — ответил я и убрал очки в карман.

Глава 2

В штабе присутствовало напряжение, усиленное запахом кофе и сигарет. Телефоны и динамики смолкали совсем ненадолго. Постоянные доклады, проверки, запросы и так по кругу.

Однако, не это было сейчас самым интересным. Главные действия развернулись рядом с картой. Там шёл не просто поединок, а настоящий бой двух главных штурманских умов.

— Угол сноса расчётный — 2°, — рассчитал на линейке НЛ-10 Кеша, сделав пометку в наколенном планшете, разложенном на карте.

— Угол сноса — 3°. Считай лучше, — поправил его Алексей Лагойко.

— Вот и на хрена такая точность, а⁈ — возмутился Иннокентий.

— Знаешь что… вот зачем ты именно так решил «палку» кинуть? — ответил ему штурман-испытатель, намекая на спрямление маршрута при выходе в район цели.

Ну и так продолжалось уже минут двадцать. Даже генерал Борисов не лез в эту битву «хамских отродий», как называл штурманов император Пётр Первый.

— Они не убьют друг друга? — шепнул мне Занин, который широко зевал, наблюдая за нашими товарищами.

— Не должны, — ответил я, заметив на себе задумчивый взгляд генерала.

И после моих слов вновь поднялся градус напряжения.

— Так никто не летает. Здесь граница. Тут озеро. Там вообще сопки, — усомнился Лагойко в правильной прокладке маршрута.

— Мы у себя всегда так летали, — ответил ему Кеша.

— Где? — выпрямился Алексей, уперев руки в бока.

— Где-где, в Афгане.

Иван Васильевич в очередной раз достал сигарету и прошёлся перед нами с напряжённым лицом.

— Они точно не убьют друг друга? — ещё раз шепнул Василий Занин.

— Теперь не уверен. Хорошо, что они в разных вертолётах летают, — ответил я.

Ко мне подошёл начальник сирийской военной разведки Дуба. Даже он с его профессиональной выдержкой и терпением устал смотреть на столь тщательную прокладку маршрута.

— Александр, я может что-то не понимаю в авиации? Но у вас так всегда? — указал он на стол с картой, где Кеша показывал навигационную линейку Алексею Лагойко.

— Господин Дуба, только когда дело касается столь сложного полёта, — сказал я и попробовал объяснить Али, в чём сложность.

В данных полётах на высотах выше 100 метров затруднено визуальное определение высоты полёта. А раз мы выполняем полёт на предельно малой высоте, то и нужно более плавно управлять вертолётом.

— Поэтому знать искусственные и естественные препятствия по маршруту полёта жизненно необходимо. Вот и готовимся тщательно, — ответил я.

— А вы много летали в очках ночного видения? — спросил Али Дуба.

Даже не знаю, как ему и ответить. В прошлой жизни у меня опыт использования «енотов», как в шутку называли очки, был солидный. Это уже стало обыденным делом для каждого лётчика армейской авиации.

В новой жизни удалось выполнить только несколько полётов. А Кеша и вовсе летал только один раз. Но ему не понравилось. Сказал, что всё слишком зелёное.

— Они ещё пока в стадии войсковых испытаний. Но вы не волнуйтесь, мы всё проверили. Они работают, — ответил Занин.

— Я-то не волнуюсь, молодые люди. Вам в них лететь, — улыбнулся начальник сирийской военной разведки и подошёл к генералу Борисову.

В штаб зашёл старший инженер испытательной бригады и принёс те самые очки ночного видения.

Это были не те громадины, в которых мне «посчастливилось» полетать в этой жизни.

— А вы где такие взяли? — спросил я.

— Это новые. Им ещё название не придумали. Пока используем обозначение ПНВ-84В. Некоторые просто зовут «В-шечка».

— Прибор ночного видения 84 года вертолётный? — уточнил я.

Инженер пожал плечами.

— Ну, вроде так.

Я ещё раз посмотрел прибор. Он весьма лёгкий и выглядит как небольшой бинокль. ПНВ-84В уже намного ближе к тем самым очкам ГЕО-ОНВ-1, которые были у меня в прошлом.

— Саныч, ты только никому не говори. Их просто у американцев срисовали. В КБ принесли образец и сказали скопировать, — шепнул мне инженер.

Почему бы и нет. Я не против.

— Сколько по количеству этих «В-шечек»?

— У нас двенадцать комплектов. Рабочих только семь. Остальные, то помятые, то не включаются. Короче, вот так, мужики, — сказал инженер.

Я посмотрел очки и передал их Занину.

— В них глаза болеть будут, Саныч. Я первый раз летал, потом полчаса не мог проморгаться после полёта. А Евич… кхм, чтоб ему провалиться, и вовсе чуть в землю не вошёл, когда в полёте их снял перед посадкой. Чуть не ослеп, — проговорил Василий.

— Вот жаль, что так не случилось, — махнул рукой инженер и вышел на улицу.

Когда вспомнили про Евича, я подумал о тех пилотах Апачей, которых должен был подобрать экипаж ПСО.

Информации о прибытии колонны на место не было. Как и новостей с самого аэродрома в Рош-Пинна. Подполковник Зуев, который и собирал эти данные, был на телефонах. Одновременно мог быть сразу и на трёх.

— Связи нет. Информация была только от 18.00. Их обошли с трёх сторон и теперь накрывают артиллерией, — доложил генералу Борисову один из офицеров.

— Сирийцы что говорят? Они могут нанести удар? Поддержать наших ребят, — спросил Иван Васильевич.

— Товарищ генерал, там же сирийские бойцы в основном… — вклинился в разговор Зуев.

— Я их от наших советских десантников не отделяю, товарищ подполковник.

— Я вас понял. Похоже, что им сейчас не до разработки операций.

Борисов повернулся с Али Дуба.

— Не вовремя, конечно, ваши смежники начали работать, — тихо сказал Иван Васильевич.

— Могло быть хуже, генерал, — ответил Дуба.

Пока ещё Кеша и Алексей Лагойко прокладывали маршрут, дойдя уже хотя бы до бывшей буферной зоны Голанских высот, я подошёл к генералу с вопросом о пленных лётчиках.

— Иван Васильевич, разрешите узнать, что с теми лётчиками Апачей, что поисково-спасательный экипаж поднял?

Борисов не ответил, но передал слово Али Дуба.

— С ними работают. Один из них очень даже смелый и постоянно говорит, что мы его незаконно удерживаем. Ещё один прикинулся глухонемым, но язык жестов ему незнаком. А третий самый интересный. Требует американского посла.

— А вы что?

— Как у классика, мы ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Вот он и оказался самый сговорчивый.

Интересно было бы встретиться лицом к лицу с противником. А ещё больше хотелось бы врезать по морде тому, кто расстрелял наших парней из пушки. Того самого пилота и оператора АН-64 с нанесённой змеёй на фюзеляже.

Прошло пару минут, и маршрут был определён.

— Я уже думал, ваши командиры вертолётов сами полетят, — насупился Борисов, подойдя к карте.

Маршрут наши штурманы проложили самый, что ни есть, завиральный. Докладывать начал Лагойко, предварительно прокашлявшись.

— Взлёт. Высота 50 метров. Прямая до первого поворотного пункта 30 километров. Далее снижаемся насколько возможно. Лучше до 10 метров. Курс 264°.

— Курс 266°, — шепнул ему Кеша.

— Вот и на хрена такая точность, а⁈ — возмутился Алексей.

Борисов стукнул кулаком по столу. Я, Занин и Али Дуба с трудом сдерживали смех.

— Вы меня достали, товарищи штурманы. Или вы сейчас мне рожаете маршрут сами безболезненно, или я вас простимулирую. Но уже больно.

— Так точно, — хором сказали Кеша и Алексей.

Самым опасным местом была точка, где нужно будет пройти по самой границе с Иорданией. Вспоминая наш утренний вылет, там как раз проходит длинное ущелье.

— Затем «ныряем» к озеру, прикрываясь берегом. Выход на боевой курс рассчитываем с траверза населённого пункта Кинерет…

— Будем атаковать с висения на максимальной дальности, — сказал я.

— Можно и… в смысле⁈ — удивился Лагойко.

Кеша сощурился, а Занин даже не удивился такому решению.