Поручик (СИ). Страница 6

Как бы опровергая мои мысли, из дверей церкви вышел священник в длинной черной сутане с белым воротничком, сел на велосипед и бодро покатил вдоль улицы.

Я вздохнул — поди разберись тут в происходящем без поллитры — и продолжил поход по городу.

Мне послезавтра на службу, а я еще и города толком не знаю…

Склады уже потушили, но приторно-сладкий запах гари окутывал все вокруг невидимым облаком, пропитывая окрестности… и мою новенькую форму, в которой я приперся на службу. Блин, теперь ее только стирать.

Неплохо первый день начался. Спокойно. Сглазил товарищ майор.

Длинные помещения из белого силикатного кирпича по большей части не пострадали, пожарные — несколько красных машин стояло неподалеку, уже свернув хоботы — сработали четко, однако часть одного из складов успела выгореть. А так как хранилась здесь продукция местного, знаменитого на всю Пеплу, винного завод, где, видимо, производили не только вино, но и что-то покрепче, то горело дружно, горело хорошо.

Хозяин складов — или как он тут называется, завскладом? — товарищ Олеш, нервно вытирая платком потеющее лицо, приговаривал моему начальнику:

— Это хорошо… хорошо, что не сгорело… не все сгорело… представляете, какие убытки были бы?

Ну да, ну да… Интересно, не собиралась ли приехать на этот склад какая-нибудь ревизия? Склады, знаете ли, редко горят просто так, сами по себе… А так — чего проще: ночь, никого нет, никто не пострадает, жги, не хочу, а потом плачь над тем, что в пожаре, устроенном злыми врагами, погибло три портсигара, три магнитофона, три тысячи тонн остродефицитных вещей…

Тут мне на глаза попался отъезжающий от складов микроавтобус, типа «буханки», только более квадратный. Зеленого, шарового цвета — и с белым кругом на борту. В котором красовался Красный крест.

— А что тут «скорая» делала? — спросила я у Мартина, моего, с сегодняшнего дня, наставника.

— Тело забирали.

Вот тебе и жги, не хочу…

— Кто погиб?

— Сторож.

Угадайте с трех раз, кому досталось дело о пожаре на складах? Ишь ты, какие догадливые, с первого раза сообразили. Как я понимаю, начальство решило дать новичку легкое дело, которое ломаного гроша не стоит. Причем здесь — в буквальном смысле. Потому что мелочь здесь считается в грошах. А купюры — в крейцерах. Так что, если у меня вдруг кончатся деньги, то до зарплаты мои финансы будут петь не романсы, а крейцерову сонату.

С точки зрения начальства — дело простое. На поджог не тянет, потому что ревизия на складах, как выяснилось, прошла всего-то неделю назад. А склады обычно до ревизий поджигают, а не после. Собственно, виновника пожара и так можно назвать почти со стопроцентной точностью.

Сторож.

Казимир Чапырки, сорок семь лет, женат, детей нет. Судя по протоколу осмотра места обнаружения трупа, сторож ночью поперся на склад с керосиновой лампой в руках. Такой, с двумя ручками по бокам и петлей для гвоздя сверху. Их еще «летучими мышами» называют.

По дороге ему на голову упал кирпич.

Да, вот так просто. Сам кирпич и его обломки валялись рядом, с еще несколькими товарищами, что четко видно на снимках. Получив кирпичом в затылок, сторож рухнул на пол. А пол там, между прочим, бетонный. Лампа разбилась, керосин разлился и полыхнул и таково было невезение сторожа, что рядом стояли деревянные ящики с бутылками брусничной настойки «Подарок болот». Не знаю, кто ему такое название придумал, но этот креативщик еще и догадался предложить разливать ее в бутылки нестандартной формы, круглые, пузатые, как графины или химические колбы. Подразумевались, наверное, все же графины. Так вот, это креативное поделие не влезало в ячейки стандартных деревянных ящиков, поэтому упаковали их в ящики без перегородок, а чтобы не побились — переложили стружкой. Вот эта стружка радостно и загорелась. От жары полопались бутылки, которое поддали жару в огонь от всей своей сорокапятиградусной души.

Начался пожар, сторож задохнулся в дыму.

Так. Я задумчиво посмотрел на бумаги, разложенные передо мной на столе. Что-то не стыкуется… Что-то как-то дофига совпадений в этом пожаре. Тут тебе и кирпич на голову, тут тебе и лампа керосиновая, тут тебе и место для пожара удачное…

И вообще: с какого ляда кирпич вдруг решил упасть?

Я посмотрел на моего соседа по кабинету. Да, тут вообще условия царские: большой кабинет на двоих. Мы точно в таком вчетвером сидели. А иногда и впятером.

— Мартин…

Да, вот так, без отчества. Нет у пепелаков отчеств. Есть имя и фамилия. По фамилии — это даже не просто официально, это практически оскорбление, либо товарищ плюс фамилия, либо гражданин плюс фамилия. Наверное, должно быть и какое-то еще обращение, типа «пан» у поляков и чехов, но почему-то панами здесь друг друга не называют.

— Да, Лес?

— Отчего кирпич упал?

— Какой кирпич?

А, ну да. Это у меня тут одно дело и я в него погрузился по уши, а Мартин наверняка их с десяток тащит. Еще ему не хватало про подробности чужих дел помнить.

— Тот, который на сторожа сгоревшего склада упал.

— Аа, этот. Так во время пожара балки горели и рушились, вот кирпичи и посыпались.

Логично… Нет, не логично. Это что же получается: кирпич упал из-за пожара, который начался из-за того, что на сторожа упал кирпич? Парадокс какой-то получается, временная, мать ее, петля.

Если кирпич во время пожара упал — с чего тогда сам сторож рухнул? Пьяный был, на ногах не держался? А кто алкоголику сторожить склады доверил? Хм.

Я пометил в блокноте выяснить у завскладом, коллег и родственников, как товарищ Чапырки относился к синему. И у судмедэксперта — насчет наличия алкоголя в крови. И у лечащего врача — как у Чапырки было со здоровьем? Может, его сердечный приступ прихватил?

Бросив ручку в ящик стола и задвинув его ногой, я встал, сложил бумаги в папки и запихнул в сейф:

— Мартин, я на обходе по очевидцам.

— Валяй.

Легко сказать — по очевидцам. Для начала нужно найти кого-то, кто хотя бы в принципе мог увидеть, что здесь произошло. А народу здесь ночью тусило явно немного.

Сгоревший склад находился в чем-то вроде промзоны: высокие бетонные заборы, рельсы под ногами, ворота, стеклянные окошки проходных… Кто здесь мог быть ночью, а конкретно — в час ночи, когда вызвали пожарных? Ну, как минимум тот, кто их вызвал, то бишь — сторож соседних складов. Но его я уже опросил, треклятый сторож «ничего не видел, ничего не слышал, как дым поднялся — сбегал, посмотрел, прибежал, позвонил». Из такого много не выжмешь.

У решетки ворот сгоревшего склада я остановился и огляделся. Так. Ну, понятно, почему сторож ничего не видел: между двумя складами забор высотой метра в три, а ворота и вовсе на разные стороны выходят. А у кого обзор получше?

Ага…

Вон та проходная, мехмастерская или гаражи…

Вон те ворота, за ними кто-то мог ходить: ночная смена, сторож…

Ммм…

Виднеющиеся вдалеке окна новостроек… Нет, навряд ли: разве что кто-то на пятых этажах владеет телескопом и вместо разглядывания звезд или симпатичных соседок ночами пялится на промзону.

Так, а куда выходят зады склада? На пустырь? Кто-то мог гулять на пустыре ночью? Запоздавший собачник? Романтики-алкаши? Футболисты-полуночники? Дети? Влюбленные?

Будем посмотреть…

Забор склада действительно выходил на пустырь, однако между забором и пустырем все так заросло кустами, что ночные посетители пустыря — буде они и вправду здесь шатались — могли увидеть разве что столб дыма. А сейчас на пустыре и вовсе было пусто, разве что несколько детишек среднего школьного возраста азартно кидались какими-то дубинками, а потом гонялись с ними друг за другом, явно пытаясь осалить и крича при этом что-то про ксендза и валета. Толку от них, как от свидетелей не было никакого.

Пустырь тянулся длинной кишкой между двумя рядами кустов, за дальними виднелись темно-коричневые кирпичные дома, двух и трехэтажные. Ага, понятно: это начиналась Глотни.