Первый инженер императора IV (СИ). Страница 45

— Барон! — раздался знакомый голос, заставивший меня оторваться от созерцания приближающейся пыльной бури. Я обернулся.

По тропе, ведущей от нашего тылового лагеря к дозорной вышке, поднималась группа всадников. И это были не просто воины. Впереди, на своем вороном жеребце, ехал Алексей Петрович. Рядом с ним, на не менее внушительном коне, восседал Олег Святославович. Чуть позади — мэтр Скворцов, его серая мантия сменилась на что-то более практичное, а за спиной виднелись ножны с длинным клинком. Но не их присутствие заставило меня нахмуриться.

Рядом с ними, на изящной, светло-серой кобыле, сидела Маргарита.

Что они здесь делают? Нет, ладно, я еще мог понять присутствие царей и даже мага. Их желание лично присутствовать при решающей битве, проконтролировать, воодушевить — все это было логично, хоть и, на мой взгляд, излишне рискованно. Но… Рита? Что она здесь забыла?

Этот вопрос вырвался из моего рта прежде, чем я успел его обдумать, придать ему более вежливую, дипломатичную форму.

— Что ты здесь делаешь? — крикнул я, перегнувшись через перила вышки. В моем голосе звучало не только удивление, но и плохо скрываемое раздражение. — Тебе нельзя здесь находиться! Это не ярмарка!

Она спешилась, передав поводья одному из царских оруженосцев, и, задрав голову, посмотрела на меня снизу вверх. Ее взгляд был упрямым, решительным. Ни тени прежней робости или смущения.

— Я сама решу, где мне быть и что делать, барон Кулибин! — звонко ответила она, и в ее голосе прозвучала сталь.

Я спустился с вышки, быстрым шагом направляясь к ним. Они действительно были готовы к бою. Оба царя облачились в полные латные доспехи, отполированные до блеска, их шлемы с опущенными забралами держали оруженосцы.

Скворцов сменил свою вечную мантию на плотный кожаный доспех, усиленный металлическими пластинами. На поясе у него висело то, что напоминало мне не то рапиру, не то шпагу — длинное, тонкое оружие, явно предназначенное для быстрых, точных уколов, а не для грубой рубки. Но свой кривой посох он все так же сжимал в руке.

И даже Маргарита… Она была одета во что-то практичное, явно мужского покроя, но хорошо подогнанное по фигуре. Кожаная куртка, плотные штаны, заправленные в высокие сапоги. На поясе — короткий кинжал. Она выглядела не как изнеженная племянница царя, а как молодая, дерзкая воительница.

— Зачем вы здесь? — повторил я свой вопрос, обращаясь уже ко всем. — Ваше присутствие здесь, Ваши Величества — это неоправданный риск. Если с вами что-то случится…

— Если с нами что-то случится, барон, — перебил меня Долгоруков, его голос был спокоен, но тверд, — то это будет наша ответственность. Но мы не могли оставаться в стороне, пока наши люди готовятся принять бой, от которого зависит судьба наших земель.

Скворцов улыбнулся своей обычной, загадочной улыбкой.

— У Маргариты был дурной сон, — сказал он, и его слова заставили меня замолчать. — Очень дурной. Она сообщила о нем мне. А я, в свою очередь, счел, что это не просто так, не девичьи страхи. И решил присоединиться к решению возникшей проблемы. В конце концов, барон, — он посмотрел на меня своими синими, пронзительными глазами, — это и мой дом тоже. А свой дом нужно защищать.

— И мой, — подхватила Маргарита, шагнув вперед. Она встала рядом со мной, и я почувствовал исходящее от нее тепло и какую-то новую, незнакомую мне уверенность. — Я не собираюсь отсиживаться за стенами, пока вы тут рискуете жизнями. Тем более, что мой Дар… он может здесь помочь. Помочь больше, чем вы думаете.

Я смотрел на нее, на ее серьезное, решительное лицо, и понимал, что спорить бесполезно. Она приняла решение. И она была права. Ее способность влиять на разум, создавать ментальные помехи или, наоборот, усиливать концентрацию наших воинов, могла стать серьезным козырем в предстоящей битве.

— Хорошо, — наконец сказал я, сдаваясь. — Раз вы здесь… значит, так тому и быть. Но я прошу вас всех — будьте предельно осторожны. Держитесь позади основных сил, на командном пункте. Ваша жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ею без крайней необходимости.

Я осматривал их броню и про себя глубоко вздыхал. Тем более, что вы нарядились в свои старые никудышние латы, которые в подметки не годятся тому, что нам удалось собрать.

— Не беспокойся, барон, — хмыкнул Романович, поправляя тяжелую латную рукавицу. — Мы не самоубийцы. Мы пришли не мешать, а помогать. И посмотреть, как твои инженерные фокусы сработают против настоящей армии. Ты думал, что я позволю себе пропустить такое грандиозное события? Да я тогда буду не Романовичем, а земляной вшой!

Я кивнул. Спорить больше не было ни времени, ни смысла. Они здесь. И это нужно было принять как данность.

Я снова поднялся на дозорную вышку, на этот раз вместе с ними. Отсюда, с высоты, картина приближающейся орды была еще более впечатляющей и жуткой. Это была река. Бурая, грязная река из человеческих тел, которая медленно, но неумолимо текла в нашу сторону, заполняя собой все пространство до самого горизонта.

Гул нарастал, превращаясь в сплошной, давящий на уши рев.

— Сколько их? — спросила Маргарита, ее голос был напряжен, но в нем не было страха. Она стояла рядом, вглядываясь в даль.

— Много, — коротко ответил Иван, который тоже поднялся к нам. — Очень много. Десять тысяч, может, больше.

И тут я почувствовал то, чего никак не ожидал. То, чего здесь быть не должно было. Вибрация в пространстве. Эманации. Холодок побежал по коже.

Краем глаза я увидел, как губы Скворцова едва заметно вздернулись.

— Почувствовал, мой дорогой друг?

Да. Почувствовал. Магия. Вместе с ордой двигалась и она. Очень сильная, резонирующая в пространстве магия.

То, что приснилось Маргарите, конечно же, не было сном. Сны — это, знаете ли, штука довольно простая. Там обычно фигурируют говорящие кролики, бесконечные падения в никуда или, в особо тяжелых случаях, бывшие возлюбленные.

То, что видела Маргарита, было куда сложнее и, откровенно говоря, значительно неприятнее. Будучи Одаренной особой, она, хоть и владела своей Силой весьма прилично, но, увы, не идеально. Идеалу, как известно, предела нет, он всегда маячит где-то на горизонт, но при любой попытке сблизиться — резко разрывает дистанцию.

Именно поэтому с девушкой иногда случались такие вот… инциденты. Когда ее Дар, повинуясь собственной, совершенно нелогичной прихоти, решал, что ей будет крайне интересно посмотреть чужое кино. Прямой трансляцией. Без возможности переключить канал.

И вот что она видела в ту ночь.

Трое магов, сопровождаемые одним-единственным выжившим из недавно перебитого отряда, который еще полчаса назад с энтузиазмом собирался присоединиться к орде, теперь шли в сторону стана Радомира Свирепого.

Выживший, которого звали (хотя это уже не имело никакого значения) Гхырк, шел впереди, спотыкаясь и постоянно оглядываясь. Его лицо было бледным, глаза выражали ту степень ужаса, которую обычно испытывает мышь, обнаружившая себя посреди дома любителей кошачьего царства.

Ближе к глубокой ночи, когда луна, похожая на надкусанный кусок сыра, лениво выкатилась на небо, ренегаты увидели вдали россыпь костров. Словно кто-то высыпал на черную степную скатерть горсть тлеющих углей. Это был стан Радомира.

Они не стали подкрадываться. Зачем? Это было бы слишком… изящно. Их план был прост и прям, как линейка. Поэтому они просто подошли вместе со своим провожатым-пленником.

Первыми их заметили стражники у костра. Они как раз были заняты очень важным делом — спорили, можно ли считать сапог съедобным, если его долго варить с луком. Внезапное появление трех странных фигур прервало эту увлекательную дискуссию.

— Э-э-э… вы хто? — спросил один из стражников, инстинктивно хватаясь за свой ржавый топор.

Но ответить ему не успели. Шум, поднятый стражей, привлек внимание, и из самого большого шатра, откинув полог так, что тот едва не оторвался, вышел сам Радомир Свирепый. Вид у него был заспанный и очень недовольный.