Танцующие с тенью. Страница 32
Этим и многими другими способами моя тень говорила со мной не только о холокосте, но и о Вьетнаме, главном источнике боли и протестов моей юности. (Судя по всему, такие личные «источники» сильно влияют на то, как мы раскручиваем свою судьбу, чтобы вернуться в итоге к Источнику с большой буквы.) Приезжая в Мемориал ветеранов Вьетнама в Вашингтоне и стоя у длиннющей стены с именами погибших на той войне, я чувствую такой же приступ скорби, как и в той иерусалимской пещере. И это не прекращается — при столкновении с обоими катаклизмами коллективной тени это случается со мной снова и снова. И я, в сущности, рад столь проникновенному соприкосновению своей жизни с тревожным и незавершенным мраком мира и искренне надеюсь, что эта книга внесет свой вклад в усиление его безмятежности и спокойствия.
(Где-то через неделю после того, как я описал приведенный выше случай с фильмом о Нюрнберге, я, проснувшись утром и думая о фразе «нахлынула ниоткуда», вспомнил стихотворение Ван Чанлина: «Всадник просветления появляется из ниоткуда и скачет в никуда пустоты, но движется он в сторону рассвета».)
КАК РАБОТАЕТ КАРМА
Для нас насилие — древнее зло, которое определяет многие судьбы. Эта земля, славная своей историей, своей красотой, своим искусством, страдает от необоримой жестокости, скрывающейся за олеандрами, платанами и в древних руинах. Она вибрирует в воздухе, насыщенном ароматами цветущего лимона, а ночью поражает спящего Николаса. Энцо Бьяджи
Эти строки сицилийский писатель и журналист Энцо Бьяджи написал отцу, чьего маленького сына, мирно спавшего на заднем сиденье папиного автомобиля, застрелили бандиты. Люди, о которых мы узнаем в новостях или которые просто живут рядом, демонстрируют нам, как работает карма человечества и нашу роль в ней. Карма означает, что все наши поступки и действия, как позитивные, так и негативные, имеют последствия для нашей жизни и для жизни других людей. Каждый из нас может быть не менее жестоким, чем самый безжалостный и подлый человек, о котором мы когда-либо слышали. Такой жуткой способностью обладаем мы все. Это теневая сторона нашей огромной, бесконечной доброты.
Иногда мы невероятно злонамеренны в своих поступках по отношению к окружающим, часто из-за зависти, мстительности или амбиций. Иногда мы настолько эгоцентричны, что пытаемся получить желаемое любой ценой, пусть даже за счет других людей. Решение удовлетворить потребности собственной жадности или умаслить свой нарциссизм за чужой счет — это суть и основа безнравственности. Но карма — это не просто о том, что ты сделал что-то не так и теперь должен заплатить за это. Любое наказание за зло заложено в самом этом зле[29]. Это объясняется тем, что зло отделяет, откалывает нас от других людей. А поскольку человеческие существа жаждут связи с собратьями больше, чем чего-либо другого, даже больше, чем счастья, такое отчуждение становится самым жестоким наказанием за наши проступки. Возможно, именно поэтому люди готовы рисковать своей жизнью ради других. Это древнее, извечное чувство родства берет верх даже над откровенным нарциссизмом. Это смелость и исцеление, которые всегда были в нас и уже живут в нас. Это то, что заставляет нас бросаться спасать кого-то другого, когда наша собственная жизнь подвергается опасности. «Наша истинная реальность заключается в нашей идентичности и единстве со всей жизнью», — писал Джозеф Кэмпбелл.
В духовном отношении болезненные события, ставшие испытанием для нас, — это форма инициации, посвящения. Благодаря им люди обладают характером и силой, но при этом способны сострадать. Получается, что страдание — это программа духовного взросления и созревания. В этом смысле истинным грехом является бегство от обстоятельств существования, для которых боль — неотъемлемый элемент роста. Именно об этом говорит внутренняя архетипическая истина о необходимости страданий героя. Муки, переживаемые в процессе инициации, — не наказание, а направляющая к нашей судьбе. (Возможно, именно поэтому обряды инициации предназначены для юных. Благодаря этому становится совершенно очевидно, что эта боль не имеет с наказанием ничего общего, ведь эти юные пока явно невинны.)
Карма — это не только сбор урожая, посеянного нами, это также сбор того, чего мы не сеяли. Иногда нам приходится платить за то, чего мы не делали. Здесь заключен архетип первородного греха: кажется, что мы задолжали гораздо больше, чем взяли взаймы за всю свою жизнь. В то же время мы часто черпаем из сокровищницы благодати, созданной благодаря работе других людей, что существенно расширяет наш потенциал. Нас просвещают, хоть мы и не заслуживаем этого, труды всех тех, кто приносит в наш мир больше света.
А еще карма гарантирует синхронию: на жизненном пути мы встречаемся и сталкиваемся именно с теми людьми и ситуациями, которые показывают нам, как полностью раскрыть свой потенциал — для света и для тьмы. Карма помогает нам увидеть собственную роль в злодеяниях всех наших сородичей. Одно только это знание резко уменьшает претензии нашего эго на то, что мы «выше всего этого». Лучший друг тот, кто без излишней щепетильности заглядывает во все твои шкафы и ящики, роется в твоих личных вещах и вытаскивает грязное белье со словами: «А это что такое?» Мы можем скрывать тот факт, что в своих секретах ничем не отличаемся от других людей в их разоблачениях.
Слово karma на санскрите означает «поступок» или «действие». С годами смысл расширился, и этим термином стали обозначать духовный закон причины и следствия, согласно которому добрые и злые дела вернутся к нам рикошетом в этой или даже в будущей жизни. Значит, психическое наследие добра и зла накапливается из предыдущих, прошлых поступков, собственных или чужих. В сущности, карма никогда не предназначалась для подтверждения системы вознаграждения и наказания карающего эго. В вечно меняющихся обстоятельствах существования надежный уровень предсказуемости невозможен. Гарантированное вознаграждение и наказание есть не что иное, как продолжение желаний нашего мстительного эго. А карма — это просто способ указания на факт причины и следствия. Это концепция не оценочная, а наблюдательная.
В индуистской традиции карма неразрывно связана с верой в перерождение. Карма и перерождение — это две стороны одной медали, согласно этой концепции, каждое действие имеет некое моральное измерение и результат. Действие принимает одну из трех форм: то, что делается; то, что является плодом содеянного; то, что сохраняется. Карма — это универсальный закон, действующий и над богами, и над людьми. Люди могут улучшить свою негативную карму, совершив паломничество либо к священным водам (например, к Гангу) и очистившись в них, либо в священный город и умерев там; можно также заняться благотворительностью и возносить дары богам.
Популярный буддизм школы Махаяны соединил карму с концепцией перерождения. В нем акцент делается только на настоящем. Будда сказал, что карма — это термин для обозначения состояния несвободы, когда человек все еще находится в цикле рождения и смерти, так как по-прежнему охвачен страхом и пребывает в плену у привязанности. Будда предложил психологическое перерождение. Вот метафорический пример этой концепции: если на меня нападает прожорливость, я в данный конкретный момент (ведь реально только настоящее) перерождаюсь свиньей. Поскольку в нас изначально заложены и присутствуют все жизненные силы, возможны какие угодно психологические метаморфозы. Духовная метаморфоза происходит, когда я отказываюсь от эго.
А еще карма позволяет четко увидеть силы, помогающие нам в жизни. Доброта всех человеческих существ помогает каждому из нас во все времена и в любом месте. Их добро наполняет хранилище благодати, из-за чего ее дефицит попросту немыслим. Мой прогресс зависит не только от моих трудов. Меня поддерживает множество источников, известных и неизвестных. Они тянутся ко мне благодаря моему явному энтузиазму и решимости стать более любящим и более мудрым.