Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 46

— Я не против, — улыбнулся я. — Только вы дадите нам корпус форы и на вёслах буду сидеть я один.

— Может мне ещё и сойти? — обиделся Высоцкий.

— Пересаживайся на нос, уравновесишь девчонок, — тихо пробурчал я. — Я когда-то давно занимался греблей на байдарках. И кое-что с тех времён помню.

— Ладно, — крякнул Быков. — Даём вам корпус лодки.

— Учтите, не я это предложил, — хохотнул я и тут же со всей силы приналёг на весла.

Затем за несколько первых мощных гребков разогнал нашу деревянную посудину. И пока наши горе-соперники чертыхались и копошились, усвистал от них на два корпуса. И вдруг подул резкий боковой ветер, и лодка Быкова и Золотухина, вильнув в сторону, чуть было не опрокинулась. Можно было конечно воспользоваться моментом и улететь далеко вперёд, но эта лодочная прогулка мне требовалась, прежде всего, чтобы приоткрыть план побега своим коллегам и друзьям. Без их деятельной помощи мне и Нонне от плечистых парней из чёрной «Волги» было не уйти. Кстати, они прямо сейчас с берега наблюдали за нашим товарищеским соревнованием. Один парень застыл на «Горбатом мосту», другой на противоположной стороне озера, около «Павильона Венеры».

— Товарищи артисты, друзья, — сказал я, когда лодка Леонида Быкова и Валерия Золотухина поравнялась с нами, — нужна ваша помощь.

— От этих что ли отделаться? — догадался Высоцкий, исподлобья покосившись на одного из соглядатаев. — Так давай им накатим, левой-правой?

— Не выйдет, Володя, ни левой, ни правой, не тот случай, — хмыкнул я.

— А что они от вас хотят, и кто это такие? — поинтересовалась Иваненко.

— Это КГБ, — ответила Нонна. — И хотят они, чтобы мы сидели дома в Ленинграде и не рыпались.

— Да уж, дела. И что от нас требуется? — по-деловому спросил Быков.

— Примерный план такой, — сказал я, тяжело вздохнув, — музыкальная программа моих «Поющих гитар» состоит из двух частей. В финале первой части звучит «Ша-ла-ла-ла», у которой длинный инструментальный проигрыш, и под него я обычно показываю силовой гимнастический танец. Вот и на сегодня запланирован и проигрыш, и танец. Однако ради этого номера я и Нонна спустимся со сцены на танцпол, где я попрошу освободить мне небольшой пятачок. Кстати, забыл сказать, наш ансамбль сегодня выступает в белых водолазках. И прежде чем, крутится на плечах, спине и руках, я эту водолазку сниму. Нонна будет в толпе и тоже снимет эту приметную вещицу.

— Интересно, и в чём же она тогда останется? — хохотнул Крамаров.

— Ну, уж не голышом, балда, — буркнула моя подруга.

— Сава, отдохни. Что дальше? — проворчал Леонид Быков.

— Эти две водолазки нужно будет быстро и незаметно отнести в нашу артистическую палатку, — продолжил я. — Её поставят прямо за сценой. Там будет чай, пирожки, квас и минералка. Далее я и Нонна спрячемся среди танцующего народа, а из палатки в этих приметных белых водолазках и в мотоциклетных шлемах выйдут наши дублёры. Они сядут на мотоцикл и поедут в сторону Красного Села. В девятом часу уже будет смеркаться, поэтому парни из чёрной «Волги», не разобравшись, помчаться следом. А я и Нонна с помощью усов и париков поменяем внешность, сядем в такси и рванём в ленинградский аэропорт «Шоссейная», до которого всего 30 км. Оттуда ближайшим рейсом мы улетим в первый же попавшийся город. И уже потом после пересадки повернём в Москву.

— Лихо, — крякнул Высоцкий. — Но есть ряд вопросов: кто ваши дублёры? Кто скрытно передаст белые водолазки? Откуда возьмётся мотоцикл и мотоциклист? И что будет дальше с концертом?

— Концерт продолжит Женя Броневицкий, это для него не проблема, — ответил я. — Водолазки скрытно отнесёт Сава Крамаров. Дублёрами будут: Таня Иваненко и наёмный мотоциклист. Он уже к этому времени будет ждать с мотоциклом за сценой. Правда, он может приехать не в кондиции. Глаза у него какие-то странные, как у запойных алкоголиков.

— Я могу сесть за мотик, — пожал плечами Крамаров. — Куда ехать-то?

— До Красного Села и обратно, — ответила Нонна. — Если вас остановят, то скажите, ничего не знаем, просто катаемся. И вы вернётесь как раз к концу концерта.

— Да, поездка займёт примерно час, — кивнул я. — Следовательно, пока «Волга» будет сидеть на вашем «хвосте» мы уже взлетим в небо. Потом эти парни обязательно начнут вас спрашивать — куда мы пропали и прочее?

— Скажите, что мы улетели в Крым, — хихикнула Нонна. — На берег Чёрного моря.

— Я не понял только одного, а почему «Волга» будет преследовать этот мотоцикл? — спросил Быков.

— Потому что они сегодня видели, как я этот мотоцикл нанимал, — ответил я.

— А где в Москве вы собираетесь жить? — поинтересовалась Нина Шацкая.

— Дядя Йося ещё вчера у своего знакомого снял комнату в коммуналке на Арбате, пять дней нам будет вполне достаточно, — пробурчал я и погрёб к лодочной станции.

А сам в этот момент подумал, что коммуналку на Арбате товарищи из КГБ вычислят на раз. Завтра, когда неприятное известие о моём исчезновении сообщат Владимиру Семичастному, то он сразу же через ленинградских сотрудников надавит на дядя Йосю. Припугнёт моего родственника уголовной ответственностью за левые концерты и расколет его за пять секунд. Поэтому когда носы наших лодок воткнулись в деревянную пристань лодочной станции, и вся наша творческая бригада вышла на берег, я отозвал Владимира Высоцкого на короткий разговор тет-а-тет.

— Володь, ты ещё общаешься с Лёвой Кочаряном? — спросил я, когда мы медленно шли по тенистой аллее дворцового парка.

— С Лёвкой? — удивился Высоцкий. — Конечно, это мой лучший друг. Да если бы не он, то работал бы я сейчас на стройке прорабом: вира, майна. Я ему многим обязан.

— Он сможет меня и Нонну приютить на три дня? Комнате на Арбате — адрес слишком ненадёжный. Там нас завтра же примут под белы рученьки. А я насколько знаю у Лёвы Кочаряна на Большом Каретном 15 есть трёхкомнатная квартира?

— Завтра вместе съездим, и я договорюсь, — пообещал Владимир Семёнович. — Но есть одно условие.

— Деньги не проблема, — буркнул я.

— Не в деньгах счастье, ха-ха, — хохотнул будущий кумир миллионов. — Вот ты песню «Десятый наш десантный батальон» пообещал отдать Окуджаве. Вот и мне что-нибудь подкинь. А то у меня после «Коней привередливых» нет ничего стоящего. Творческий застой.

— Хорошо, — растерялся я и, почесав затылок, тут же пропел. — И если б водку гнать не из опилок, / То что б нам было с пяти бутылок?

— Иди ты, Феллини, куда подальше, — обиделся Высоцкий. — Окуджаве — батальон, а мне опять бутылки? Нет уж спасибо. Благодарю!

— Спокойно-спокойно, — отмахнулся я. — Сейчас сосредоточусь. Ээээ. Ты, Зин, на грубость нарываишси, / Всё, Зин, обидеть норовишь! / Тут за день так накувыркаишси / Придёшь домой — там ты сидишь! Как тема? Забойная?

— Очень забойная, — вдруг закапризничал будущий кумир миллионов. — Обделаться какая забойная. Во тебе, а не Лёва Кочарян! — прорычал он показав мне дулю. — Я вижу, Феллини, что ты меня обидеть норовишь?

— Всё-всё-всё, — замахал я руками. — Последняя третья попытка. С третьего раза из меня прёт исключительно одна неприкрытая гениальность. Ээээ, — промычал я и, подражая Высоцкому, захрипел на мотив цыганочки:

И ни церковь, и ни кабак —

Ничего не свято!

Нет, ребята, всё не так!

Всё не так, ребята…

Эх, раз, да ещё раз, — запрыгал я, отплясывая вприсядку.

Да ещё много, много, много, много раз,

Да ещё раз…

Всё не так, ребята!

— Кхе, — кашлянул Высоцкий. — И ни церковь, и ни кабак — ничего не свято. Что-то в этом есть. Хороший куплет. Годится. Продано, — хохотнул он, пожав мою мозолистую ладонь.

Как и ожидалось, владелец колымаги прибыл в состоянии полного не стояния. Точнее говоря, этот мотоцикл пригнал пацан лет четырнадцати, который представился младшим братом, сидящего за его спиной продавца. А сам продавец, как только драндулет был поставлен на тормоз, неловко брякнулся прямо на землю. Затем он посмотрел на меня мутными глазами и, еле-еле ворочая языком, произнёс: