Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 23
— Паяц, — отмахнулся от меня дядя Йося. — Клоун. И чтоб сегодня отыграли лучше, чем вчера, — погрозил он пальцем мне и хихикающим в кулак музыкантам, прежде чем с гордо поднятой головой покинуть кинопавильон.
— Кстати, какая у тебя вторая новая песня? — спросил Толя Васильев, когда мы снова вернулись к репетиции.
— Тут вот какое дело, — крякнул я, проведя по струнам гитары. — Человечество долгие годы ломает голову над переменчивостью удачи и успеха.
— И песня об этом? — усмехнулся барабанщик Сергей Лавровский.
— О чём же ещё вопрошать нам, творческим людям? — кивнул я и заиграл проигрыш на мотив композиции «Call Me», которую вначале 80-х пела американка Дебби Харри, солистка группы «Blondie». И журнал «Rolling Stone» включил её в 500 величайших песен всех времён и народов. И если музыкальную тему я скапитализдил у американской рок-дивы, то припев и некоторые слова позаимствовал из песни, с которой начиналась советская кинокомедия «Спортлото-82».
За удачей мы спешим,
Но к ней не известен путь.
Вдруг она растает как дым
И просто удачу вспугнуть.
И обижаться на жизнь смешно,
Помни всегда одно:
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.
В стране удач мы будем ещё с тобой.
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.
В стране удач мы будем ещё с тобой.
С тобой!
Может ты попал в беду?
Фортуна бывает слепа.
Только верь в свою звезду,
И тебе улыбнётся судьба.
И обижаться на жизнь смешно,
Помни всегда одно:
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой…
Кстати, в кинокомедии эта песня значилась как «Страна удач», и музыку к ней написал Александр Зацепин, аккуратно зацепив целый припев из «Call Me». А исполнил «Страну удач» Михаил Боярский, наш всеми любимый Д’Артаньян. Я же, когда этой ночью писал слова песни, то представлял в роли вокалиста свою любимую Нонну Новосядлову. В конце концов, она ничуть не уступает Дебби Харри ни по внешности, ни по вокалу.
За удачей мчимся вдаль,
Что нам синица в руках?
В небе реет наш журавль,
Он там — высоко в облаках.
И обижаться на жизнь смешно,
Помни всегда одно:
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.
В стране удач мы будем ещё с тобой.
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.
В стране удач мы будем ещё с тобой.
С тобой!
— Как-то так, — выдохнул я, доиграв последние аккорды. — В оригинале конечно припев песни в два раза короче. Но в таком виде он звучит как-то куцо. Вот я и пропел текст куплета дважды.
— Что значит в оригинале? — насторожился барабанщик Лавровский.
— Это значит, что в первом оригинальном варианте, — рыкнул я, мысленно обругав себя балбесом. — Не суть. Как вам вещь?
— Сложно сказать, — пробубнил Васильев. — Музыка — хорошая, заводная, и слова — правильные. А что это за стиль такой? — он воспроизвёл проигрыш на своей электрогитаре, напомнив мне старый добрый хард-рок. — Поймёт ли такую музыку народ? Звучит как-то тяжеловато.
— Да наши люди на танцах с катушек слетят, — хмыкнул клавишник Лёва Вильдавский и тоже наиграл мотив «Call Me» на электрооргане. — Хотя согласен, деревня нас не поймёт. Я тут был в гостях у родни, там селяне до сих пор ещё под гармошку пляшут. А ещё плачут от песни «Каким ты был, таким ты и остался», ха-ха. Вот и весь деревенский рок-н-ролл.
— Для деревни у нас есть «Синий-синий иней лег на провода», — проворчал я. — И вообще, пусть критики разбираются в музыкальных стилях и направлениях. Наше дело играть и радовать советскую молодёжь. Поэтому давайте репетировать, и хватит лясы точить.
«Ну, надо же, Анатолию Васильеву, создателю легендарных „Поющих гитар“ не зашла „Call Me“, то есть „Страна удач“? — думал я, бегая по коридорам киностудии с двумя „полудохлыми усилителями“, которых дядя Йося подобрал на какой-то барахолке. — Кто бы мог подумать, что для него попсовый „Битлз“ — это икона музыкального стиля! Теперь ясно, почему „Поющие гитары“, которых я помнил по своему голоногому детству, мне так и не запали в душу. Пели чересчур слащаво, слишком сильно косили под „битлов“, что мне всегда были безразличны. А ведь кроме „The Beatles“ в Англии прямо сейчас образовались „The Who“, „The Kinks“ и „The Rolling Stones“, которые своими жёсткими яростными гитарными риффами уже начали писать новую историю рок-музыки. Вот и нам нельзя стоять на месте, нельзя тормозить. И раз я попал из будущего в это время, то сделать советский рок не хуже английского, мне вполне по силам».
— Ты куда, Феллини, ящики потащил? — спросил меня директор киностудии Илья Киселёв, перехватив в длиннющем коридоре первого этажа.
— Через час выезд на концерт, а усилители безбожно трещат, — протараторил я. — Хочу их нашим техникам показать. Может где-то что-то подпаять надо, может что-то заменить.
— Полезное дело, — кивнул директор. — Ну, ты в курсе насчёт вторника?
— В курсе, он наступит сразу после понедельника, — буркнул я, всем видом показав, что мне совершенно некогда разгадывать разные шарады.
— Это я так понимаю — юмор, ха-ха, — усмехнулся Илья Николаевич.
— Юмор — это когда вторник начинается сразу после воскресенья, и куда пропал понедельник, ты совершенно не в курсе, — хмыкнул я.
— Во вторник в семь часов вечера на «Петровском» играем против БДТ в футбол, — совершенно серьезно сообщил он. — Полчаса сам матч, а потом 50 минут общение со зрителями. И я хочу, чтобы ты со своими обормотами спел пару песен. Завтра уже и афиши по всему городу расклеим. Футбольный матч сборная БДТ против сборной «Ленфильма», ВИА «Поющие гитары» и встреча с любимыми артистами театра и кино, — с гордостью произнёс директор. — Ты смотрел «Третий тайм»? Вот и у нас будет свой «матч смерти».
— Не понял? — опешил я, поставив усилители на пол. — Какой футбол? Какой, ёкарный бабай, «матч смерти»? Я же утром просто пошутил.
— Не знаю, о чём и когда ты шутил, но матч состоится в любую погоду, — улыбнулся Илья Киселёв и, ткнув в меня пальцем, добавил. — Кстати, Лёня Быков меня уверил, что ты пять штук забьёшь. Теперь попробуй, только не забей — вылетишь из второго кинопавильона пулей. Давай-давай, лучше тренируйся, футболист, режиссёр и музыкант. Ха-ха, — директор похлопал меня по плечу и с чувством выполненного долга направился в буфет.
— Я не могу во вторник! — крикнул я ему в спину. — У меня во вторник съёмки!
— Такого выражения, как «я не могу», в лексиконе советского кинорежиссера просто нет и быть не может! — весело ответил мне Илья Николаевич. — Запомни это, Феллини, на всю свою дальнейшую жизнь!
«Запомнить то я, запомню, только кто ж знал, что вы шуток не понимаете? — заворчал я про себя. — А с другой стороны в концерте на стадионе что-то есть. Это же перспектива! Это размах! А ещё под такой футбол можно Илью Киселёва немного и подраскулачить. Ибо на киностудии имеется и микшерский пульт, и нормальные микрофоны. Пылятся на складе без дела до лучших времён. Так вот они и пришли: наши лучшие времена. Поэтому мамаша, пожалуйте в закрома».
— Всё что ни делается — всё к лучшему, — усмехнулся я и, схватив самодельные усилители, побежал в каморку техников.
Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.
В стране удач мы будем ещё с тобой.
С тобой!
В седьмой или восьмой раз за этот вечер орал я в микрофон слова новой песни «Страна удач». Трижды я исполнил её в ДК имени 10-летия Октября, и вот сбившись со счета, горланил этот хит уже в ДК «Пищевиков». Пот градом заливал моё лицо, футболка взмокла так, что хоть отжимай, а народ в зале, где не было ни одного кресла и ни одного свободного квадратного метра, всё прыгал и прыгал, отплясывая под заводной гитарный рифф. И эту небольшую музыкальную фразу старательно выводил на электрогитаре Толя Васильев, который напрасно волновался, что такую музыку советская молодёжь не поймёт.