Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 24

За всех молодых людей, кончено, говорить было нельзя, но ленинградские парни и девчонки приняли «Страну удач» с большим танцевальным энтузиазмом. Поэтому под финал концерта её заказывали снова и снова. И вот сейчас мой взгляд выхватывал отдельные моменты чуть-чуть шаманского и зажигательного танца, которые буквально впечатывались в мозг. Вот девушка около сцены трясёт гривой длинных и светлых волос. Вон парень в очках, по виду студент ВУЗа, дрыгается всем телом, поймав завораживающий ритм музыки. А с другой стороны зала, воздев два кулака вверх, прыгает прыщавый пэтэушник, который прибежал сюда в свитере и в школьном пиджаке. А ещё на бас гитаре, закрыв глаза, тягает толстенные струны наш крепыш и молчун Женя Броневицкий. Он сегодня многие песни на втором микрофоне подпевал мне. И вот сейчас Евгений вдруг затянул второй куплет, начало которого «проспал» я:

Может ты попал в беду?

Фортуна бывает слепа, — ступил я со второй строчки.

Только верь в свою звезду,

И тебе улыбнётся судьба.

И обижаться на жизнь смешно,

Помни всегда одно:

Здесь выдал короткое соло на ударной установке Сергей Лавровский. И я, Броневицкий, а так же Васильев, который тоже иногда вступал на третьем, самом трескучем микрофоне, на три голоса запели:

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой.

В стране удач мы будем ещё с тобой.

Не хнычь, не плачь, когда не везёт порой! — неожиданно заголосил почти весь танцевальный зал:

В стране удач мы будем ещё с тобой.

С тобой!

И тут случилось то, чего я опасался ещё вчера. На сцену вскарабкались четверо подвыпивших парней и одна девчонка. В ДК конечно же дежурил наряд милиции из трёх сотрудников МВД и десяток участников добровольной народной дружины. Но три милиционера с десятком заводчан, у которых из оружия имелся только свисток и красная повязка на рукаве, и толпа в две с половиной тысячи человек — это несоизмеримые величины.

— Музыка стоп! — рявкнул я в микрофон. — Большая просьба посторонним покинуть сцену! Иначе концерт продолжен не будет!

— Это кто тут посторонний? — ухмыльнулась широкая харя пьяного гопника. — Да меня тут каждая собака знает. Давай, играй, пока я добрый. Не хнычь, не плачь. Ха-ха.

— Сегодня не твой день, «добрый», — криво усмехнулся я.

И так как до этого «местного авторитета» оставалось всего каких-то три метра, а злости и адреналина в моей крови было с избытком, то я даже не успел сообразить, как сделав шаг навстречу, крутанул «вертушку» через левое плечо и левой же пяткой влепил смачную «пощёчину» этому хулигану. Зал восторженно охнул, «местный авторитет» полетел плашмя на головы зрителей, которые толпились около сцены. И тут снизу несколько мужских голосов хором заорали: «Наших бьют!». И с этим криком, известным с очаковских времён, к сцене стали протискиваться новые «местные добряки». Кроме того на меня бросился ещё один парень, который уже стоял совсем рядом.

— Шаа! — рявкнул я, пробив правой ногой точно в живот.

И ещё один «добряк», согнувшись пополам, рухнул на пол. С двумя другими гопниками успели схватиться Женя Броневицкий и Лёва Вильдавский, развязав мне руки. И я тут же начал раздавать удары ногами по харям тех, кто лез в драку снизу. Эти омерзительные, опухшие от пьянки морды находились на очень удобной футбольной высоте, поэтому спустя десять секунд, желающих потолкаться со мной на подмостках ДК «Пищевиков» не осталось. В эти тревожные мгновенья очень умно поступил Толя Васильев, как только началась заваруха, он быстро стал оттаскивать дорогущие ГэДээРовские инструменты вглубь сцены. Точно так же сделал и Сергей Лавровский, который туда же стал сдвигать усилители и ударную установку.

И когда, наконец-то, прибежал наряд милиции потасовка с местным пьяным хулиганьём полностью сошла на нет. Сами гопники моментально растворились в толпе, словно их не было. Однако один из сотрудников милиции, коротко козырнув, произнёс:

— Пройдёмте в отделение, товарищи музыканты. Нарушаем, общественный порядок.

— Не согласен, товарищ старший лейтенант, — усмехнулся я, тоже козырнув. — Мы не нарушаем, мы наоборот восстанавливаем нашу социалистическую законность.

— Разговорчики, — грозно прошипел он.

Глава 10

«Моя милиция меня бережёт, когда поймает, стережёт», — думал я, пока товарищ старший лейтенант белыми нитками шил статью за мелкое хулиганство в общественном месте.

— Ничего подписывать не буду, никого не видел, никого не знаю, никого ногами по лицу не бил, — проворчал я, сидя за столиком в кафе «Восток», где уже естественно было прекращено всякое обслуживание, тем более неугомонный товарищ милиционер заставил всех покинуть помещение.

И вообще у меня создалось такое впечатление, что этот 25-летний шустрый молодой парень в погонах либо первый день на службе, либо слишком продуманный и, не имея серьёзных раскрытых дел, выполняет план за счёт разной бытовой мелочухи. Это очень удобно: пришёл на танцы, выпил чашечку кофе, съел бутерброд и взял по горячим следам шайку юных хулиганов, которые дерутся, потому что выпили лишнего, потому что гормоны в крови бурлят и потому что красивые и умные девчонки от таких идиотов шарахаются. А сегодня у этого товарища старшего лейтенанта вышел облом, так как народ собрался в ДК послушать хорошую музыку и потанцевать. Но на его удачу не выдержали нервы у меня. Зря я начал махать ногами при всех, нужно было просто уйти со сцены и всё.

— Ничего-ничего, — хмыкнул он, строча протокол задержания, — свидетелей найдём, докажем, раскроем. Я и не таких раскалывал. Ха-ха. Посадить тебя, конечно, не посадят, но пятнадцать суток я тебе гарантирую. Это что такое на сцене было? Ты же пяткой ударил человека по лицу! И где ты так научился бить? — прошептал он, хитро прищурившись.

«В американской разведывательной школе, — усмехнулся я про себя. — Меня специально закинули в Союз, чтобы снять господина Хрущёва с занимаемой должности. Так как Никита Сергеевич на заседании ООН грозил всему миру „Кузькиной матерью“. Дурак ты, лейтенант, и не лечишься».

— Бить пяткой в лоб я учился на срочной службе в Германской Демократической Республике, — пробурчал я. — Вы газеты читаете? Знаете, какая в мире обстановка? Поэтому предлагаю разойтись по домам пока по-хорошему, — прошипел я, посмотрев на часы, которые показали первый час ночи, и теперь до 3-х часов мне требовалось где-то погулять и дождаться того, как на двадцать минут будут сведены Дворцовый и Биржевой мосты, иначе домой раньше 5-и было не попасть. — Я защищал своих ребят и точка.

— Угрожаешь? — проскрежетал старший лейтенант, играя желваками.

— А хоть бы и так, — кивнул я. — Ты думаешь, что беззащитного пацана в подворотне взял? А я, между прочим, режиссёр с «Ленфильма».

— Да мне начхать! — «летёха» от крайнего возмущения ударил кулаком по столу. — Если ты — режиссёр, то тебе закон не писан, так что ли?

На этих словах дверь кафе отварилась и, вбежав в помещение, перепуганный дядя Йося Шурухт громким визгливым голосом прокричал:

— Мы готовы заплатить штраф! Не надо… кхе, ругаться. Давайте жить мирно.

— Никакого штрафа мы платить не будем, — прошипел я, тоже стукнув кулаком по столу. — Мы сейчас позвоним в дежурную часть председателя КГБ товарища Семичастного и узнаем, что это за методы такие, когда ловят не преступника, зачинщика хулиганской драки, а тех, кто никуда не убегал и не прятался от органов правопорядка? Почему хватают тех, кто защищал свою честь и достоинство? Работаем по принципу — кто не спрятался, я не виноват, так что ли?

При упоминании КГБ и лично товарища Семичастного сотрудник милиции резко вспотел. К тому же я вытащил на всеобщее обозрение его визитную карточку. После чего прыть и молодецкий задор, с которыми он «шил дело», тут же куда-то испарились. «Летёха» медленно взял со стола стакан воды и большими глотками принялся его жадно пить. И буквально в тот же момент в кафе вошёл директор ДК Александр Павлович Ландау, на пиджаке которого красовалось несколько боевых наград, за которыми он, скорее всего, и отлучался домой. А следом за ним появилась миловидная 30-летняя черноволосая женщина в строгом деловом костюме, судя по всему, заместитель директора.