Гость из будущего. Том 4 (СИ). Страница 14

— Не может быть, — шепнул барабанщик Лавровский будущему руководителю «Поющих гитар».

«Может, не может, какая теперь разница? Я вам репертуар написал на десятилетия вперёд. Вы этими композициями будете кормить себя и своих родных до глубоких седин», — подумал я и заиграл ещё один хит «Для меня нет тебя прекрасней»:

Для меня нет тебя прекрасней,

Но ловлю я твой взор напрасно,

Как виденье, неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо…

С каждым припевом и с каждым новым куплетом песни, которую должны были сочинить Юрий Антонов, Ирина Безладнова и Михаил Беляков, на лицах музыкантов читалась некая смесь восторга, недоумения и недоверия. А более опытный и самый старший из всех Сергей Лавровский, когда я закончил балладу о неразделённой любви, встал со стула и нервно прошёлся по пустому кинопавильону.

— Чьи это песни? — спросил он, остановившись около своей ударной установки.

— Инопланетяне из будущего прилетели, сели на подоконник моего окна и спели, — прорычал я. — Идеи, музыка и тексты песен летают в воздухе. Всё что я сейчас исполнил, могут спустя какое-то время написать и другие люди. Но автором будет тот, кто слова и мелодии из информационного поля Земли выловил раньше вех. Есть ещё вопросы?

— Нет вопросов, — проворчал Анатолий Васильев, наконец-то, показав — кто здесь руководитель ансамбля. — Вещи шикарные. Поехали дальше.

— Следующая, четвёртая вещь, простенькая, но со вкусом и хорошим танцевальным ритмом, — объявил я, заиграв «Рыбку золотую», которую исполнил «Усатый нянь» в каком-то фильме про пионерский лагерь. И если фильм полностью стёрся из памяти, то песня Владимира Шаинского и Михаила Львовского застряла в извилинах головного мозга навсегда.

Насажу я на крючок хитрую наживку.

Очень хочется поймать золотую рыбку.

Я дворец не попрошу, мне дворца совсем не надо,

От одной девчонки жду я хотя бы взгляда…

«Слава Богу, вроде поверили, — подумал я, продолжая петь про золотую рыбку, увидев улыбки на лицах парней. — Надо было сразу с „рыбы“ заходить. Чем проще мелодия и текст песни, тем охотней верят, что ты — её автор. Следующим номером программы запущу „Синюю песню“ — синий-синий иней лёг на провода, с ней тоже всё ясно и просто».

— Уже репетируете⁈ Правильно, время — деньги! — заголосил дядя Йося, внеся в кинопавильон тяжёлый продолговатый чемодан.

— Поэтому когда видишь деньги — не теряй времени, — поддакнул я, закончив повествовать о золотой рыбке и ещё одной несчастной любви. — Может быть, что-то попробуем подыграть? У нас впереди ещё пять первоклассных композиций?

— Да, давайте будем подключаться, — скомандовал Анатолий Васильев.

— Итак, что у нас получается? — спустя примерно час прокряхтел дядя Йося, сжимая в руках список песен будущей канцерной программы. — «О чём плачут гитары», «Как провожаю пароходы», «Королева красоты», «Любовь настала», «Девчонка девчоночка», «Смешной весёлый парень», «Есть только миг», «Песенка велосипедистов», «Толстый Карлсон», «Для меня нет тебя прекрасней», «Рыбка золотая». «Синий-синий иней», то есть «Синяя песня», — пробубнил мой дальний родственничек и, что-то зачеркнув в своём списке, дописал и продолжил, — «Игла». Не стальная игла, а грусть мне пробила сегодня грудь. Годная вещь. Номер 14 — песня «Ну, зачем?». Ну, зачем это ей, ну зачем? Без того в жизни столько проблем. Красивая мелодия. Молодец, Феллини. Я всегда в тебя верил.

— Отпадная вещица, — поддакнул клавишник Лев Вильдавский и пропел:

Ей часто снится по ночам один и тот же сон —

Зима и станции метро, полупустой вагон…

— Да-да, с поездами и с вагонами у нас теперь полный комплект, — усмехнулся дядя Йося. — Песня №15 — «Если б не было тебя». Признаюсь честно, даже я — закоренелый циник, немного всплакнул.

И тут же её запели Лёва Вильдавский и Толя Васильев, при этом один заиграл на гэдээровском электрооргане, а другой на электрогитаре, которая тоже была родом из дружеской ГДР:

Если б не было тебя,

Скажи, зачем тогда мне жить?

В шуме дней как в потоках дождя

Сорванным листом кружить…

А я снова покосился на нашего догадливого ударника. Потому что, переделанные на русский манер «Cosa sei» итальянской группы «Ricchi e Poveri», он ещё как-то проглотил. Но когда я затянул хит группы «Несчастный случай», которая перепела знаменитую французскую композицию из 70-х годов «Et si tu n’existais pas», Сергей Лавровский вновь меня заподозрил в злостном плагиате. Однако на сей раз он промолчал.

«Ничего, — подумал я, — пройдет пару месяцев, и все песни будут восприниматься как самые что ни на есть родные, плоть от плоти рождённые советской эстрадой. А для Джо Дассена поэты и композиторы потом ещё что-нибудь нежное и лиричное сочинят. В конце концов, он может перепеть и мою новую вещь. Я возражать, не намерен».

— Замечательные слова, — всхлипнул дядя Йося. — Однако, товарищи музыканты, у нас не хватает для полного счастья одной последней композиции.

— Можем сыграть какой-нибудь рок-н-ролл, — предложил Васильев.

— А почему молчит, товарищ Феллини? — подколол меня Лавровский.

— Дело в том, что песни есть, — буркнул я. — «Позови меня с собой», «День на двоих», «Песня гонщиков» — скорости не сбрасывай на виражах. Но директор нашей киностудии хочет, чтоб мы что-то высокохудожественное создали на стихи Сергея Есенина — «Гой ты, Русь, моя родная».

— А причём здесь ваш директор? — удивился клавишник Вильдавский.

— Илья Николаевич с завтрашнего дня станет вашим непосредственным начальником, — ответил за меня дядя Йося, — если конечно мы сегодня договоримся. И если вас всё устраивает, то завтра вы официально становитесь актёрами киностудии «Ленфильм».

— И зачем такая сложность? — возмутился Сергей Лавровский.

— Ты, Серёжа, в данный момент являешься сотрудником «Ленконцерта», верно? — пустился в разъяснения мой дальний родственник. — И за одно выступление твоя ставка составляет от 5 до 7 рублей, так? А как актёр, при моей помощи, получишь от 70 и более. И мы даём не концерт, а проводим творческую встречу. Для этого у нас в антракте будет демонстрироваться короткометражный художественный фильм. Тут есть много всяких нюансов, товарищи музыканты.

«Да уж нюансы, — криво усмехнулся я. — Хочешь жить умей вертеться. Ведь те, кто придумал эти грошовые 5-рублёвые ставки, имели большие проблемы с умственной полноценностью. По этим расценкам, чтобы свести концы с концами и не нарушить закон, музыканту требовалось проводить по 20 концертов в месяц. Где он эти 20 концертов наработает? В механическом цехе, в обеденный перерыв? И кто ему заплатить гонорар за игру среди станков? Одним словом — дурдом».

— Так мы и сниматься будем? — присвистнул Лёва Вильдавский.

— В массовке, — буркнул я. — Дядя Йося прав: может быть, мы зря сегодня собрались?

— От 70-и рублей за выступление отказываются только дураки, я согласен, — улыбнулся Вильдавский. — Жека, а ты чего молчишь? — пихнул он в бок своего друга Броневицкого младшего.

— А чё говорить-то? — ответил наш широкоплечий крепыш. — Песенный материал — высшего уровня. Старший брат услышит — в осадок выпадет. Я до сих пор под впечатлением. Да мы через год с этими композициями станем звёздами советской эстрады. Я в деле.

— Я тоже в деле, — кивнул барабанщик Сергей Лавровский.

— И я, раз эту кашу заварил, тем более в деле, — улыбнулся Анатолий Васильев. — Как поступим с последней 16-ой композицией?

— Предлагаю сейчас устроить обеденный перерыв, — буркнул я, посмотрев на часы, которые показывали половину третьего дня. — Глядишь, за это время что-нибудь толковое и придумается.

«В принципе одна неплохая композиция на стихи Есенина мне известна — это „Москва“ в исполнении группы „Монгол Шуудан“. Низкий дом мой давно ссутулился, старый пёс мой давно издох», — подумал я, но пока решил выждать небольшую паузу.