Проклятие Айсмора (СИ). Страница 39

Постепенно на улочках и мостах стал скапливаться народ. Люди жались друг к другу, пытались укутаться в плащи. Ничего не понимали и принялись выяснять, почему это они ночью, под ледяным дождем, в наводнение стоят под грозным неприютным небом?

Первые вопросы очень быстро превратились в гневные возгласы, потому что всегда найдется несколько умников, которые лучше других знают, что творится вокруг и что надо делать, даже если сами только появились и понятия не имеют о происходящем.

— Ужас какой! Ужас! К себе же нельзя будет вернуться! Никак нельзя! Да что же это такое! — слышались крики от первого дома, семья из которого пробыла под дождем дольше прочих, больше других замерзла и озлилась.

— Молись, чтобы было куда вернуться, — отвечал им сбоку толстяк, укутанный в длинный плащ и оттого похожий на шкаф, который зачем-то вытащили наружу из теплого дома. — Это все специально придумано!

— Мой дом стоит дольше, чем ты живешь! Я в него вернусь! Ты за свой переживай. Под твоим-то рухлядь, а не сваи, на чем только держится? — верещали с другой стороны.

— А при чем тут сваи? Вот скажите, при чем тут сваи⁈ Чем сваи-то вам не угодили? Они будут стоять, даже если вода до второго этажа дойдет! — уже непонятно от кого, и — Гаррик вздохнул — тут начался привычный галдеж.

Про сваи айсморцы могли говорить сколь угодно долго. Как укрепить, сколько простоят без ремонта, за чей счет и так далее.

Гаррик мотнул головой, пытаясь проследить, все ли дома обходит стража, но от всеобщего ора начинало стучать в висках. Он так и не привык к тому, что местные жители могут при случае перекричать плеск волн и грохот бури.

— Не плачь, маленький! — визжала с моста перепуганная женщина ребенку, которого тащила прочь от их дома, а он от ее криков ревел еще громче. — Не плачь! Все обойдется, мама с тобой!

— А ты почему меня сюда вывел⁈ — выговаривала, как видно, супругу молодая женщина, держащая в руках сундучок с чем-то тяжелым. Вид у нее был такой, будто она собиралась расколотить этот сундучок о мужнину голову. — Как был дундуком, так и остался! Правильно мне мама говорила, незачем с тобой связываться! У нас же лодка с той стороны, у причала стоит! Догребли бы до Главного канала, там под Управой бы переждали! Вечно ты делаешь не то, что нужно, а то, что говорят!

Гаррик, услышав подобный бред, задумался на миг — не поторопятся ли обратно? Если сунутся — снесет ведь напрочь течением! Но мужчина молчал в ответ, не споря, не соглашаясь. Женщина поорала на его бестолковость и затихла, не получив пищи для ссоры.

— У меня крепкий дом! — продолжал вопить глава первой выселенной семьи на толстяка размером со шкаф. — Я не скуплюсь на него, и сваю даже одну лиственную купил себе в убыток!

— Стража сказала: дома под воду уйти могут! — кричал кто-то.

— Какая ерунда! Всю жизнь стояли!

— Вот ваш и потонет! Дешевый и без ремонта!

— А я говорю: мой выдержит! — поддержали несколько голосов.

Видно, каждый про свой думает, решил Гаррик. В умах буря намечалась посильнее, чем на воде. Он даже подумал, что неплохо было бы развести этих людей по разным местам, но не придумал — куда.

— Ничего не выдержит, коли его прокляли! — завопил женский голос. — Некуда будет нам возвращаться!

— Пропал Айсмор!

— Ужас! Какой ужас!

— Мы что, остались без дома⁈

Гвалт нарастал, в потоке криков, смешивающихся с потоками воды, разобрать что-то становилось все труднее. Непонимание быстро сменилось страхом, большим, чем сжимал людские сердца перед ураганом. И все чаще стали слышны бессвязные выкрики о проклятии, что погубит не только собравшихся, но и весь город.

Стражники вывели из последнего в линии дома двух насмерть перепуганных подростков. Один услышал крики и ругань, посмотрел на мелькание редких фонарей и рухнул на доски мостовой без сознания. Второй, бледный как лилия, зачем-то принялся быстро и сбивчиво объяснять подскочившему Гаррику, что это — его брат, что он приезжий, что он не знает, каково бывает на озере в наводнение и еще что-то, чего Гаррик уже совсем не разобрал. Он вручил парнишек двум стражникам. Затем развернулся и увидел, как в соседнем доме, в одном из окон второго этажа дернулось ярко-красное пятно. Дернулось и пропало. Гаррик замер, не сводя взгляда с окна. Изнутри сверкнуло снова. Сильнее. Гудения пламени не было слышно, но полыхнуло изрядно.

«Огонь», — обмер Гаррик, а за его спиной тут же раздался знакомый голос:

— Пожар!!!

Айаз, непонятно откуда взявшийся, словно бы его вода выплеснула из единственного своего доброго порыва, пронесся мимо обалдевшего Гаррика и мгновенно скрылся в горящем доме. За ним — еще трое стражников. Хозяин, тот самый толстяк в длинном плаще, поняв, что это горит его дом, истошно завопил и принялся крыть все небеса кряду, стараясь добраться по узким настилам до своих дверей. Стражники, приглядывающие за людьми, пытались удержать и образумить его. Он вырывался.

Со стороны начала линии раздалось:

— Ах ты ж тварь!

Из открытой двери дома, следующего за горящим, вылетел человек и с плеском рухнул в канал.

Он не успел сделать пары гребков и уцепиться за балку у моста, как за ним выбросили второго. Следом из дома выскочил злющий Бэрр. К нему тут же подбежало двое стражников — один держал фонарь, другой уже подавал конец копья оказавшимся в воде.

— М-м-мародеры! — рявкнул Бэрр.

Стражник переменился в лице и этим копьем оттолкнул человека от балки. Тот, ругаясь и захлебываясь, отплыл подальше, уцепился за веревку, протянутую между сваями, и остановился там, покачиваясь на волнах. На мостовую, с которой на него гневно орал хозяин второго дома, выбираться опасался.

Бэрр прошагал через мостик ко второй линии. Люди боязливо расступались перед ним, хотя при редком свете ручных фонарей видно было плохо, и все натыкались друг на друга. Первый помощник остановился, вытирая воду с лица, и проследил за тем, как четверо стражников потихоньку уводят хозяев опустевших домов к сторожкам охраны, под крыши ближайших лавок за второй линией.

В каждой лавке ждал врач. Врачей не менее бесцеремонно приволок разбуженный среди ночи Аезелверд.

Какой-то дедок вдруг пронзительно крикнул: «Забыл!», и рванулся через мостик к одному из домов. Заметивший это Гаррик кинулся наперерез не менее быстро, перехватил и потащил старика обратно. Настилы под ногами подозрительно трещали. Только младший стражник и причитающий насчет любимой удочки дед оставались в конце моста.

Гаррик дедушку еле дотащил, сдал на руки человеку, назвавшемуся лекарем, развернулся, чтобы посмотреть, что там со вспыхнувшим пожаром, — и с размаху вписался носом в чью-то спину. Ему показалось, в дом… Проморгался и узнал во внезапно возникшей преграде Бэрра.

Тот замер и напрягся так, что не пошатнуть. Перед ним стояла Ингрид. Лицо мокрое, бледное, тяжелый капюшон облепил голову, в руках — сумка. Гаррик только успел подумать: «Что она тут делает⁈ Я, дурак, не уследил!», как Бэрр ухватил ее за плечо и словно озвучил мысли Гаррика:

— Что ты здесь делаешь⁈

— Я могу помочь. Я умею, — негромко, но четко раздалось в ответ. — Где вы тут, Бэрр, э… господин помощник винира, лекарей-то найдете?

Трещало дерево, во все стороны летела вода, буря пеленала Айсмор, а эти двое остановились на те краткие мгновения, что у них были, посмотрели друг на друга, каждый поймал маленькое ощущение, что второй сейчас — центр вращающегося и бурлящего мира, а потом Бэрр крепче сдавил пальцы на плече Ингрид и чуть подтолкнул к проходу на соседнюю улицу:

— Бегом туда, где плача больше. Лекарь — хорошо. Но ты лучше успокой женщин. Ингрид, будь осторожней.

Бэрр обернулся к Гаррику, который все еще стоял рядом и пытался справиться с рвущимся из рук фонарем.

— Все?

— На первой — все, — ответил Гаррик. — Так эти олухи обратно лезут, кто за чем. Дедушку вот…

— Никого не пускать! — прервал его Бэрр.

Кто-то из темноты все громче кричал: все пропали, все пропали…