Космонавт. Том 2 (СИ). Страница 35

— Именно так. Я мог бы предложить… свои услуги. В качестве благодарности за ваше милосердие.

Наталья на мгновение отвела взгляд, словно обдумывая мои слова.

— Услуги? — в её голосе проскользнули игривые нотки. — Какие?

Я сделал шаг ближе, и проникновенно произнёс:

— О, я умею быть весьма изобретательным. И весьма… благодарным.

Она притворно тяжело вздохнула и закатила глаза. Но я уже видел перемены в её поведении, во взгляде и в интонации.

— Хорошо, Сергей. Но только на ять минут. И если кто-то увидит…

— Ваше доверие — высшая награда, — я слегка поклонился, приложив руку к сердцу. — Клянусь честью офицера, я буду нем как рыба.

Наталья замерла на несколько секунд, а затем неожиданно уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке, а после она и вовсе прыснула от смеха, прикрыв лицо ладонью. Впервые за всё время нашего знакомства маска Снежной королевы слетела с её лица.

— Только-тихо, курсант, — она стрельнула в меня лукавым взглядом. — Вы ещё не офицер.

— Да, — не стал отпираться я. — Но буду им. А честь у меня и сейчас есть, — проговорил я улыбаясь.

— Договорились, — бросила она через плечо. — Идёмте, я проведу вас, чтобы вы не блуждали. А то увидит ещё кто-то…

Наталья не стала заканчивать фразу. Но я и без неё знал, что за нарушение правил нам влетит обоим. Поэтому, согласно кивнув, я последовал за ней, сохраняя невозмутимое выражение лица. Когда девушка провела меня к дверям нужной палаты, она, не проронив ни слова, развернулась и пошла в холл.

В палате Кольцов лежал, уставившись в потолок. Его нога, закованная в гипс, была приподнята на штативе с подвеской. Увидев меня, он слабо махнул рукой в приветствии.

— Ну как ты, герой? — я придвинул табурет и присел возле койки, оглядывая Кольцова с ног до головы. Его обычно румяное лицо было бледным, а под глазами залегли тёмные круги.

— Просто замечательно, — горько усмехнулся Андрей. — Теперь меня точно отчислят. Не видать мне…

— Чушь собачья, — перебил его я. — Перелом — не приговор. Теорию будешь осваивать прямо здесь. Я тебе конспекты носить буду, задания передавать. Да и в целом объясню теорию, если что-то не поймёшь.

— А практика? Полёты? — в голосе Кольцова звучала неприкрытая печаль. — Когда я всё это наверстаю?

— Нагонишь, когда поправишься. Главное — не кисни и не сдавайся.

Андрей промолчал, сжав кулаки, но через мгновение кивнул:

— Ладно. Спасибо, что зашёл Сергей.

Я похлопал его по плечу и вышел, оставив друга наедине с его мыслями.

На выходе из санчасти меня ждала Наталья, вертя в руках медицинский блокнот.

— Ну что, придумали, чем я могу вас отблагодарить за вашу помощь? — спросил я, останавливаясь перед ней.

Наталья подняла на меня глаза, и в них снова мелькнула эта странная, почти лукавая искорка:

— Думала… И вот, что я поняла… Оказывается, я давно не была в театре. А сейчас как раз идёт «Трёхгрошовая опера». Скоро сезон закончится, а я так и не увижу её…

Я немного подвис. Билеты в Волгоградский драматический театр были не самыми доступными, особенно на такие популярные постановки, если верить словам медсестрички. Но отступать было некуда — я дал слово.

— Значит, будет вам театр, Наталья, — твёрдо пообещал я. — Только вы уж за Андреем присмотрите получше. Ему сейчас очень важна поддержка. особенно от такой обворожительной молодой девушки, как вы.

— Буду ждать, — улыбнулась девушка и вдруг, к моему удивлению, добавила: — Вы… вы хороший друг, Сергей.

Я только усмехнулся в ответ и молча вышел в холодную февральскую ночь. Теперь передо мной стояла новая задача — достать эти проклятые билеты на «Трёхгрошовую оперу». Знать бы ещё, что это такое… В прошлой жизни театр не был моим любимым местом для посещения.

Глава 17

На следующий день, после основного блока лекций и ужина, я отправился на спортивную площадку. Февральский воздух был колючим, но чистым, а снег под ногами хрустел звонко, как свежая капуста. На улице был не май месяц, откровенно говоря, но нужно было поддерживать форму. Особенно теперь, когда полёты стали неотъемлемой частью моей жизни, и цель моя стала на шаг ближе.

Начал я с разминки: несколько кругов лёгкой трусцой, затем упражнения на растяжку. Потом перешёл к силовой тренировке: подтягивания на перекладине, отжимания на брусьях, упражнения на пресс. Тело постепенно разогревалось, дыхание становилось глубже, а мысли — яснее.

Когда я приступил к бегу, ко мне присоединился Зотов. Он подстроился под мой ритм, и мы какое-то время бежали молча, лишь размеренно шурша одеждой и чётко отбивая шаг по утрамбованному снегу.

— Как там Кольцов? — наконец спросил Степан, слегка запыхавшись.

— Не очень, — ответил я, сбавляя темп. — Перелом серьёзный. Врачи говорят, что ещё месяц в гипсе пролежит, а потом его ждёт долгая реабилитация.

Зотов поморщился:

— Блин… Плохо. А как он сам?

— Духом упал, — признался я. — Переживает, что отчислят. Но это ерунда — главное, чтобы кость правильно срослась. А полетать он ещё успеет, и с теорией я ему помогу.

Степан кивнул:

— Я тоже к нему загляну. Может, передать что-нибудь нужно?

— Конспекты передай. Я подготовил, но вечером могу и не попасть к нему.

— Договорились.

Мы молча пробежали ещё один круг. Затем Зотов, будто вспомнив что-то важное, спросил:

— Кстати, ты не мог бы заменить Кольцова на соревнованиях?

Я непонимающе посмотрел на Степана, потому что Андрей не рассказывал мне ни о каких соревнованиях.

— Что за соревнования? — Спросил я, переходя на шаг.

— Забег на пять километров между курсами. Четырнадцатого марта. Андрей должен был бежать за наш взвод, но теперь…

— Только бег? Или ещё какие-то особенности имеются? — уточнил я.

— Просто пробежать дистанцию. Командного зачёта нет, но личные результаты пойдут в общий рейтинг курса.

Я немного поразмыслил. Проблем с бегом у меня не было. К тому же регулярные ежедневные пробежки принесли свои результаты, так что можно и посостязаться.

— Ладно, — согласился я. — Вноси моё имя.

Зотов одобрительно хлопнул меня по плечу:

— Отлично! Спасибо, Сергей.

Мы пробежали ещё один круг, и тут мне в голову пришла мысль, которую я обдумывал со вчерашнего дня:

— Степан, а ты не знаешь, где можно достать билеты в театр?

Он удивлённо вздёрнул бровь:

— В театр? Какой?

— На «Трёхгрошовую оперу». В драматический.

Зотов задумался, замедляя шаг.

— Гм… Попробуй в кассах, — назвал он самый очевидный из вариантов, но тут же с сомнением добавил: — Хотя сейчас конец сезона, билетов может и не быть.

— А ещё варианты есть?

Он понизил голос:

— У спекулянтов. Но это втридорога, да и рискованно. Если поймают, влетит и тебе, и им.

Я поморщился. Спекулянты — не самый лучший выбор. Но если других вариантов не останется, придётся воспользоваться услугами этих ушлых товарищей. Слово дано и его нужно сдержать.

— Понял, попробую через кассу для начала.

— Можешь ещё у замполита спросить, — добавил Зотов. — У них иногда бывают путёвки для активистов. Может, и по билетам что-то подскажут.

— Спасибо, попробую.

Мы пробежали ещё немного, затем Зотов посмотрел на часы и вздохнул:

— Мне пора, дежурство через полчаса. Ты точно согласен насчёт забега?

Я остановился, переводя дыхание, и твёрдо кивнул:

— Да. Вноси моё имя.

— Договорились. — Зотов улыбнулся и, помахав на прощание, зашагал к казарме.

Я остался на площадке, делая ещё несколько кругов в одиночестве. Мысли сами собой возвращались к Кольцову, к Наталье и к этим чёртовым билетам… Всё решаемо, но сейчас важнее не дать Андрею сломаться. Парень он хороший, небо любит и у него определённо варит котелок. Авиация потеряет ценного кадра, если он покинет училище. И это я молчу о том, что друга терять мне не хотелось.

Солнце уже начало клониться к закату, отбрасывая длинные тени от кирпичных зданий училища, когда я завершил тренировку и направился в казарму, по дороге обдумывая планы на оставшийся день.