Космонавт. Том 2 (СИ). Страница 36

«Нужно сходить в почтовое отделение и отправить заготовленные письма, — мысленно намечал я маршрут. — Затем нужно заглянуть в библиотеку. Доклад по тактике воздушного боя сам себя не подготовит. Но сперва — душ».

Мысль о переписке заставила меня внутренне поморщиться. Как же не хватало современных средств связи! В моей прошлой жизни достаточно было взять смартфон, чтобы мгновенно связаться с кем угодно. Здесь же — только бумага, чернила и надежда на почту.

«А ведь можно попробовать морзянку, — вдруг осенило меня, — если удастся договориться с Катей о времени…». Но тут же возникли другие вопросы: разрешат ли пользоваться аппаратурой училища для личных разговоров? Этот вопрос необходимо было уточнить.

Наконец я добрался до казармы и там оказалось довольно шумно. Сейчас было свободное время и некоторые курсанты готовились к вечерней поверке, а те, кто уже подготовился — перекидывались остротами или травили байки.

Я захватил сменную одежду и направился в душевую. Быстро ополоснувшись под ледяной водой умывальника, сменил влажную от пота форму на свежую форму и, прихватив заранее приготовленные письма, направился в почтовый пункт.

Почтовое отделение училища располагалось в небольшой комнатке при штабе. За деревянным прилавком сидела пожилая женщина в очках — всем известная тётя Поля, бессменный почтальон Качинского училища, как я успел узнать за эти месяцы.

— Опять корреспонденцию на полстраны развозим? — улыбнулась она, принимая мои конверты.

— Как всегда, тётя Поля, — ответил я, выстраивая письма в аккуратный ряд. — Родителям, друзьям и… — я сделал паузу и, достав плитку шоколада «Алёнка», протянул её женщине, — одной особенной девушке. А это вам.

Тётя Поля зарделась, принимая шоколад. Это был наш своеобразный ритуал. Женщина, несмотря на солидный возраст, была жуткой сластёной, а ещё у неё подрастали три внучки. Поэтому шоколад у тёти Поли был в почёте. Ну а мне было попросту приятно радовать эту замечательную женщину и трёх её очаровательных внучек.

Понимающе подмигнув мне, тётя Поля тщательно проверила адреса, а затем, ойкнув, потянулась к ящику, приговаривая:

— А тебе, Серёжа, как раз письмецо пришло. Давеча принесли. Заодно вот и получишь.

Она открыла ящик с алфавитными разделителями и достала конверт с узнаваемым женским почерком. Поняв, кто отправитель, мои губы сами собой растянулись в улыбке. Письмо было от Кати!

— Спасибо, тётя Поля! — Я убрал конверт во внутренний карман куртки.

— Не за что, сокол ясный. А письма твои завтра же отправятся по адресам.

Попрощавшись с женщиной, я покинул почтовый пункт и направился в библиотеку.

В просторном зале с высокими потолками пахло старыми книгами и политурой. Поздоровавшись с библиотекарем и заказав нужные пособия по тактике воздушного боя, я устроился за одним из дубовых столов, освещённых тусклым светом настольных ламп.

Только теперь я достал конверт и вскрыл его. Втянул носом воздух и улыбнулся — традиция соблюдена. С самого первого письма, Катя слегка душила письма своими любимыми духами. Как она пояснила в одном из писем: «Чтобы не забывал».

Я откинулся на спинку стула и погрузился в чтение.

«Здравствуй, Серёжа!» — прочитал я приветственные строки.

Далее Катя писала о своих делах, об успехах в учёбе, о том, как скучает, о последнем фильме, который смотрела в кинотеатре, о ребятах из группы и передавала привет от Крутова. Сообщила, что он постоянно интересуется, как у меня дела и каждый раз радуется, когда получает от меня весточку.

Но в конце письма меня ждал сюрприз. Катя сообщала, что в середине марта у них будут каникулы, и она планирует приехать в Волгоград!

'Благодаря каникулам и дополнительным выходным, которые оформил мне Павел Алексеевич, у меня будет целых десять дней свободных! Да, дорога отнимет большую часть от этого времени, но зато у нас будет целых четыре дня! Представляешь?

С жильём мама помогла. Её подруга в Волгограде уже ждёт меня. А ещё она обещала показать все красивые места и даже сводить в театр.

Но меня терзает один вопрос: Дадут ли тебе увольнительную на эти дни? Я слышала, что в Качинском с этим строже, чем в нашем аэроклубе. Но я так соскучилась по тебе, Серёжа… Хочется верить, что нам удастся провести эти дни вместе.

Буду ждать твоего ответа и надеяться на лучшее!

С любовью, Твоя Катя

p.s. Привезу тебе варенье, которое ты так любишь. И ещё что-нибудь вкусненькое из дома!

p.p.s. В Волгоград я приеду одиннадцатого марта, а уеду пятнадцатого.'

Я отложил письмо, мысленно вспоминая график занятий и возможные увольнения. Нужно будет обязательно поговорить с командиром подразделения…

«Ладно, это я решу позже, а сейчас нужно сделать то, зачем я сюда пришёл. Времени не так много осталось», — подумал я и взял первый учебник.

Погрузившись в работу над докладом, я аккуратно выписывал тезисы из учебника «Тактика истребительной авиации» 1962 года издания. Чернильная ручка скрипела по бумаге, выводя строгие формулировки: «Основная задача — уничтожение воздушного противника до подхода к прикрываемому объекту…».

Рядом лежали конспекты лекций с пометками капитана Резникова. Преподаватель особо выделял работы маршала авиации Савицкого, чьи схемы перехвата я старательно копировал на кальку. Библиотечный сторож, проходя мимо, одобрительно кивнул, увидев разложенные топографические карты с расчерченными зонами ПВО.

К восьми тридцати доклад обрёл структуру: введение, три раздела с подпунктами по видам боевых порядков и заключение с цитатой из приказа Министра обороны. Аккуратно сложив листы в папку, я поспешил в казарму — в девять должно было начаться вечернее построение.

На следующий день, ровно в 13:45 — во время большого перерыва между лекциями по материальной части МиГ-21 и истории ВКП (б) — я подошёл к двери кабинета командира третьего учебного взвода старшего лейтенанта Фролова. Отдав честь, чётко отрапортовал:

— Товарищ старший лейтенант! Курсант Громов просит разрешения обратиться по личному вопросу!

— Входи, — Фролов отложил папку с документами.

Подавая заранее подготовленный рапорт, я кратко изложил суть: необходимость получения увольнительной с одиннадцатого по пятнадцатое марта в связи с приездом девушки. Командир взвода внимательно проверил приложенную копию письма Кати с датами, затем красным карандашом поставил резолюцию «Не возражаю» и визу в углу документа.

— Занеси запись в журнал посещений у дежурного, — произнёс Фролов, отдавая мне документ. — К командиру батальона майору Ковалёву можешь подойти завтра после утреннего развода. Время согласуй с адъютантом.

Поблагодарив лейтенанта, я покинул его кабинет. А вот у дежурного по роте пришлось ждать десять минут, пока тот заканчивал заполнение графы «Состояние воинской дисциплины» в сменном рапорте. В толстой книге с кожаным корешком я аккуратно вписал чернилами: «26.02.1965. Курсант Громов С. В. Цель визита: согласование увольнительной. Разрешение старшего лейтенанта Фролова № 17/с от 25.02.65». Дежурный сверил запись с моим рапортом, поставил печать училища и расписался фиолетовой штемпельной краской.

Остаток дня прошёл спокойно, как отлаженный механизм. Даже вечерняя поверка обошлась без замечаний — редкая удача. Но ждал я вечера не поэтому. Сегодня была моя очередь навещать Андрея. Прихватив пачку конспектов, я направился в санчасть.

Андрей встретил меня приподнятым настроением, несмотря на гипс, торчащий из-под одеяла как белая корабельная мачта. От былого уныния не осталось и следа.

— Вот, принёс тебе теорию, — я похлопал ладонью по конспектам. — Чтобы мозги не закисли.

— Спасибо, Серёг, — он кивнул на тумбочку, где уже лежала стопка книг. — Тут Зотов вчера пол-библиотеки притащил с этой же целью. Говорит, знания лечат. Сомнительно, конечно, но спорить с ним себе дороже.

Отсмеявшись, мы разложили тетради на кровати, и следующие полчаса я объяснял Андрею тонкости расчёта лобового сопротивления.