Твоя наследница (СИ). Страница 42

— Ну вот, значит, все в порядке.

— Юль, он — бандит и имеет дела с бандитами. Его словам нельзя верить. Да, конечно, охрана у тебя будет круглосуточная, но я все равно подстраховался бы.

— Не волнуйся. Завтра мы только в поликлинику съездим и домой. А с четверга у нас сад и работа. Обычную жизнь никто не отменял. Давид, я не хочу прятаться и бояться непонятно чего. И потом… Влад никогда мне не угрожал и всегда был вежлив.

О дне расставания не вспоминаю, тогда бывший жених психанул, но ведь у всех бывают срывы.

— То есть, уговорить не удастся? — правильно понимает меня мужчина.

— Нет, я соскучилась по дому.

— Ладно. Если что, сразу звони. Договорились? И не пропадай.

— Да, конечно, — киваю без раздумий.

— И еще… знай, я буду рад, если вы передумаете и всё-таки согласитесь жить у меня. Это ни к чему тебя не обяжет, пока ты сама не решишь иначе.

— Давид…

— Понял, ухожу, — Цикал наклоняется и целует меня в краешек губ, а затем разворачивается и исчезает на лестнице.

Запираю обе личины и прислонюсь спиной к дверному полотну. Пальцы сами тянуться коснуться того места, где совсем недавно были губы любимого мужчины.

Стоит ли и дальше обманывать саму себя? Чувства не исчезли, а даже окрепли.

Что ж, Давид, я обязательно подумаю.

Обо всем.

Но уже сейчас хочу сказать «спасибо», что даешь право выбора и не подгоняешь к принятию решений.

Это очень важно для меня. Это подкупает. Это демонстрирует твое доверие и небезразличие.

Глава 34

ЮЛЯ

— Мамочка, а Давид — твой жених? — ошарашивает меня с утра пораньше Амина.

Пока я ломаю голову, когда лучше начать с ней сложный разговор по поводу отца, сегодня перед поликлиникой, завтра после сада или в выходной день, чтобы успеть все объяснить и успокоить при необходимости, моя дочь сама неосознанно берет все в собственные маленькие ручки.

— Э-э-э, нет, родная. Не жених, — отвечаю, проглотив вдруг вставший поперек горла кофе.

Чтобы немного успокоиться, обхватываю чашку обеими руками и откидываюсь на спинку дивана. Амина же, болтая ногами, неторопливо и с удовольствием уплетает за обе щеки овсянку с яблоком.

— Значит, он в тебя влюблен, — делает она однозначный вывод с непосредственностью, свойственной только детям. Ловит мое удивление и с самым важным видом добавляет. — Я тебе точно говорю.

Вот тебе и маленький ребенок, Котова, все дни занятый играми с друзьями. Шах и мат называется.

Мысленно комментирую проницательность кудряшки.

Потом, очень кстати, вспоминаю, кто ее отец и, ухмыльнувшись, качаю головой.

Яблоко от яблоньки, Юлька! Никуда не денешься…

— Вот еще, глупости какие, — отмахиваюсь вслух, стараясь придерживаться нейтральности.

Если начну резко отрицать, Амина поймет, что я не смогла остаться равнодушной к ее вопросу, и будет дергать время от времени напоминаниями.

— Нет, не глупости, мам, — упирается шестилетняя красотка, откладывая ложку и скрещивая руки на груди, как заправская всезнайка.

— Хорошо, тогда ответь — с чего ты так решила? Почему Давид в меня влюблен?

— Потому что всё очень просто. Смотри, — Амина вытягивает ко мне обе руки, растопыривает пальчики на левой, а правой начинает их загибать.

— Он проводит со мной много времени. Играет, дарит подарки, все объясняет. И не говорит, иди спроси у другого. Правильно? Правильно. И рюкзак с мишкой подарил только мне, а не Варе и не Наде. Мог же и им? Мог. И шарики тоже мне. И в кинотеатр ходил. Так?

— Так, — соглашаюсь с неоспоримым доводом, не ожидая такого начала.

— Дальше, — загибает второй пальчик, — вы были знакомы раньше.

— С чего ты взяла? — удивляюсь уже не на шутку.

— Я видела его фотографию в твоем телефоне. То есть не его самого, а руки. Мамочка, у нас же родинки одинаковые. Забыла, что ли? — дочка крутит правой ладошкой.

Ага, забудешь тут, когда такое живое обожаемое напоминание перед глазами каждый день мелькает, становясь с каждым днем всё взрослее, умнее и прозорливее.

— Дальше, — Амина загибает третий палец, — он на тебя постоянно смотрит. Когда ты не смотришь на него. Да-да, я видела. А еще вспомни, он — мальчик, а ходил с нами за подарками для девочек. Вот Максим бы со мной точно за куклой не пошел, я его спрашивала.

На последнее упоминание уже киваю, не сдерживая улыбки.

Да, дочка явно подготовилась, чего я совсем не ожидала.

— А еще он тебе цветы дарил. Два букета. А Надя говорит, что крестной только дядя Алекс дарит цветы, потому что он ее любит.

А это полный нокаут.

— Иди-ка лучше я тебя обниму, — приглашающе развожу руки, решая немного отдалить сложный разговор.

Прижимаю к себе своё счастье, когда она забирается на колени, и, уткнувшись носом в кудрявую макушку, вдыхаю аромат детства, радости и беззаботности.

— Значит, ты со мной согласна? — уточняет Амина, спустя пару минут обнимашек задирая кверху курносый носик и заглядывая в глаза.

— Ну-у, — тяну, решаясь на самый главный, пожалуй, шаг в жизни, — я была бы рада, если бы твои выводы оказались верны.

— Это потому что он тебе тоже нравится? — тут же летит восторженный вопрос, а карие, как у отца, глаза заглядывают мне прямо в душу.

— Нравится, — сознаюсь без оглядки.

Чего уж теперь отнекиваться?

— Ой, как здорово! — хлопает в ладоши дочка, — А я знала, мамочка. Знала! Давид — хороший, очень хороший. Правда-правда! Жалко только, что он не мой папа. Но он, наверное, тоже был хорошим? Мой настоящий папа. Таким же как Давид. Да? Иначе я бы у тебя не родилась. Правильно?

— Тшшш, — успокаиваю разволновавшуюся и закидавшую меня вопросами малышку.

Вот только уже не малышку, а очень умную и не по годам сообразительную девочку.

Поправляю себя, убирая выбившиеся из хвостика завитушки.

— Амина, послушай, — накрываю обе ладошки своей девочки, — Давид — он… Он действительно твой папа. Настоящий. Родной. И я точно знаю, что он очень-очень-очень сильно тебя любит. А еще гордится тем, какая ты добрая, умная и замечательная.

— А почему тогда он приехал только сейчас? Потому что узнал, что я хорошая? А раньше не знал? Да?

Такого предположения не ожидаю и, качнув головой, спешу заверить кудряшку, что она ни в чем не виновата.

— Нет, родная. Просто мы с твоим папой потерялись и долго не могли найтись. Но теперь он всегда-всегда будет рядом. Уверена, он тебе сам непременно об этом расскажет.

— Значит, теперь вы поженитесь? Раз он тебе нравится, а ты ему. И вы оба любите меня? — следует новая атака вопросами.

Вот же сообразительная лисичка, такую логическую цепочку выстроила. Не придерешься.

— Дочь, давай не будем спешить, — избегаю давать ложные обещания. — Главное, что мы нашлись. Правильно?

— Правильно, — следует кивок с серьезным видом. И вновь вопрос. — А «папа» я смогу его называть? Как Богдан и Надя дядю Алекса называют?

— Сможешь. Обязательно сможешь. Ему это очень понравится.

* * *

Звонок в дверь выбивается из привычного утра.

Обычно в столь ранний час гостей мы не ждем. Да и первый день после двух недель обитания у Гроссо дает о себе знать. Всё кажется немного иным.

В первый момент дергаюсь. Почему-то в голову сразу приходит Влад, сердитый на меня по поводу собственной глупости и нагрянувший с разборками. Вот кто его просил тащить в мой салон свою дрянь?

Правильно. Никто. Сам дурак.

— Мамочка, я открою, — Амина реагирует раньше.

Проворно соскакивает с моих коленей и шустро уносится в прихожую.

— Подожди меня, — кричу, поднимаясь следом.

Да, я помню про круглосуточную охрану у подъезда. Но лучше открою сама.

Перестраховка лишней не бывает.

В памяти слишком свежи воспоминания, как семь лет назад рядом со мной появился амбал, приставленный Дамиром Цикалом ради «общего благополучия», и о своей панике рядом с ним не забываю. Естественном страхе слабой перед сильным. Беременной женщины перед крепкий спортивным мужиком, привыкшим решать вопросы с помощью кулаков.