Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 8

— Это моя лучшая подруга, — говорит она. — Мы учились вместе, но она редко попадала в наши классы.

Я хмурюсь, пытаясь вспомнить. У меня всегда было туннельное зрение, когда дело касалось Селесты — когда она в комнате, я не вижу никого другого. Так было с тех пор, как нам было десять. Мне просто потребовалось шесть лет, чтобы понять почему.

— Верно. Она примерно твоего роста, с каштановыми волосами, верно?

Она смотрит на меня с недоверием.

— Эм... нет. Она блондинка, и она намного выше меня.

В ее глазах есть что-то, что мешает мне сосредоточиться на ее словах, потому что все, что я хочу сделать, это выяснить, что внезапно заставило ее посмотреть на меня так — как будто она довольна мной, как будто она впускает меня.

— Прости, я всегда смотрел только на тебя. Но я помню, что во время обедов рядом с тобой всегда крутилась какая-то девчонка. Ты про нее?

Ее глаза слегка расширяются, и ее взгляд опускается на мои губы. Черт. Она хоть представляет, что со мной делает? Если она сделает еще один шаг, я не смогу это скрыть.

— Ты не можешь говорить всерьез, — говорит она, ее голос дрожит. — В какую игру ты играешь, Зейн? Если ты снова причинишь мне боль, как в старшей школе, я никогда тебя не прощу.

Я делаю глубокий, неуверенный вдох, глядя прямо в ее прекрасные глаза.

— Я сам себя не прощу, если снова причиню тебе боль, Селеста. Ты же обещала мне один шанс несколько мгновений назад, верно? Так дай мне один шанс доказать тебе, что я изменился. Попроси свою услугу, и что бы это ни было, я ее выполню.

Она колеблется, словно не уверена, может ли довериться мне. Очевидно, что то, чего она хочет, для нее очень важно..

— Мой дедушка отказал Лили в приеме на работу. Он считает, что я слишком мягкая и не смогу разделять работу и личные отношения. — Она смотрит на меня умоляюще, и это только заставляет мое сердце биться быстрее. — Лили подала заявку в Windsor Hotels, и я хотела попросить тебя рассмотреть ее кандидатуру.

— И это все? — спрашиваю я, удивленный.

— Я понимаю, что прошу слишком многого, но мне бы очень хотелось, чтобы ты хотя бы подумал об этом. И да, мы шутили об этом, но нет, это не попытка шпионажа за вашей компанией.

Я тихо смеюсь и осторожно заправляю прядь ее волос за ухо.

— Если тебе нужны инсайдерские сведения, просто спроси. Скорее всего, я тебе все расскажу.

Селеста смотрит на меня с легкой озадаченностью, и я ее понимаю. Я всегда показывал ей только худшую свою сторону. Она не привыкла ко мне… настоящему. Пока что.

— Я отплачу тебе услугой, — говорит она быстро.

Я понимаю, что за эти несколько секунд, пока я молчал, она уже успела убедить себя, что я откажу.

— Я возьму ее на работу, Селеста. Обычно я не участвую в отборе сотрудников, но прослежу, чтобы ее приняли. Пришли мне ее резюме сегодня, я передам его в HR.

Я неохотно отступаю, чтобы достать одну из своих визитных карточек, и она смотрит на нее мгновение, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Я была готова продолжать тебя ненавидеть, — шепчет она. — Но ты… ты не даешь мне такой возможности.

— Отлично. — говорю я — Потому что я хочу, чтобы, когда ты думаешь обо мне, ненависть была последним, что ты чувствуешь.

Она приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, но затем передумывает и слегка качает головой.

— Если ты ее наймешь, ты не будешь относиться к ней несправедливо, верно? Если даже небольшая часть тебя все еще обижена на меня, могу ли я попросить тебя не вымещать это на Лили?

Трудно видеть это недоверие в ее глазах, когда я знаю, что сам его вызвал.

— Обещаю, Селеста. Я не только найму ее, я позабочусь о том, чтобы к ней относились справедливо.

— Мне нужно больше, чем просто обещание, — говорит она резким тоном, словно не готова рисковать судьбой своей подруги.

Странно, как я ревную к этой девушке, которую даже не помню. Что нужно, чтобы вызвать такую преданность у Селесты?

Я беру ее руку и медленно поднимаю ее, не отрывая взгляда от ее глаз, переворачиваю ее ладонь ко мне и нежно целую внутреннюю сторону ее запястья, на мгновение закрывая глаза.

— Клятва, тогда, — шепчу. — Клянусь, что позабочусь о твоей подруге. Подходит?

Ее лицо заливается прекрасным румянцем, и она резко отдергивает руку, смущенная. Чертовски великолепна.

— С-спасибо, Зейн.

— Все, что угодно, для тебя, — говорю я ей, открывая свое сердце.

Она думает, что я играю с ней, что это всего лишь флирт в рамках нашей новой игры. Что бы она сказала, если бы узнала, что она единственная, к кому я когда-либо относился подобным образом?

Глава 7

Селеста

Мое настроение мрачное, когда я пробираюсь через лес, разделяющий владения отца Лили и наши, пока не дохожу до маленькой хижины, стоящей прямо на границе. Я совсем не удивлена, увидев свет внутри. Я знала, что найду ее здесь сегодня, в годовщину смерти ее матери.

— Лили?

Она поднимает взгляд от маленького столика в углу и тут же захлопывает дневник, когда я вхожу. Глаза полны слез. Она быстро смахивает их, но покрасневшие веки все равно выдают ее.

— Селеста, — всхлипывает она.

Я раскрываю перед ней объятия, и она бросается ко мне, судорожно вздрагивая всем телом. Крепко прижимаю ее к себе и веду к нашему старому дивану, не зная, что сказать. Ее отец построил этот домик для нее много лет назад, и с тех пор это стало нашим тайным убежищем. Местом, куда мы сбегаем от внешнего мира. И местом, где я каждый год нахожу ее в этот день. Она никогда не просит о поддержке, даже когда нуждается в ней, предпочитая страдать в одиночестве. Как же я хочу, чтобы она перестала думать, будто обременяет меня. Особенно сегодня. Хочу, чтобы она доверилась мне так же, как я всегда доверяюсь ей.

— Я… я тебе не говорила, — заикаясь, произносит она. — Но он умер в тюрьме. Джон.

Я сильнее сжимаю ее, переваривая услышанное. Чувство несправедливости душит меня, и слезы наворачиваются на глаза.

— Он д-даже не отбыл свой п-полный срок. Он не заслужил умереть так рано. Н-нет, еще не время. Я просто… я… я никогда не должна была ему говорить. Он приснился мне прошлой ночью, и я вспомнила, как он поблагодарил меня, когда я сообщила ему наш новый адрес.

Я кусаю губу, вспоминая, как она впервые рассказала мне о своей матери, и о том, как она была жестоко убита своим парнем, потому что пыталась уйти от него, чтобы дать своему браку еще один шанс.

Я до сих пор помню мучения Лили, когда она рассказала мне, что именно она нашла свою маму. Ей было всего одиннадцать, и она только что вернулась из школы, рассерженная тем, что мама не встретила ее на автобусной остановке, как обычно.

— Ты не знала, — тихо напоминаю я. — Ты не знала, что они расстались, и твоя мама никогда не говорила, чтобы ты хранила это в тайне. Даже если бы она сказала, это все равно не твоя вина, Лили. Ты была ребенком. А он был человеком, которому ты доверяла.

Она зарывается лицом в мою шею, вцепившись так, будто боится рассыпаться, если отпустит. Я обнимаю ее крепче, надеясь, что мои слова хоть немного проникают сквозь ее боль.

Когда она только переехала сюда после смерти матери, она мучилась кошмарами и не могла завести друзей. Если бы мы не жили по соседству, вряд ли бы и ко мне привыкла. Лили до сих пор держится обособленно. Иногда я думаю — может, потому что боится предательства от тех, кто ближе всех, как это случилось с ее мамой? Или боится снова потерять кого-то, кого любит? Не помогло и то, что ее отец в конце концов снова женился. Это только усилило ее одиночество, и эта хижина стала местом, где она хранила воспоминания о матери.

Сейчас ей намного лучше, но каждый год в этот день кошмары возвращаются. И вина снова начинает разъедать ее изнутри. Я не знаю, как забрать у нее эту боль. Но готова сделать все, чтобы ослабить ее хватку.

Она хрипло вздыхает:

— Я просто хочу, чтобы она была здесь.

И мое сердце разлетается на куски.