Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 7

— Иду к машине, — невинно пожимаю плечами. — Я припарковался рядом с тобой.

Она смотрит на меня, в ее взгляде чистое раздражение, и я усмехаюсь, мое сердце теплеет. Я предпочитаю это той апатии, которую она демонстрировала, когда выходила из конференц-зала.

— Твоя презентация была великолепной, — говорю честно. — Твое внимание к деталям непревзойденно.

Что-то меняется в ее выражении лица, и видеть это поражение, написанное на ее красивом лице, просто разрывает меня на части. Она отводит взгляд и ускоряет шаг, явно стремясь уйти от меня.

— Эй, — шепчу я, моя рука обхватывает ее запястье, когда я останавливаю ее в нескольких шагах от ее машины — Что случилось?

Она поднимает лицо, но не смотрит мне в глаза. Вместо этого она смотрит через мое плечо, с тихим вздохом на губах

— Ничего не случилось, — отрицает она, как будто я не замечу, как она держит плечи, как она, казалось, потеряла веру в свое предложение на полпути, как ее обычно горящие глаза стали пустыми.

Я притягиваю ее ближе, позволяя ее запястью упереться в мою грудь.

— Ты переживаешь из-за сделки? — тихо спрашиваю. — Этот отель будет твоим, Селеста. Твой план по продвижению сильнее.

Она щурится и рывком высвобождает руку.

— Посмотрим в понедельник, — произносит она тоном, в котором гораздо больше поражения, чем ей, вероятно, хотелось бы.

Я смотрю, как она пытается изобразить вежливую улыбку.

И чувствую себя так, словно расстояние между нами стало больше, чем когда-либо.

Я должен бы радоваться, что она держится профессионально, но это только злит меня. Я хочу ту девушку, что была в моих руках на выпускном, ту, что на секунду показалась мне на благотворительном вечере месяц назад.

— Дело не только в сделке, так? — спрашиваю я мягким голосом. Я делаю шаг к ней, но она отступает, и на ее лице появляется удивление. — Тебя что-то еще беспокоит. Я вижу это по тому, как ты поднимаешь левую бровь, и по тому, как твои зрачки слегка расширяются. Это каким-то образом делает твои прекрасные глаза на оттенок темнее. Ты выглядишь так только тогда, когда глубоко расстроена, и такая простая вещь, как это предложение, не могла быть причиной. Что случилось?

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, застигнутая врасплох.

— Я не понимаю, — говорит, и голос ее чуть дрожит. — Почему тебе не все равно?

Я тяжело вздыхаю и приглаживаю волосы, чтобы не потянуться к ней.

— Мне всегда было не все равно.

— Смешной способ ты выбрал это показывать, — усмехается она, но в ее голосе звучит боль.

Я невольно отшатываюсь. Стыд обрушивается на меня волной.

— Прости, Селеста. Правда. То, что я был молодым и тупым, не оправдание. Я часто заходил слишком далеко в нашем соперничестве, но это не значит, что я никогда не ценил твой интеллект. Никто никогда не мог бросить мне вызов так, как это делаешь ты, и возможность снова соревноваться с тобой — это то, чего я ждал с тех пор, как ты ушла. Я просто думал, что ты чувствуешь то же самое. После той ночи я думал...

Ее губы чуть приоткрываются, и по щекам разливается нежный румянец. Черт возьми, она просто невыносимо прекрасна.

— Мне казалось, договорились забыть об этом, — шепчет она, тревожно оглядываясь, словно боится, что нас могут увидеть вместе.

Я ухмыляюсь.

— Не припоминаю, чтобы я соглашался с этим твоим условием, моя сладкая Селеста. Как, скажи мне, я мог бы забыть свой первый раз…

Я обхватываю шею руками и отвожу взгляд, чувствуя, как жар приливает к лицу. Я не хотел, чтобы это вырвалось, но, как всегда, она заставляет меня чувствовать себя чертовски неуравновешенным, вышедшим из-под контроля.

— Ты… ты тоже был девственником? — она запинается, глядя на меня в чистом шоке.

— Разве это не было очевидно? — усмехаюсь я. — Ты была моей первой, и после тебя все остальные потеряли смысл.

Она резко втягивает воздух.

— Но слухи в школе… я же… я видела тебя…

Я скептически хмыкаю.

— Да? Что ты видела, Селеста? Ты видела, как некоторые девушки пытались привлечь мое внимание, но ты когда-нибудь видела, как я держу кого-то за руку? Ты когда-нибудь видела, как я целую кого-то, кроме тебя?

Она смотрит на меня, и я не могу не улыбнуться. Я тянусь к ней, и на этот раз она позволяет мне. Я обвиваю один из ее локонов вокруг указательного пальца и обхватываю ее лицо другой рукой, мое прикосновение благоговейное.

— Мне жаль, Селеста, — говорю тихо. — Я был дерьмовым мальчишкой, и в то время я не понимал, насколько обидными были некоторые мои поступки. Если бы я попросил о перемирии, ты бы мне его дала? Я не прошу твоего прощения, Неземная моя. Я прошу только один шанс заслужить его.

Она поднимает бровь, ее грудь поднимается и опускается быстрее, чем раньше. Она тоже это чувствует?

— Шанс? — повторяет она, словно не до конца веря в мою искренность.

Я киваю, мое выражение лица серьезное и искреннее.

— Шанс стать друзьями. Оставить прошлое позади. Я не буду лгать тебе и говорить, что мне не понравится соревноваться с тобой на работе, но это будет не так, как раньше. Мы оба повзрослели за последние пару лет. Не дашь ли ты мне шанс показать тебе, кем я стал? Кто знает... тебе может понравиться то, что ты найдешь.

Она сглатывает.

— Я… не знаю, что сказать, — признается она. — Да, мы выросли, но это не значит, что все раны зажили. Некоторые вещи, что ты делал и говорил тогда ранили меня сильнее, чем ты думаешь.

— Скажи да, — шепчу. — Пожалуйста.

Она изучает мое лицо, словно сомневается в моей искренности. Я даже не могу винить ее за подозрения, с которыми она меня встречает — я сам заслужил такое отношение.

— Один шанс, — тихо говорит она, едва заметно наклоняя голову.

— Спасибо.

Я провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке, мое сердце бешено колотится в груди.

— Тогда... ты расскажешь мне, что тебя так беспокоит? Это что-то, что я сделал? Не говори мне, что это предложение. Я знаю тебя с трех лет. Я знаю, что дело не в этом.

Она приоткрывает губы, словно хочет опровергнуть мои слова, но затем, кажется, передумывает.

— Ты не будешь надо мной смеяться? — Ее голос дрожит, и мне больно осознавать, что я так часто плохо с ней обращался, что она искренне верит, что я это сделаю.

Я делаю шаг вперед, обхватываю ее лицо обеими ладонями, глядя прямо в эти прекрасные, потемневшие от эмоций глаза.

— Никогда больше, Неземная.

Ее взгляд теплеет, и я точно знаю, что она вспомнила, как я впервые назвал ее так. Моя богиня, моя Неземная. Она утверждает, что хочет забыть, как это было, но то, как она смотрит на меня, заставляет меня думать, что она лжет себе так же сильно, как и мне.

— Я… Я хотела попросить тебя об одолжении. Понимаю, что оно будет не бесплатным, и это нормально… если ты вообще согласишься меня выслушать…

— Да, — говорю я, прерывая ее бормотание.

Она моргает.

— Но ты даже не знаешь, о чем я хотела попросить.

Я пожимаю плечами, ухмыляясь.

— Ты бы не стала просить о чем-то неразумном. Так что, что бы это ни было — считай, что уже сделано.

Она опускает взгляд и хватает лацкан моего костюма, крепко сжимая его. Осознает ли она, насколько интимно мы прикасаемся друг к другу? То, как я держу ее лицо, и то, как ее пальцы обвились вокруг ткани моего костюма... я не могу быть единственным, кто это чувствует, верно? Она утверждает, что ненавидит меня, но не понимает, что, делая это, ее внимание всегда было сосредоточено на мне так же, как мое на ней.

Селеста делает глубокий вдох, почти как будто пытается собраться с духом, и я смотрю на нее, стремясь узнать, что заставляет ее отбросить гордость и попросить меня об одолжении.

— Ты… ты помнишь Лили?

Я моргаю, имя звучит смутно знакомо.

Она тяжело вздыхает и разжимает пальцы, но вместо того, чтобы отстраниться, обхватывает мои запястья, как будто она намеревалась отвести мои руки, но вместо этого она просто держит меня.