Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 14

Она чуть склоняет голову, наши губы почти соприкасаются.

— Я всегда ненавидела тебя, — ее дыхание касается моих губ. — Я и сейчас тебя ненавижу, — говорит она, прежде чем сжать мою футболку в кулак и притянуть меня к себе.

Я поддаюсь без единого намека на сопротивление, моя рука сама собой пробирается в ее волосы, пальцы утопают в мягких кудрях, пока мои губы обрушиваются на ее. Селеста стонет, и я жадно провожу ладонью вниз по ее телу, целуя ее с отчаянной, бесконтрольной жаждой. Она отвечает мне с таким же пылающим желанием, удваивая мой голод.

Она всхлипывает, когда я нежно прикусываю ее нижнюю губу, затягивая ее между зубами.

— Тебе ненавистно, как я тебя целую? — мой голос срывается на хрип. — Как ты целуешь меня в ответ?

Она обвивает мои плечи руками, встает на носочки и прижимается ко мне всем телом.

— Каждую гребаную секунду, — лжет она, впиваясь пальцами в мои волосы и резко притягивая меня обратно к своим губам.

Я подхватываю ее на руки, и ее ноги тут же смыкаются вокруг моей талии. Спустя мгновение я прижимаю ее к одной из римских колонн обсерватории, лишь на секунду отстранившись, чтобы не врезаться в нее вслепую.

— Тогда тебе совсем не понравится, как мой член давит в тебя, Неземная, — шепчу я, медленно покачивая бедрами.

Из ее горла вырывается самый сексуальный звук, который мне когда-либо доводилось слышать.

— Все еще такая же идеальная для меня, — выдыхаю, прежде чем снова завладеть ее губами, теперь целуя мягче, смакуя этот момент.

— Что мы делаем? — стонет она между поцелуями, ее голос дрожит.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы заглянуть в ее глаза, и опускаю лоб на ее лоб. Мы оба тяжело дышим, вцепившись друг в друга так, словно боимся, что этот момент просто растворится в воздухе.

Стоя здесь, в этом месте, где пять лет назад все началось… Я чувствую себя таким уязвимым, таким открытым перед ней, как никогда раньше. Но она заслуживает этого.

Селеста осторожно высвобождает пальцы из моих волос и опускает руки на мои плечи, словно пытаясь решить, оттолкнуть меня или нет.

— Это плохая идея, — говорит она, едва слышно.

Я усмехаюсь.

— Худшая, — шепчу в ответ, прежде чем снова ее поцеловать — на этот раз медленно, с нежностью, с тоской.

Когда я отстраняюсь, ее глаза наполнены той же самой мучительной жаждой, что терзает и меня.

— Просто скажи, что ты согласишься пойти со мной на свидание, — тихо прошу я. — Не надо усложнять, Неземная. Просто дай мне один шанс показать, какими мы могли бы быть.

— Всего один?

Я киваю.

— Всего один.

Глава 12

Селеста

Я вскидываю голову в изумлении, когда в мой офис вваливается мужчина в самом безвкусном желтом костюме, который я когда-либо видела. В одной руке он держит комнатное растение в горшке, в другой — то ли коробку из-под обуви, то ли нечто столь же нелепое.

— Мисс Харрисон, — говорит он с улыбкой. — У меня для вас доставка.

Я окидываю его взглядом, хмурясь. Костюм ярко-желтый, да еще и усыпан крошечными розовыми звездочками. Первой мыслью у меня проносится: Зачем? Кто это вообще придумал, и, что важнее, кто в здравом уме согласился бы это носить? Я неловко прочищаю горло.

— Простите, но вы кто?

Он весело ухмыляется, аккуратно ставит горшок и коробку на край моего стола и лезет во внутренний карман пиджака. Когда я замечаю, что подкладка у него ярко-розовая, мои глаза расширяются. Это… слишком.

— Мое имя Майк Митчеллс, — объявляет он, протягивая мне визитку.

Я напрягаюсь, узнав имя.

— Я секретарь Зейна Виндзора.

Я приподнимаю бровь и скрещиваю руки на груди.

— И как, скажите на милость, вы пробрались в здание? Насколько мне известно, любому, кто хоть как-то связан с Windsor Hotels, вход сюда заказан.

— Я чертовски хорош в своей работе, мисс Харрисон. Босс поручил мне доставить вам это, и я выполнил его приказ.

— Это не ответ, Майк.

Он улыбается мне так мило, что на мгновение можно было бы принять его за невинного, но в его глазах горит хитрый огонек. Насколько мне известно, он работает на Зейна уже долгие годы. Вряд ли он бы так долго продержался, если бы не был чертовски умен.

— Мне также велено вручить вам это лично, — добавляет он, доставая запечатанный конверт.

Я чувствую, как мое сердце пропускает удар, когда узнаю почерк на передней стороне. Celestial (прим.: от английского «Неземная» — прозвище главной героини) — именно так он меня назвал.

Дорогая Неземная,

Я надеюсь, что тебе понравится ландыш, который я для тебя посадил. Он из той самой обсерватории, куда я отвез тебя на прошлой неделе. Он всегда был предназначен для тебя.

Как и мы с тобой, ландыши несут в себе богатую историю.

В викторианскую эпоху они символизировали возвращение к счастью, но в древние времена их связывали с богиней Остарой. Подходящее растение для моей богини, не находишь?

В наши дни этот прекрасный цветок также стал символом извинений и нового начала — если извинения искренни. Именно этим он и является: напоминанием о том, что я сожалею, и что больше всего на свете хочу начать с тобой все сначала.

P.S. Они такие душистые… Надеюсь, каждый раз, когда почувствуешь их аромат, ты будешь думать обо мне. Потому что я не перестаю думать о том, каково это было — снова целовать тебя.

— ЗВ

Я не могу сдержать улыбку, и Майк это замечает. Его выражение остается безмятежным, но в глазах читается скрытая наблюдательность. Я поспешно прочищаю горло и киваю ему.

— Передайте вашему боссу мою благодарность, — говорю я, и мой голос звучит куда менее уверенно, чем мне бы хотелось.

Он снова улыбается, но, дойдя до двери, на секунду останавливается и бросает на меня многозначительный взгляд:

— Еще увидимся, мисс Харрисон.

Я прищуриваюсь ему вслед, едва сдерживая раздражение. Дерзкий. Похоже, нахальство Зейна заразно.

Я с тихим вздохом счастья протягиваю руку к коробке, но, открыв ее, теряю дар речи. Передо мной — самая красивая пара туфель, которую я когда-либо видела. Черный атлас, усыпанный миниатюрными белыми камнями, образующими созвездия, и слово Неземная на внутренних стельках. Я приглядываюсь и замираю. Некоторые из этих камней — вовсе не кристаллы. Это бриллианты.

Я осторожно беру туфли в руки, изучая их, но не нахожу ни логотипа, ни марки. Единственный знак — небольшой контур ворона на подошве. Он заказал их специально для меня.

Я ловлю себя на том, что раз за разом прокручиваю в голове его письмо и подарок. Что он задумал?

Он выглядел серьезным, когда извинялся. И я не могу отрицать — он был совсем не похож на того жестокого мальчишку, каким я его помню. Но часть меня все еще боится довериться ему.Все наше прошлое кричит мне, что это, возможно, лишь тщательно продуманная игра. Причем не обязательно против меня лично — возможно, его настоящий интерес лежит гораздо глубже, в Harrison Developments.

Я поднимаю кончики пальцев к губам, закрывая глаза, вспоминая, как он меня целовал. Разве можно было подделать этот взгляд? Может ли все это быть правдой?

То, что между нами… Я не знаю, что это, но точно не ненависть. Разве тебе не любопытно узнать, что именно? Что мы могли бы значить друг для друга? Ты правда никогда не задумывалась об этом?

Я не хотела признавать это, но под всей этой ненавистью всегда скрывалось нечто большее. Сначала это была жажда признания. Желание, чтобы он, наконец, понял — я ничем не хуже него, а, возможно, и лучше. Со временем это переросло во что-то другое. Во что-то более темное, запретное.

Когда же впервые я представила, что один из наших бесконечных споров он завершает не колкостью, а поцелуем? Мне было шестнадцать, и сама мысль об этом повергла меня в ужас. Но она не оставила меня в покое.

К тому моменту, как он уложил меня на плед в своей обсерватории, я уже хотела его гораздо дольше, чем он мог себе представить. Это не было рациональным. Мое тело и разум словно воевали друг с другом каждый раз, когда я ловила себя на том, что снова думаю о нем. Но я не могла остановиться.