Интервенция (СИ). Страница 24

— Внешние долги есть? — спросил я канцлера.

— Заём в 1 млн пиастров для финансирования средиземноморской экспедиции у генуэзского банкира маркиза Мавруция и другой заём в 2,5 млн ходячих гульденов у амстердамского банка де Сметов. Их можно погасить за счет контрибуции, которую обязалась уплатить Высокая Порта. Это четыре с половиной миллиона рублей.

— Турецкие деньги нам самим пригодятся, — тяжело вздохнул я. — Румянцеву нужно наместничество поднимать, для флота базу строить.

— А голландцы? — поинтересовался Бесписьменный.

— Кому я должен, всем прощаю, — хохотнул я. — Состояние войны есть обстоятельства исключительные. Появятся представители банкиров, так им и объясните. Будут сильно горевать, отдайте им вексельные бумаги из Франкфурта.

— Ваше Величество! Не внешний долг над нами боле всех висит, а государственные расходы. Где нам брать деньги на выплату армиям? На общие нужды, включая пенсии и госпиталя господина Максимова? Как виконт Мирабо начнет в Москве запланированные стройки?

— Мы же кучу имущества конфисковали у собственных аристократов!

Бесписьменный вскочил и с жаром пояснил:

— Дома, картины, бриллианты и прочее — это не звонкая монета, государь!

Не мог с ним не согласится. Но и плакать нет смысла. Будем искать дополнительные ресурсы, хотя мысль существовать за счет потрошения наглых интервентов уже плотно засела в моей голове. Если ляхи и шведы временно закрыли мне бюджетную дыру 1774-го, то кто сказал, что с Пруссии в 75-м нам достанется меньше? Интересно, кормил Наполеон Францию или нет за счет ограбления Европы? Почему-то мне кажется, что кормил да еще как! (2)

— Полагаю, мы можем рассчитывать на рост сбора подушной подати. Число ее плательщиков выросло — за счет лишившихся льгот и появления новых подданных. Тех же бывших дворян, шведов и финнов. Да и в губерниях все больше порядку, служба камериров постепенно восстанавливается, — доложил Немчинов, отвечавший, помимо всего прочего, и за сбор налогов.

Я кивнул, подтверждая, что мысль уловил, и в то же время слегка пригорюнился: выходило, что бюджет мы можем построить исключительно на прогнозах. А если отталкиваться от текущей ситуации, то все смотрится намного хуже, если не безнадежно.

Перфильев догадался о моих выводах.

— Мы еще с циферками поколдуем, ваше величество. Полагаю, если реквизиции усилить, миллионов 25 соберем.

— Что у нас с поставками золота с Урала?

— Все замечательно, Петр Федорович, — тут же откликнулся Рычагов. — Урок твой в четверть уже перекрыли.

— То есть запасы золота растут?

— Так точно!

— Ладно. К этому еще вернемся. Что у нас с торговым балансом?

— Вот тут, государь, у нас все очень интересно! — посветлел лицом канцлер. — Россия всегда вывозила больше, чем завозила. У нас охотно брали хлеб, лен, лес, пеньку, сало, деготь, юфть, канаты и парусину, щетину, металл. А взамен везли колониальный товар и дорогие вещицы — шёлк, бархат, парчу, каракуль, фарфор, вина… Спрос на них сильно упал. Некому стало ни кофий покупать, ни фарфоровые безделушки. На сахар бы денег наскрести бывших дворянам, а крестьянин отродясь сахару не едал. Иными словами, если мы восстановим в прежних объемах вывоз, то большой доход поимеем. Еще и интерес проявляют купцы заморские к твоим, царь-батюшка, инвенциям…

— Не восстановим! — отрезал я.

— Как же так, кормилец⁈ — хором охнул весь финансовый блок правительства.

— Хлеб более не вывозим — самим бы зубы на полку не положить! Лес и металл — товары стратегические, сиречь, до всей державы имеющие касательство. Шведские медь и железо еще можно англичанам отдать, да и то не всё — олонецкие заводы лучше оттуда снабжать, чем с Урала. Продажу леса пора переводить на поставки готового материала, а не кругляка. Захотят англичане с голландцами нашей древесины, хай лесопилки строят. А не захотят, Кулибину дадим поручение приспособить свою машину к распиловке.

— Лондон будет сильно недоволен, — хмуро заметил Безбородко.

— И что мне с того? У англичан о другом уже голова болит.

Министр иностранных дел кивнул:

— Вы оказались правы, ваше величество, в своем предсказании о судьбе американских колоний. А голландцы?

— Этих клещей нужно из России выводить постепенно. Присосались к дармовщине — не оторвешь.

— Но как же торговый баланс? — едва не навзрыд воскликнул Рычагов. — И займы они всегда готовы нам выдать.

— Внешние заимствования — штука весьма опасная. Можно так вляпаться, что начнешь займы брать, чтобы проценты оплатить. Лучше изыскивать внутренние резервы. Вот, например, соль. Она сейчас как белое золото, продукт наиважнейший. Поручил я наместнику Заднепровскому взять в аренду от хана крымского соляные озера. И вот тебе, Саша, задание: свяжись с Румянцевым и Долгоруковым-Задунайским, чтобы они наладили торговлю с черкесами солью. Снабжать ею весь Северный Кавказ и далее — это же золотое дно.

Министр иностранных дел тут же записал себе мое поручение.

— Далее, персы. С ними тоже нужно товарообмен поднимать. А через них искать выход на индийские рынки. Зачем нам посредники-европейцы в колониальной торговле? Все всё поняли?

Министры закивали.

— Теперь поговорим о делах внутренних, купеческих…

Канцлер подобрался. Не хотелось ему говорить о плохом, но что ж поделать?

— В расстройстве пребывает коммерция, государь. Кредит исчерпан, деньга обесценивается. Купцы волком воют. Просят разрешить им торговать зерном, которое мы реквизировали в Польше.

— А вот хрен им во все грызло! На народной беде хотят нажиться? Спекуляции затеять? Повелеваю: устраивать в губерниях хлебные магазины, с коих торговать дешево, ежели цены на зерно вверх поползут. А будут найдены районы пострадавшие, те кормить бесплатно!

— Понял! — вздохнул Перфильев, получив новую заботу.

— Значит, с денежным оборотом у нас швах, так я понимаю? Бумага, медь, серебро… А не пора ли, други мои, нам замахнуться на денежную реформу?

Рычагов, Бесписьменный и Немчинов грустно на меня посмотрели, предчувствуя мой очередной финт ушами. Знали уже, что могу крепко удивить.

— Вот сами посудите… Все привыкли к серебру. Нас, можно сказать, к нему цепями приковали. Кто с этого выгоду имеет? Цесарцы, германцы да испанцы. Они нам серебро продают на монету, своей добычи нам не хватает. А зачем нам немца кормить, когда у нас золота уже в достатке?

Бесписьменный, как главный по монете, всполошился.

— Неужто ты хочешь, государь, серебро упразднить? Мы золотые империалы и полуимпериалы используем в основном для внешней торговли. Первый идет по 246 рублей, а второй — по 130. Золотые рубль и полтина используется только для дворцового обихода, для внутренних расчетов. Двор нынче в упадке, так что и толку от них не много. Мне уже жаловались.

— Какое установлено соотношение золота к серебру?

— Один к пятнадцати.

— То есть золотой рубль должен стоить 15 рублей серебром? А империал — 150?

— В серебряном рубле чистого серебра три четверти… Извини, государь, понимаю, что цифры не сходятся, но не мною сие придумано.

Боже, как все запущено! С этим нужно покончить решительно и бесповоротно. Я догадывался, что хитрые игрища с весом и кросс-курсами монет — всего лишь ловко спрятанные косвенный налог для пополнения казны. Но того не понимали умники, насоветавшие такую систему, впрочем как и медную монету, привязанную к ассигнации, что под финансы страны закладывается мина. Причем не замедленного действия, а контактная. Что это мина уже взорвалась, и дальше пойдет цепная реакция.

Я откашлялся и начал вещать:

— Всегда в стране, вступившей в войну, падает кредит доверия к деньгам государства. Это аксиома. Войны мы избежать не можем, она уже объявлена. Остается лишь один выход — поднять доверие экстренными мерами. Чрезвычайными! К таковым отношу замену ничего не стоящей по сути меди на истинную ценность. На золото! Чай англичане не дураки, раз ввели у себя гинею. И нам так поступить незазорно. Как нам все это провернуть, чтобы не обрушить финансы государства, изложу в секретной инструкции.