Курсант Сенька (СИ). Страница 37

Получив же заветные простыни, мы снова вышли на плац. И накинув простыни на головы, поползли по снежной целине цепочкой — я впереди, за мной Колька, следом Пашка, замыкал Леха.

Первую сотню метров прошли как по писаному. Ползли неспешно, стараясь не нарушить тишину зимнего дня. Но вдруг начались неприятности… Леха проваливался в снег по самые уши и безнадежно отставал от группы.

— Форсунков, шевелись! — сипел на него Колька, оборачиваясь. — Отстаешь от графика!

— Не могу быстрее! — пыхтел Леха. — Простыня за что-то зацепилась!

Я обернулся и едва сдержал смех — Лехина простыня намертво зацепилась за торчащий из-под снега сухой куст, и он волочил за собой целую ветвь.

— Отцепись, болван! — прошептал я.

— Стараюсь! — Леха дергал ткань, но только глубже запутывался в колючих объятиях.

В этот момент Пашка, который полз следом за Колькой, внезапно провалился в снежную ловушку. Под белым покровом оказалась водосточная канава.

— Да как так-то! — взвизгнул Пашка и скрылся под простыней.

Колька кинулся его выручать, но поскользнулся и рухнул прямо на него. Они принялись барахтаться в снегу, словно два призрака, сцепившихся в смертельной схватке.

— Тише, олухи! — зашипел я. — Нас рассекретят!

Но было поздно… Из-за заснеженных елей показался Кузеванов с биноклем наперевес. Остановился, поднес оптику к глазам и принялся изучать нашу «маскировку».

— Все, крышка, — пробормотал я себе под нос.

Но тут случилось невероятное — Леха, который все это время бился с проклятым кустом, резко рванул простыню. Ветка отпустила добычу, и Леха покатился по склону огромным белым комом. Простыня развевалась следом, превращая его в гигантский одуванчик на февральском ветру.

— А-а-а-а! — вопил Леха, несясь прямиком на Кузеванова.

Старший лейтенант увидел мчащийся на него белый снаряд и в панике отскочил в сторону. Леха же пронесся мимо и с грохотом врезался в сугроб у самого сарая — нашей заветной цели.

— Есть контакт с объектом! — радостно заорал Леха, высунув голову из снежного плена.

Мы с Колькой и Пашкой тоже покатились вниз, забыв о всякой скрытности. Простыни полоскались на ветру, снег взметался фонтанами. Мы походили на три белых смерча, сошедших с ума. Кузеванов же стоял с отвисшей челюстью, а затем вдруг разразился хохотом.

— Курсанты! Что за представление⁈

— Товарищ старший лейтенант! — отрапортовал я, выкарабкиваясь из сугроба и отряхивая снег. — Задание выполнено! Объект достигнут!

— Каким образом достигнут⁈ — Кузеванов не мог сдержать смех, хватаясь за бока.

— Методом… э-э-э… скоростной маскировки! — выпалил Колька, пытаясь сохранить серьезность.

— Скоростной маскировки⁈ — старший лейтенант согнулся пополам от хохота.

— Так точно! — подхватил Пашка. — Мы разработали новый тактический прием! Условное наименование — «Белые торпеды»!

Леха тем временем отряхивался от снега, выковыривая его из-за воротника.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! — Леха вытянулся по стойке «смирно». — А обратно тоже применяем скоростную маскировку?

— Форсунков, ты что, хочешь меня до инфаркта довести? — Кузеванов утирал выступившие слезы.

В этот момент к нам приближался полковник — начальник курса. Мы мгновенно замерли в стойке «смирно», но вид имели еще тот — закутанные в белые простыни, перепачканные снегом и с пунцовыми от мороза носами.

— Кротов, что здесь происходит? — строго поинтересовался полковник.

— Товарищ полковник, курсанты отрабатывают элементы зимней маскировки! — с трудом сдерживая смех, отрапортовал старший лейтенант.

А тот окинул нас внимательным взглядом.

— Ну и как успехи?

— Объект достигнут, товарищ полковник! — бодро доложил я.

— Каким способом?

— Новаторским, товарищ полковник! — не растерялся Колька.

Полковник подошел к Лехе, который все еще выковыривал снег из-за воротника.

— Курсант Форсунков, доложите о сути новаторского метода!

Леха же с самым серьезным видом отрапортовал.

— Товарищ полковник! Суть метода заключается в использовании естественных природных условий для достижения максимальной скорости передвижения при сохранении маскировочных свойств!

— То есть? — полковник прищурился.

— То есть катимся с горки — и никого не видно! — простодушно пояснил Леха.

Полковник помолчал секунду, а затем разразился таким раскатистым хохотом, что даже вороны с заснеженных елей сорвались в испуге.

— Курсанты! — произнес он, отсмеявшись. — За изобретательность — зачет! За выполнение боевой задачи — зачет! За то, что развеселили старого служаку — дополнительный зачет!

— Товарищ полковник, а взыскание? — робко поинтересовался Пашка.

— Какое взыскание? Задачу ведь выполнили! Объект достигли! — он снова рассмеялся. — Правда, методы у вас… скажем так, нестандартные.

— Товарищ полковник, — осмелел Колька, — а можно этот способ в наставление внести? «Скоростная маскировка по методу снежного кома»?

— И в конце надо добавить было мою фамилию, что по моему методу! — возмутился Лёха, глаза его сверкнули обидой. — Это же я придумал!

— Ты не придумал, ты просто шлёпнулся! — возразил Пашка, отряхивая снег.

— Не шлёпнулся, а применил законы физики! — гордо выпрямился Лёха, словно защищая диссертацию.

— Какие ещё законы физики? — недоумённо почесал затылок Колька.

— Закон всемирного тяготения! — торжественно возвестил Лёха, воздев палец к небу. — Все тела стремятся к земле!

И мы снова покатились со смеху — даже полковник не выдержал — уголки его губ предательски дрогнули.

— Форсунков, вы у нас ещё и физик-теоретик оказались! — покачал головой. — Ну что ж, курсанты, марш в казарму. И простыни верните в том виде, в каком получали.

Мы выстроились в колонну по два и зашагали по протоптанной дорожке. Лёха же не унимался, размахивая руками.

— А что, метод рабочий! Быстро, эффективно, с огоньком!

— Форсунков, ты настоящий самородок! — восхищался Колька. — Только в следующий раз предупреждай, когда собираешься законы физики применять.

— А я что, знал, что покачусь кубарем? — оправдывался Лёха, разводя руками. — Сам не ожидал такого эффекта!

— Зато как лихо получилось! — подхватил Пашка.

А я шагал и думал — вот они, эти мгновения, что врезаются в память навсегда. Когда через годы мы будем собираться вместе на встречах, обязательно вспомним, как Лёха изобрёл «скоростную маскировку» и как полковник давился от смеха. В казарме же нас поджидали сокурсники, которые тоже уже сдали все. Дневальный по роте, увидел наши простыни и присвистнул.

— Вы что с ними творили? На санках катались?

— Не на санках, а на заднице! — радостно доложил Лёха.

И мы снова разразились хохотом, наперебой рассказывая подробности нашего «боевого крещения». А байка про «белые торпеды» ещё долго гуляла по училищу — старшекурсники при встрече непременно нас подкалывали.

— Ну что, «торпеды», как успехи в маскировке? — улыбался Лосев.

— Всё по науке! По методу Форсункова! — И мы с гордостью отвечали.

А вечером, когда мы уже переоделись и готовились к отбою, к нам подошёл старшина. Завидев его каменное лицо, мы четверо мгновенно соскочили с коек.

— Товарищ старшина! — рявкнули хором.

— Так-так, герои-маскировщики, — протянул он, окидывая нас тяжёлым взглядом. — Дошли до меня слухи про ваши подвиги. Простыни казённые в снегу валяли, говорят?

— Товарищ старшина, простыни целы! — бодро отрапортовал Пашка, демонстрируя аккуратно сложенное казенное белье.

Старшина взял простыню в руки, развернул и принялся внимательно осматривать каждый сантиметр ткани.

— Форсунков, а это что такое? — он ткнул указательным пальцем в небольшую дырочку размером с копейку.

— Товарищ старшина, это… это от сучка зацепилось… — Леха мгновенно побледнел, словно вся кровь отхлынула от лица.

— От сучка? — грозно переспросил старшина, прищурив глаза.