Когда она любит (ЛП). Страница 28

Док уже разложил все свои принадлежности.

— Положите ее сюда, — говорит он, указывая на кровать. Он поправляет очки. — Что случилось?

Я кладу Клео и поднимаю куртку, чтобы показать ему раны.

Черт, они выглядят ужасно. — Она порезалась о стекло. Не думаю, что порезы глубокие, но их много.

Док хмыкает. — Хорошо. Давайте очистим их и посмотрим, нужно ли накладывать швы.

Моя голова раскалывается. Я не понимаю, что со мной происходит. Это далеко не первый раз, когда в меня стреляют, но я никогда не был так потрясен. Я опускаю взгляд на свои руки. Они покрыты засохшей кровью.

Ее кровь.

Я делаю шаг в сторону ванной. Мне нужно смыть это.

— Я сейчас вернусь, — говорю я хрипловато.

В ванной я оттираю с рук смесь грязи и крови и закатываю рукава. Большая часть крови на моей рубашке также принадлежит Клео. Я облажался. Как муж и как дон. Мне следовало быть более осторожным. Чувство вины снова проникает в мое сознание. Я сжимаю челюсть, чтобы не поддаться ему.

Нет.

У меня нет возможности чувствовать себя виноватым. Чувствам нет места в жизни дона. Я давно это усвоил.

Мое дыхание становится глубже. Медленно я вытесняю из головы все бесполезные эмоции, пока не остается лишь чистый холст. Холст, на котором я могу нарисовать все, что захочу.

Когда я выхожу, Док роется в своей сумке. — У нее одиннадцать рваных ран на животе. На некоторые из них придется наложить швы, и, возможно, останутся легкие шрамы. Похоже, у нее также сотрясение мозга.

Я прокручиваю в голове события, произошедшие в столовой. Теперь, когда я успокоилась, это легко, как будто смотришь фильм.

— В какой-то момент она сильно упала на пол. Когда я впервые услышал выстрелы, я действовал инстинктивно и потянул ее вниз.

Док достает шприц. — Что ж, возможно, вы спасли обе свои жизни, сделав это. Я уверен, что Клео полностью поправится.

Напряжение в моих плечах ослабевает. — Хорошо.

Он снова садится на край кровати. — Я собираюсь достать стекло и промыть твои раны.

Клео прижимается спиной к подушке. — Что это?

— Просто местный анестетик.

Она сглатывает. — Я не люблю иголки.

— Если я не обезболю тебя, будет гораздо больнее.

Она смотрит на меня так, будто надеется, что я скажу Доку не делать ей укол. Я не могу этого сделать. Он должен ее лечить.

— Все будет хорошо. Это всего лишь несколько уколов, — говорю я.

Мое пренебрежительное замечание не очень хорошо звучит. В ее глазах вспыхивает обида, но тут же исчезает. Она закрывает глаза. Затянувшееся молчание заполняет комнату, и я чувствую себя самым дерьмовым мужем на свете.

Что, черт возьми, я должен делать?

Док прочищает горло. — Может быть, тебе поможет, если ты сядешь рядом с Клео.

Я сжимаю челюсть. Конечно. Ее нужно утешить. Я могу это сделать. Это мой долг, не так ли? Я обхожу кровать, забираюсь с другой стороны и обхватываю ее за плечи. На мгновение она замирает, но потом расслабляется под моим прикосновением.

— Готова? — спрашивает Док.

Она смотрит на шприц. — Нет.

Я провожу большим пальцем по ее верхней части руки. — Не смотри на иглу. Смотри на меня.

Она вздыхает, прежде чем повиноваться. Наши глаза встречаются. Она так близко, что я могу пересчитать ее веснушки. Она выглядит усталой и измученной, но все равно чертовски потрясающе.

Моя жена.

Мой взгляд падает на ее губы. Доктор что-то говорит, но я не слышу его из-за шума в ушах.

Поцелуй ее.

Клео вдыхает. — Ой.

Я отвожу взгляд от ее лица и опускаюсь к животу.

— Еще один, — говорит Док. — Хорошо, готово. Теперь я тебя зашью.

Он достает иглу и медицинские нитки.

Когда Клео видит их, ее глаза расширяются.

— Со мной такого еще не делали, — говорит она в панике. Она прижимается ко мне. — О, черт, о,черт, о, черт возьми...

Док зажимает одну из ее ран и вводит кончик иглы в кожу.

Клео дергается. — Черт! Больно!

Мне приходится сдерживать ругательство, направленное на Дока. Мои нервы натянуты до предела.

— Я даже не проткнул твою кожу, — говорит мужчина.

— А я уверена, что проткнул.

Док разочарованно выдыхает.

— Это займет много времени, если ты будешь прыгать каждый раз, когда я приближу к тебе иглу.

Сделай что-нибудь.

— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — спрашиваю я.

Медленно она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Ты уже делал это раньше?

— Да. Много раз.

Иногда я не могу похвастаться тем, что Док находится в пятнадцати минутах езды. Я уже сбился со счета, сколько раз мне приходилось накладывать швы себе или Неро.

Я высвобождаю руку из объятий Клео и встаю с кровати. — Дальше я сам, док. Так моей жене будет удобнее. Почему бы вам не спуститься ненадолго вниз?

Он кивает. — Я вернусь через пятнадцать минут, чтобы проверить, как вы справились.

Я занимаю место Дока и берусь за иглу.

Клео закрывает глаза. — Я чувствую себя такой трусихой.

— Многие люди боятся иголок.

— А ты нет. Ты ведь не боишься ничего из этого? Ты был таким спокойным в ресторане.

Это она так думает? Я не чувствовал себя уверенно, когда увидел ее лежащей на земле, залитой собственной кровью.

Я отмахнулся от этой неприятной мысли и сосредоточился на задаче. — Сделай глубокий вдох.

Она сморщила лицо. — Мне кажется, меня сейчас вырвет.

— Нет. Это займет всего несколько секунд. Дыши, Клео. Я знаю, что ты достаточно сильна, чтобы справиться с этим.

Она протягивает руку и обхватывает мое колено, после чего кивает мне. — Сделай это.

Я подношу иглу ближе и прокалываю ее кожу. Она вздрагивает, но продолжает глубоко дышать, как я и просил.

— Хорошая девочка, — бормочу я. — Просто продолжай дышать.

Темп ее дыхания ускоряется. Ее ногти впиваются в мою ногу, но я не подаю никаких признаков боли. Если ей нужно использовать меня в качестве мячика для снятия напряжения, то пусть делает это.

Я работаю так быстро, как только могу, чтобы зашить ее. Проходит около десяти минут, прежде чем я обрываю последнюю нитку.

Я убираю все на тумбочку. — Все готово.

Медленно она открывает глаза. — Спасибо.

За что она меня благодарит?

— Это я втянул тебя в эту кашу.

Она смотрит на меня и сглатывает.

— Это не твоя вина, — говорит она. — Не вини себя. Я вынудила тебя, явившись на ужин в этом платье. Если бы я этого не сделала, нас бы подвез Сандро, и киллеры, возможно, не стали бы нападать, если бы в ресторане было много других посетителей.

Я кладу свою руку на ее и переплетаю наши пальцы. — Мне понравилось это платье.

Удивление проскальзывает в ее лице, а затем превращается в язвительное веселье. — Признайся, ты рад, что оно испорчено.

— Вовсе нет. — Она выглядела в нем чертовски сексуально. — Я куплю тебе замену, и в следующий раз ты наденешь его в уединении нашего собственного дома. — Я наклоняюсь ближе. — Без ничего под ним.

Наконец-то к ее щекам вернулся цвет.

Дверь открывается, и снова появляется Док. — Как у нас дела?

Кипящее напряжение вокруг нас лопается, как воздушный шарик. Я отпускаю ее руку и встаю.

— Взгляните.

Он подходит и осматривает мою работу, а затем радостно кивает мне.

— Хорошо. Сотрясение мозга - моя главная забота. Я бы хотел присматривать за ней в течение следующих нескольких дней.

— Держите свой телефон поблизости. Если ее состояние ухудшится, я хочу, чтобы вы были под рукой.

— Очень хорошо.

Он уходит и закрывает за собой дверь.

Я провожу пальцами по волосам. Мне нужен душ, крепкий напиток и хороший восьмичасовой сон, но пока я довольствуюсь только первым. Я расстегиваю рубашку и бросаю ее в корзину для белья.

Клео вздыхает. — Ты тоже ранен.

Я опускаю взгляд. Только через мгновение до меня доходит, что она говорит о моей руке. На бицепсе есть неглубокая рана, где меня задела пуля, но я ее почти не чувствую. — Это царапина.