Русь. Строительство империи 7 (СИ). Страница 30
Другие эскадры нашего флота рассредоточились по всему Мраморному морю, установив плотную блокаду, патрулируя прибрежные воды, перехватывая все купеческие суда, пытавшиеся проскользнуть в осажденную столицу с продовольствием или товарами. Мы топили или захватывали все, что попадалось нам на пути. Константинополь, привыкший к своему морскому могуществу и бесперебойному снабжению со всех концов своей необъятной империи, впервые за многие столетия оказался заперт в плотных тисках морской блокады. Теперь оставалось сделать то же самое и на суше.
Пока наш флот под командованием Такшоня и Степана надежно запечатывал Константинополь с моря, я приступил к следующему, не менее важному этапу операции — высадке основных сухопутных сил. Выбор места для десантирования был непростым. Побережье вокруг города было сильно изрезано, местами скалистым, и почти везде хорошо просматривалось со стен и башен, что делало любую высадку крайне рискованной. Однако, после тщательной разведки, которую провел Ручной Сокол (его помощь тут была просто неоценима!), мы нашли относительно подходящий участок. Это был европейский берег Мраморного моря, к западу от Константинополя, примерно в десяти-пятнадцати километрах от городских стен. Местность там была более-менее равнинной, с пологим песчаным пляжем, что позволяло быстро высадить войска и развернуть их для дальнейших действий. К тому же, этот район был несколько удален от основных укреплений, и мы рассчитывали, что византийцы не смогут оказать нам здесь серьезного сопротивления.
Высадка началась на рассвете следующего дня. Сотни наших транспортных судов, под прикрытием боевых кораблей, которые встали на якоря недалеко от берега, начали подходить к пляжу. Первыми на берег сошли отряды моих лучших дружинников и арбалетчиков. Они должны были занять плацдарм, отбросить возможные вражеские дозоры и обеспечить безопасность для высадки основных сил. Византийцы, конечно, заметили нашу активность. С городских стен, хоть и с большого расстояния, по нам открыли огонь их дальнобойные камнеметы, но особого вреда они причинить не смогли — большинство камней падало в воду, не долетая до наших кораблей. Несколько небольших отрядов византийской конницы и пехоты, базировавшихся в пригородных укреплениях, попытались атаковать наш десант, но были встречены таким плотным огнем наших арбалетчиков и корабельной «артиллерии» (Степан умудрился установить на некоторых дромонах небольшие, но очень эффективные камнеметы), что быстро откатились, понеся потери.
Плацдарм был захвачен. И началась основная высадка. Это было грандиозное, хоть и немного хаотичное зрелище. Тысячи русских воинов — пехотинцы в своих стеганых доспехах и шлемах, с копьями, мечами и топорами; конники, ведущие в поводу своих боевых коней (их перевозили на специально оборудо странных баржах); обслуга осадных машин, тащившая на берег разобранные камнеметы, баллисты и тараны — все это вываливалось на берег, строилось в походные колонны, занимало указанные им позиции. Руководил высадкой и последующим развертыванием войск мой главный воевода, Илья Муромец. Его зычный голос, его богатырская фигура, его уверенность и спокойствие действовали на воинов лучше любых приказов. Я сам тоже находился на берегу, координируя действия различных отрядов, решая возникающие проблемы, подбадривая людей.
В течение нескольких дней, работая почти без перерыва, днем и ночью, мы сумели успешно переправить на берег всю нашу сухопутную армию — а это было, по моим прикидкам, не менее двадцати-двадцати пяти тысяч человек, не считая обозников, слуг и прочей нестроевой братии. Это была огромная сила, способная, как мне казалось, сокрушить любую крепость.
Как только основные силы были высажены, мы немедленно начали движение к городу. Преодолевая сопротивление небольших, но отчаянно сражавшихся византийских гарнизонов, которые засели в пригородных укрепленных монастырях, виллах и сторожевых башнях (мы их либо обходили, либо брали с ходу, не тратя много времени), наши полки начали широким полукольцом охватывать Константинополь с суши. Линия нашей осады протянулась от берега Золотого Рога на севере, где она смыкалась с позициями нашего флота, до Мраморного моря на юге, также упираясь в морскую блокаду. Таким образом, город оказался в полном кольце, отрезанный от внешнего мира и с суши, и с моря.
Вокруг города, на безопасном расстоянии от стен (примерно в полутора-двух километрах, чтобы не доставали их камнеметы), мы разбили несколько больших, хорошо укрепленных лагерей. Были вырыты рвы, насыпаны валы, установлены частоколы, выставлены караулы и дозоры. Началась подготовка к возведению осадных сооружений — еще более высоких валов, с которых наши стрелки могли бы обстреливать защитников на стенах, траншей и ходов сообщения для безопасного подхода к стенам, позиций для наших метательных машин. Степан со своими инженерами и плотниками немедленно приступил к сборке тяжелых камнеметов, баллист и требушетов, которые были доставлены на транспортных судах в разобранном виде. Их нужно было не просто собрать, но и установить на специально подготовленные платформы, пристрелять, обеспечить боеприпасами. Работа предстояла огромная.
Мой Ручной Сокол в эти дни был просто незаменим. Он постоянно кружил над городом и его окрестностями, словно коршун, высматривающий добычу. Через интерфейс Вежи я получал от него бесценную информацию о расположении византийских войск внутри города, о системе их укреплений (он мог «видеть» даже то, что было скрыто от наших глаз), о возможных слабых местах в обороне, о передвижениях гарнизона по стенам, о том, где они концентрируют свои силы, а где — ослабляют. Это позволяло мне принимать более взвешенные решения и не тыкаться вслепую.
Началась полномасштабная осада величайшего города христианского мира. Событие, которое, я был уверен, должно было потрясти основы тогдашней цивилизации и навсегда вписать мое имя — Антона, Царя всея Руси — в анналы истории. Либо как великого завоевателя, либо как безумного авантюриста, погубившего свою армию под стенами неприступной твердыни. Я очень надеялся на первый вариант.
Константинополь, или Царьград, как его называли на Руси, не зря на протяжении веков считался неприступной твердыней, «оком вселенной», «царицей городов». Его сухопутные укрепления, знаменитые Стены Феодосия, построенные еще в V веке и неоднократно модернизированные, представляли собой настоящий шедевр военной фортификации того времени, способный повергнуть в уныние любого завоевателя. Я, конечно, читал о них в исторических книгах еще в своей прошлой жизни, но увидеть их воочию, да еще и с намерением их штурмовать, — это было совсем другое дело.
Представьте себе: тройная, а местами и четверная линия обороны, протянувшаяся на шесть с лишним километров от Мраморного моря до Золотого Рога. Сначала шел внешний, невысокий парапет, или бруствер, за которым могли укрываться легкие стрелки. Затем — широкий, до двадцати метров, и глубокий, до десяти метров, ров, который византийцы, в случае серьезной осады, могли заполнять водой из специальных акведуков, превращая его в серьезное препятствие для осадных машин и штурмующих колонн. За рвом возвышалась мощная внешняя стена, высотой около восьми-девяти метров и толщиной до двух метров, усиленная девяносто шестью квадратными или восьмиугольными башнями, расположенными на расстоянии примерно пятидесяти-шестидесяти метров друг от друга. Эти башни выступали за линию стены, обеспечивая фланговый обстрел подступов. А за внешней стеной, отделенная от нее широким внутренним двором-периболом, где могли размещаться резервы, высилась главная, внутренняя стена — настоящий монстр, высотой до двенадцати-пятнадцати метров и толщиной от четырех до шести метров! Она также была усилена девяносто шестью еще более мощными башнями, в основном квадратными или многоугольными, которые были расположены в шахматном порядке по отношению к башням внешней стены, создавая перекрестный огонь. В этих башнях размещались метательные машины, склады боеприпасов, казармы для воинов. Пробить такую стену прямым попаданием из тогдашних камнеметов было практически невозможно. Да и взобраться на нее по штурмовым лестницам — задача не из легких.