В огне (СИ). Страница 16

— Скифское дикарство!.. — в очередной раз со мной не согласился Аракчеев. — Можно же было крепости выстроить ближе к границе. Будет разорение для белорусских и малоросских помещиков.

Да он и сам всё понимал, просто, в голове военного министра не укладывалось то, что для победы нам нужно сначала отдать часть своих территорий. Даже с современным оружием, которого, к слову не так и много, противостоять такой большой и оснащенной армии сложно.

У каждого русского человека уже укоренилось в голове, что там, где появляются наши императорские войска, всегда безусловная и громкая победа. Но ко мне приходили данные, по которым Наполеон собирает более чем полумиллионную армию. Она оснащается артиллерией, испанцы помогают конями, так что мы еще увидим и немалое количество польско-французской конницы.

В этом времени не случилось Партизанской войны в Испании, эта страна сейчас более чем лояльна Франции и также готова послать своих воинов на русскую землю. Так что Наполеону не приходится распыляться на два фронта, он может сконцентрироваться только на русской компании.

Кроме того, пруссаки всё больше выражают всякие там недовольства, посматривают в сторону Наполеона. Это можно было бы считать моим поражением, что не смог Пруссию заставить оставаться в союзных отношениях с Россией. Однако, Наполеон пообещал Пруссии значительное расширение их территорий. То, чего Россия обещать не может. К примеру, бывшую шведской Померанию Наполеон готов отдавать просто уже только за то, что пруссаки не встанут на сторону русских предстоящей войне.

Сложная ситуация у нас складывалась и с Австрией, где хотят разгрома России, чтобы мы ушли из северной Италии. Испанцам, к слову, не нравится присутствие русского флота в Средиземном море. Так что, как ни крути политическую ситуацию, без войны, по истине Великой и Мировой, никак не получится. И без этой войны мы не сможет окончательно застолбить за собой все те политические и территориальные завоевания, которые были сделаны ранее. И уходить из Средиземного моря нам нельзя. Уже немело экономических проектов завязано на работе с Триестом, Венецией, не говоря о Мальте. Нашей Мальте!

Или всё же я себя успокаиваю. Возможно, я не увидел какие-то ходы, чтобы этой ситуации не произошло и войны не было. Может быть, не нужно было допускать возвышения Франции или, по крайней мере, убил бы я Наполеона и тем самым решил бы многие вопросы. Вот только я уверен, что на место Наполеона пришёл бы кто-нибудь другой, тот же Моро или Бернадот. Если Франция на подъёме и нуждается в крепкой руке правителя, то персонаж найдется. Вот, к примеру, разве смерть Гитлера, допустим в 1943 году решила бы проблему и немцы ушли бы из Советского Союза? Нет, конечно. Просто был бы Геринг, или Гимлер, но кто-то взял бы власть в свои руки и продолжал бы войну и геноцид.

И тогда нужно подумать, что именно мы можем противопоставить. Наша армия сейчас состоит из чуть более четырех сотен тысяч солдат и офицеров. Немало в цифре, недостаточно относительно территории. Эти войска пока что «размазаны» на большой территории. Да, уже подписан указ о наборе ста тысяч рекрутов, у нас есть резерв в виде посаженных на землю бывших солдат. И вот этого, как я рассчитываю нам должно хватать, в чем поможет новое оружие.

И в этом отношении не так все радужно, но и есть поводы для гордости. Чтобы гордиться достаточно понимать, что наше Отечество первым стало производить казназарядное оружие, немного, но есть даже и оружие под унитарный патрон.

Вместе с тем, в лучшем случае, можно вооружить казназарядными ружьями, известными в иной реальности, как винтовки Хола, а в этом времени «Нижегородкой» до четырех дивизий. Винтовками на унитарном патроне могу оснастить, и уже начал это делать, до двух полков. И тут дело даже не в винтовках, а в изготовлении патронов к ним. Пока что получилось накопить запас, но производственные мощности патронного производства медленно, и все же, прирастают.

— Как вы думаете, Михаил Михайлович, отчего турки всё никак не начнут? — меняя тему разговора, спрашивал Аракчеев.

— Ау них началась игра. Турки ждут, когда начнёт Наполеон, он же ждёт, когда начнут турки. Причём, ни те, ни другие к войне, по сути-то, и не готовы, — выразил я своё мнение.

На самом деле, в Турции сейчас происходят очень интересные события. У них ни с того, ни с сего взрываются склады с порохом, воспламеняются магазины с продовольствием. В современных условиях расхлябанности караульной службы, особенно в Османской империи, произвести ряд диверсий не составило никакого труда. Мои ребята готовились к наиболее серьезному сопротивлению и организации охраны. Вместе с тем, сейчас придётся большинство групп из Болгарии и Валахии уже уводить. Турки столь озлоблены, что могут простого болгарина пристрелить на месте, не спрашивая даже, как того зовут.

Так что действия диверсантов имеют ещё такой положительный эффект, когда складываются основы для поднятия балканских народов на войну против Османской империи. Плохо то, что диверсантам приходится отрабатывать без какой-либо поддержки местного населения. Просто, если те же самые сербы или болгары узнают, из-за кого именно расстреливают их соплеменников турки, вряд ли они обрадуются подобным русским «подаркам».

— И всё же я считаю, что Турция уже со дня на день начнёт военные действия, — сказал Аракчеев, а я с ним был полностью согласен.

— Нам есть с чем встречать турку, — сказал я, будучи уверенным в том, что первый этап русско-турецкой войны нами проигран не будет.

— Впервые нам придётся в обоих войнах сражаться от обороны. Государство этого может и не потерпеть. Ему нужны будут Победы, — резонно заметил Аракчеев. — Но разоренному помещику мы не докажем свою правоту.

Я лишь пожал плечами. Прекрасно понимаю, как будет негодовать Павел Петрович, когда мы будем не только отступать от французов, но ещё и не начнём наступление на турок. Уж кого-кого привыкли русские бить, так это турку.

А здесь лишь война со стороны России от обороны. Однако, важнее всего нам просто не проиграть на первом этапе войны. И войну с Турцией нужно будет всячески затягивать, чтобы не получилось так, что мы с ними заключим договор, чего-то, пусть и незначительного, но лишимся, а когда разобьём Наполеона, начинать самим войну будет уже считаться агрессией. Так будет нанесен удар по политическому имиджу России, якобы она не соблюдает никакие договорённости.

— У нас экономика сильнее, у нас налажено производство новейшего оружия, нам выгодно воевать в долгую, а вот нашим противникам так поступать абсолютно нельзя, — я улыбнулся и дважды дернул за веревочку. — Мы уже давно собирались перекусить. Так, может быть, сделаем это?

Карета остановилась, и мы с министром вышли на свежий воздух. Хотя не сказать, что в карете этот воздух был сильно спёртым. Всё же возможность открыть окошко давала прилив свежего воздуха и внутрь кареты. Вот только пыль не стоит столбом, от впереди едущих стрелков.

— Офицерский паёк? — догадался Алексей Андреевич, чем именно я собираюсь его угощать.

— Он самый. Полагаю, чином до полковника подобный паёк пойдёт, — сказал я и сделал знак Карпу, чей особый отряд меня сопровождал в Надеждово.

Уже через пару минут началось священнодействие подготовки к употреблению пищи. Моментально разгорелось пламя под казачьим котелком номер два, образца 1799 года. Не составило особого труда смастерить небольшой примус, именно компактный, чтобы не отягощал солдатскую ношу. Пускай на нём чуть хуже подогревать, уж тем более готовить еду, чем на нормальном примусе, между тем, радует, что это вообще становится возможным в подобной ситуации. По крайней мере, вскипятить в железной кружке чай или какие-то травы вполне возможно.

И вот в кипящую воду уже засыпан сублимат горохового супа с копчёностями, распакованы от бумажной упаковки галеты. Готовится второе блюдо. Макароны с красным соусом. Вполне нормальный обед, если ещё учитывать, что положен кусочек пармезана и есть вяленое мясо. И всё это умещается в буквально небольшую тряпичную сумочку на завязках. Правда, первоначально, эта сумочка зашита, её нужно разорвать. Это хоть какая-то защита от тех интендантов, которые захотят подобный паёк «пощипать», например, на кусочек пармезана.