Газлайтер. Том 28 (СИ). Страница 13

Он дёргается, будто его ошпарили. Лицо белеет ещё больше — если это вообще возможно. Он вскидывает брови, увидев, как его спецназ тупо валится замертво на территории старой усадьбы Филиновых.

— Вот мои доказательства, Степан Алексеевич, — красноречиво поясняю.

Гришка заявляет:

— А также я, как официальный представитель рода Калыйр и свидетель, подтверждаю, что описанное нарушение со стороны ваших людей действительно имело место, Ваше Сиятельство.

— Калыйр? Кто это вообще? — хмурится князь.

Гришка даже обиделся.

— Уважаемый род из Старшего жуза, — поясняю. — Есть вам что сказать на моё обвинение, Степан Алексеевич?

Паскевич смотрит на меня с такой ненавистью, что я аж офигеваю. Не знаю, как Владислав Владимирович его собирается утихомирить, но что-то сомневаюсь, что это возможно.

— Ты убил моего сына! — орёт он мне прямо в лицо, выплёскивая всё, что копилось у него под короной.

Я даже бровью не веду.

— Я никого не убивал. Вообще это сделала Организация. Могу тебе даже показать.

И я показываю. Снова бросаю ему в лобовую кость воспоминание через мысле-речь.

Картинка вспыхивает у него перед глазами: Ангел отрывает голову Димке Паскевичу, как будто отламывает кукле фарфоровую головку.

— Видишь, князь? — спрашиваю.

Паскевич сжимает кулаки и молчит, переваривая увиденное. Секунду, две… и всё-таки выдыхает прорывом злобы, из самой глубины души:

— Всё равно это ты виноват.

Я тяжело вздыхаю. Князь, а ведёт себя как дитя, ей-богу. Плевать ему на Демона, на то, что его сын был одержимым мудаком. Ему важно одно — найти, кого винить, и вцепиться мёртвой хваткой. До Организации Паскевичам ни за что не добраться, кишка тонка, вот ко мне и пристал.

— Ну и что теперь? Войну мне объявишь? — хмыкаю.

Паскевич морщится, как от зубной боли.

— Я бы с радостью, Филинов, уж поверь, но Царь запретил…

— Удобно, да? — бросаю. — А мне Царь не запрещал защищать мой род. Так что, князь, если ещё раз твои люди сунутся к моему роду, пеняй на себя. Трёх телепатов твоих я уже положил. Нескольких Мастеров — тоже. А магов у тебя небесконечное число.

— Всё, проваливай, Филинов, — Паскевичу неприятно слышать о потерях из-за своей глупости.

— И правда, разговор закончен, — соглашаюсь я.

Уже через пять минут мы с Гришкой отъезжаем за ворота. Возникает ощущение слежки. Нет, никто не палится, рядом никого нет, это чисто инстинкт выживальщика из постапокалипсиса. Хмыкаю про себя. Конечно, за мной уже поставили хвост. Прямо чувствую, хоть и не достаю щупами. А неплохо бы выманить затейников и уменьшить гвардию Паскевичей ещё на несколько Мастеров.

Гришка весело хмыкает:

— Слушай, а давай в бар?

— Принимается. Только кольцо сними, — добавляю я. — Сходим в место попроще, где дворяне нечасто бывают.

В голове же уже крутится другая, куда более практичная мысль. Паскевич даёт мне отличный повод выбить у Красного Влада больше людей в Москве. И попробуй, Владислав Владимирович, теперь мне в этом откажи, когда я предоставлю тебе тела новых посланников Паскевича. Владислав сам наставлял меня на путь терпимости к Паскевичам, а значит, мне нужно больше людей в московском гарнизоне, чтобы и дальше его терпеть, быть уверенным в своих силах и не начинать войну.

И аргументы у меня теперь железобетонные. Враг под боком. Угроза семье. И моё право защищаться.

Замок Ламара, Примолодье

Лорд-губернатор Химериэль сидел в высоком кресле, обитым чёрной кожей, и рассеянно поигрывал кубком тёмного вина. Перед ним стоял вассал-дроу — Семирель. Тот склонился в безупречном поклоне, хотя в глазах и не было и тени уважения. Химериэль за последний день так опозорился, что не отмыть и за сотню лет.

— Проведи экзаменационные бои для войска Филинова, — произнёс лорд-губернатор раздраженный понимание, что его правда не уважают. — Главное, чтобы он их провалил. У нас, конечно, есть стандарты… — он поморщился, — но я полагаю, что Филинов не обязан в них разбираться. Играй на этом, Семирель.

Дроу выпрямился, взгляд его был презрительно-спокойным.

— Да, милорд. Всё будет сделано.

Лорд-губернатор кивнул мрачно и перевёл взгляд в огромное витражное окно. Во дворе мелькала фигура леди Гюрзы. Она, как обычно, отмахивалась от своего приставучего жених Гагера, посылая его прочь с той грацией, которая доводила мужчин до бешенства.

Химериэль прищурился, вспоминая её лицо, её глаза в тот момент, когда она скакала на воронёном спринте. Слишком живое было выражение, слишком радостное. Да и потом даже не потрудилась возразить Филинову, когда тот сказал, что она тоже не сможет повезти раненого Химериэля.

Мелькнуло нехорошее подозрение. А не могла ли она предать его? Ощущение оставалось смазанным, но тревожным.

«Хотя… — он задумался, — ради какой-то вшивой лошади она бы вряд ли пошла на такой шаг».

Леди Гюрза была искусна в интригах, да, про неё ходили десятки историй, как она переигрывала лордов, ломала их в своих сетях. Опытная менталистка как-никак. И всё же осторожность не повредит. Ведь и Филинов оказался далеко не простаком.

Через пару часов мы с Гришкой заходим в самый обычный бар на окраине Первопрестольной. Ничем непримечательное заведение, не совсем хлам, всё приличненько, но нет пафосного ремонта за миллионы рублей. Устраиваюсь за стойкой, беру кружку пива — больше для вида, раскидывая кругом ментальные щупы. Слежка? Похоже, да. Один, может, двое… сидят, делают вид, что играют в автоматы. Позже проверю, сейчас решаю не палиться.

А Гришка, как обычно, занимается своими талантами по другой части. Мелькает кому-то улыбкой, говорит пару слов — и через минуту уже ведёт к нам двух девчонок-зажигалок.

— Познакомься, Даня, — подмигивает он, оглаживая девушек за талию, — Таня и Катя.

Девчонки сразу смущаются, поправляют платья, ресницы затрепетали. Ну да, даже без кольца дворянина Гришку выдают манеры, походка и дорогой костюм, который стоит, как годовая зарплата бармена. Да и южная харизма у него такая, что у девчонок бабочки в животах заводятся сами. Правда, пышногрудая Таня почему-то больше на меня поглядывает из-под полуприкрытых ресниц.

— А вы, красавицы, часто тут бываете? — любезно спрашивает казах.

— Ой, нет-нет, — пролепетали они, смущённо пряча глаза, как будто они здесь не каждый четверг, а случайно забрели.

Вежливо улыбаюсь Тане, и она краснеет ещё больше. Да, Гришка умеет расслабиться даже после тяжёлых переговоров. После срача со столичным князем уже девчонок приглядел.

Девочки, конечно, хотят, чтобы их проводили до метро.

— Ну, пойдёмте, — пожимаю плечами.

Топаем через небольшой сквер. Темно, фонари мерцают, лавка впереди, а на ней компания пьянчуг — семь парней, гогочут, бутылки щёлкают. Всё бы ничего, но… навстречу выходит ещё один. Пьяный в стельку мужик лет сорока.

— Эй, ребят… мелочи нет?

Ухмыляюсь.

— Есть кое-что получше.

И швыряю пси-стрелу ему прямо в плечо. Щиты лопаются моментально — хорошие, профи ставил, но до Грандмастера этому телепату далеко. В тот же миг вломлюсь в его сознание, ставлю дежурные закладки и вытаскиваю наружу его звериную натуру.

Мужик затрясся и превращается в огромного бурого медведя.

— Мать твою! Алкаш — оборотень! — поражается Гришка, пока девушки в истерике визжат.

— Иди, поработай, Косолапый, — приказываю оборотню.

Медведь взрывается ревом и рвётся к пьянчугам на лавке. Те вмиг протрезвевают, доспехи на них срабатывают автоматом. Но поздно. Медведь хватает двоих и размазывает о дерево, словно плюшевых. Остальные пытаются построиться, но им тоже достаётся.

Поворачиваюсь к Гришке и зажигалкам, как будто ничего не происходит:

— Ну, пойдёмте до метро, что ли.

— Сначала ты не хочешь пояснить, что это было? — упирается казах, кивая на бойню позади меня, которая всё ещё продолжается. У стихийников нет шансов против своего оборотня-командира. Косолапый возглавлял эту операцию, а они были его солдатами под прикрытием.