Инженер Петра Великого 2 (СИ). Страница 39

Шведское руководство считало, что игра стоит свеч. На кону стояло слишком многое. И пока на Охтинском заводе Петр Смирнов боролся с невидимым врагом, не подозревая о масштабах заговора, в Стокгольме с напряженным вниманием следили за каждым его шагом, за каждой аварией, за каждым слухом, доносившимся из далекой Московии. Паутина интриг становилась все плотнее.

Конец интерлюдии.

Глава 16

Мой «образцовый» завод, монстр, на которого я потратил столько сил и нервов, вот-вот должен был предстать во всей своей красе. Каждый день теперь ценился на вес золота, и я носился по стройке как угорелый, пытаясь успеть везде и сразу. Литейный цех, кузня, механический — все это добро должно было ожить, задышать огнем плавильных печей и лязгом металла, начать выдавать на-гора продукцию. А это гигантское водяное колесо, которое должно была запустить всю нашу заводскую карусель, требовало к себе особого, почти ювелирного подхода в наладке. Не дай Бог, что не так пойдет — разнесет при первом же запуске, и все труды насмарку.

Порядок. Вот что стало моей главной головной болью и, одновременно, основной задачей на этом заключительном этапе. Хлебнув сполна и диверсий, и подстав, да и просто глядя на то разгильдяйство, которое здесь цвело пышным цветом, я окончательно уяснил: без железной дисциплины все мои хваленые станки и мудреные печи так и останутся кучей дорогих, бесполезных игрушек. Так что пришлось закручивать гайки.

Перво-наперво — график. Каждой бригаде, каждому цеху — детальный план работ на день, на неделю. С конкретными задачами, и, что самое важное, с конкретными людьми, отвечающими за их выполнение. Раньше-то как тут было? «Авось успеем», «да сделаем как-нибудь, не баре». Теперь — никаких «как-нибудь». Поставлена задача — будь добр, вынь да положь, выполни в срок и с надлежащим качеством. А не справился — готовься ответ держать, почему так вышло и как будем упущенное наверстывать. Мастера поначалу бубнили, привыкли к вольнице, к тому, что всегда можно стрелки на соседа перевести или на «обстоятельства непреодолимой силы» сослаться. Постепенно до них дошло: новый порядок — это не прихоть, а необходимость. И, что самое интересное, когда работа пошла по плану, когда каждый четко знал, что ему делать и за какой кусок он головой отвечает, дело-то и впрямь заспорилось, пошло как по маслу.

Контроль качества — это вообще отдельная песня, и песня эта поначалу была очень грустной. Я ввел многоступенчатый контроль, начиная с приемки сырья — будь то руда, уголь, лес или кирпич. Мои ребята, которых я уже поднатаскал, каждую партию чуть ли не обнюхивали и на зуб пробовали. Брак — сразу в сторону, без разговоров, и пусть поставщики потом пеняют на себя, а не на криворукость мастеров. Дальше — контроль на каждом этапе производства. За каждую операцию — личная ответственность мастера. Накосячил — не обессудь.

Но самый главный геморрой, который мне предстояло разгрести в кратчайшие сроки, — это безопасность. После всех этих покушений, взрывов и прочих «сюрпризов» от неизвестных доброжелателей, я понимал, что мои разработки — это чертовски лакомый кусок для врагов. И они не успокоятся, будут и дальше палки в колеса совать. А значит, нужно было превратить мой «образцовый завод» в настоящую, неприступную крепость. И тут мой свежеиспеченный офицерский чин пришелся как нельзя кстати. Раньше-то я мог только просить, уговаривать, распинаться, а теперь — мог и приказать, и спросить по всей строгости.

Первым делом я затеял, страшно сказать, создание первой на Охте, да и, пожалуй, во всей России, полноценной службы заводской безопасности и секретности. Звучит, конечно, громко, почти как Тайная Канцелярия, но на деле все было проще, но, я надеялся, не менее эффективно. Начал с банального — с пропускного режима. Раньше на завод мог завалиться кто угодно: купцы с сомнительными предложениями, подрядчики с кривыми руками, какие-то мутные личности, слоняющиеся без дела, да и просто зеваки, которым любопытно было поглазеть на «царевы затеи».

Теперь — не пройдет!

Разработал целую систему пропусков: постоянные — для заводских рабочих и мастеров, с фотографией (шучу, конечно) с подробным описанием примет (поставил на КПП грамотеев, умеющих сносно читать). Временные — для посетителей, с обязательным указанием цели визита и сопровождающего лица из числа доверенных. На входе и на выходе — караул, который я укрепил самыми надежными и толковыми солдатами из роты Орлова. Их задача — проверять каждого, и своих, и чужих, без скидок на чины и звания. Никаких этих «да я тут свой, меня все знают, пропусти, служивый» больше не прокатывало (пришлось прикрываться Брюсом и самим Царем, когда пару раз заглядывали чины постарше).

Особое внимание — ключевым цехам, святая святых моего завода. Литейный, в котором колдовали над нашим «секретным» чугуном. Механический, где стояли мои бесценные сверлильные и токарные станки. Моя лаборатория, где я ночами напролет мудрил над порохами и запалами. Ну и, конечно, чертежная, где хранились все мои эскизы, расчеты и прочие «коммерческие тайны». Вход туда — строго по особому списку, который я утверждал лично, и только в моем присутствии или присутствии доверенного лица. Двери — обиты толстым листовым железом, замки — хитрые, немецкие, с секретом, которые мне старый лис Крамерс помог достать по своим каналам. Окна — зарешечены так, что и мышь не проскочит. И никаких посторонних, шатающихся без дела. Даже сам полковник Шлаттер, если ему вдруг приспичивало сунуть свой любопытный нос в мои дела, должен был меня заранее предупреждать о своем визите.

Патрулирование территории. Раньше солдаты из охраны больше бродяжничали, иначе это не назовешь. Теперь же — четкие маршруты, регулярная смена постов, внезапные проверки караульных начальниками. И опять же, в патрули я отобрал ребят посметливее, тех, кому доверял как себе. Провел с ними подробный инструктаж, объяснил, на что обращать внимание: на любых посторонних, слоняющихся без дела, на подозрительные предметы, оставленные «случайно», на любые попытки проникнуть на закрытые участки или вынести что-либо с территории завода.

Конечно, все эти мои нововведения вызвали целую бурю эмоций. Работяги ворчали, мастера постарше, из старой гвардии, обижались, что им, людям заслуженным, столько лет отпахавшим на заводе, не доверяют, за каждым шагом следят. Чиновники из конторы Шлаттера за спиной шипели, что я «порядки казарменные завожу» и «самодурством занимаюсь, пользуясь царской милостью». Но мне, честно говоря, было глубоко плевать на их ворчание и пересуды. Безопасность завода, сохранность моих разработок и, чего уж там греха таить, моя собственная шкура — были куда важнее их обид и привычки к бардаку.

Я прекрасно понимал, что одними запретами, караулами да решетками на окнах делу не поможешь. Нужна была еще и лояльность людей, их искреннее желание помочь. И тут мне очень сильно помогли мои ученики. Федька, Ванюха, Гришка и другие ребята, которых я взял под свое крыло и которым дал путевку в жизнь, –стали моими самыми верными и надежными помощниками. Они были моими глазами и ушами на заводе. Они первыми замечали все неладное, докладывали о подозрительных разговорах в курилках, о странных посетителях, крутящихся возле цехов, о любых попытках саботажа или воровства. Их преданность была для меня лучшей гарантией безопасности, чем любой, самый строгий караул. И я старался это их доверие оправдывать, по-отечески заботился, где советом дельным помогу, где и копейкой из своего, теперь уже вполне приличного офицерского, жалованья поддержу.

Так, шаг за шагом, мой «образцовый завод» превращался в своего рода закрытый, хорошо охраняемый объект, настоящую промышленную крепость. И я очень надеялся, что это поможет мне избежать новых «сюрпризов» от моих невидимых настырных врагов. Хотя нутром чуял — они так просто не отступятся, не успокоятся. Слишком многое было поставлено на карту в этой игре.