Рассвет Оникса (ЛП). Страница 7

— Позволь, я расскажу тебе все вкратце — это больше, чем тебе предложат некоторые мои товарищи. Мы проследили за молодым человеком до этого дома. Он украл у нас большую сумму монет, и мы хотели бы их вернуть. Если ты скажешь нам, где он, мы быстро убьем тебя. Справедливо?

Я подтянула колени и подавила вздох.

— Я не знаю человека, который здесь живет. — Я тяжело сглотнула, ломая голову в поисках каких-либо улик, которые могли бы быть в доме и связать меня с Райдером. — Я просто зашла взять молока. Увидела, что у них есть корова.

Рот Берта сжался в тонкую линию. Секунды текли, пока он обдумывал свой следующий шаг. Я знала, что он понял, что я лгу. Я была ужасной лгуньей. Сердце заколотилось в груди.

Он улыбнулся мне мертвыми глазами, а затем кивнул человеку со шрамом, который все еще держал мою косу, намотанную на кулак.

— Тогда убей ее. Она нам не нужна.

Солдат, стоявший позади меня, ненадолго замешкался, но потащил меня обратно к входной двери.

— Подождите! — взмолилась я.

Солдат остановился и посмотрел на меня сверху вниз. В его темно-карих глазах не было ничего, кроме жестокости.

Мне пришлось думать очень, очень быстро.

— Ваш человек, — сказала я прямо Берту, — умрет через несколько минут, если не получит помощь.

Берт издал влажный смешок.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль? Может, у него кишки болтаются?

— Я целитель, — сказала я, набравшись ложной храбрости. — Они неправильно забинтовали его рану. У него начнется сепсис. — Это была правда. Мужчина бился в конвульсиях, из его живота текли красные реки, впитываясь в дерево моего дома.

Берт покачал головой.

— Не думаю, что его смогут спасти даже такие, как ты.

Но он ошибался.

— Позвольте мне вылечить его в обмен на мою жизнь.

Берт пожевал внутреннюю сторону щеки. Я молилась всем Камням, чтобы этот широкоплечий, понурый, умирающий человек представлял какую-то ценность.

Проходили минуты.

Проходили жизни.

— Всем выйти, — наконец рявкнул Берт на остальных мужчин.

Я испустила долгий медленный вздох, и хватка на моих волосах ослабла. Я потерла затылок, на котором остались синяки. Это было наименьшей из моих забот.

Солдаты выходили один за другим. Даже те двое, что ухаживали за раненым, без вопросов встали и вышли в дверь с ничего не выражающими лицами, оставив меня, Берта и пациента на полу в полном одиночестве. Лейтенант спустил ноги со стола и со вздохом встал. Он хрустнул шеей, казалось, измученный таким поворотом событий, затем кивнул мне на умирающего.

Мои ноги двигались, как свинец в воде, пока я не опустилась на колени рядом с ним, а Берт навис у меня за спиной.

— В любом случае это было бы досадно, — сказал Берт, оказавшись ближе к моему лицу, чем мне хотелось бы. — Такая милая, нежная девочка. И так быстро умерла. Никто не успел использовать ее по назначению. — От него пахло элем, и я отшатнулась, что только еще больше обрадовало Берта. — Вылечи его, и посмотрим, насколько я буду щедр.

Я повернулась к раненому, на его лице застыла маска ужаса.

Я могла бы ответить.

— Все в порядке, сэр.

Два его ребра были сломаны под неудобным углом, а грудная клетка была изодрана в клочья, словно что-то прорвало ее насквозь. Это не была рана от меча или стрелы, и не было никаких ожогов, которые указывали бы на пушку или взрыв.

— Что случилось? — вздохнула я, не подумав.

Широкоплечий Мужчина попытался заговорить — жуткое кваканье, — но Берт оборвал его.

— Есть вещи пострашнее меня, девочка. То, что ты и представить себе не можешь.

Я ненавидела его голос, похожий на звон пустой бутылки из-под джина, и то, как его глаза ползали по моему телу, беззастенчиво разглядывая мою грудь.

— Мне нужен алкоголь и чистая ткань. Могу я пройтись по дому? Посмотреть, что я смогу найти?

Берт покачал головой с блеском в глазах.

— Ты принимаешь меня за дурака? — Он достал из сапога флягу и протянул ее мне. — Вот твой алкоголь. Можешь использовать свою тунику. По-моему, она очень чистая.

С притворным хладнокровием я взяла флягу из его рук, костяшки пальцев которых были измазаны грязью, и посмотрела на раненого солдата.

Всю свою жизнь я скрывала свою силу. Никому не позволяла увидеть, на что я способна. Мама много лет назад сказала мне, что всегда найдутся люди, которые попытаются воспользоваться моим даром, и это было еще до войны. Теперь же все постоянно страдали, и моя способность стала еще более ценной.

Исцелить этого человека без использования моих способностей было невозможно. Он умер бы в ближайший час, если не раньше. Но я не могла использовать свою силу без того, чтобы Берт не увидел. Даже если бы я сымитировала заклинание, моя сила не походила на колдовскую магию. Не было ни земного ветра, ни помех. Она просто просачивалась из моих пальцев.

Даже если бы он не следил за мной, если бы этот широкоплечий солдат встал и вышел из дома после такого ранения, я бы не смогла приписать себе отличные хирургические навыки.

Яростная дрожь пробежала у меня по позвоночнику при виде стоящего передо мной выбора.

Но на самом деле это был не выбор — я не могла позволить этому человеку умереть, как не могла позволить им убить меня.

Я взяла себя в руки.

— Будет больно, — сказала я Широкоплечему Мужчине.

Он стоически кивнул, и я полил спиртом его окровавленную рану и свои руки. Он застонал от боли, но не пошевелился.

Тогда я положила руки ему на грудь и глубоко вдохнула.

Гудя, пока мои чувства пульсировали через солдата, я чувствовала, как его органы снова срастаются, кровь течет медленнее, сердцебиение снижается. Ткань его кожи превратилась в свежую, новую плоть, которая расцвела под моими ладонями.

Мой собственный пульс тоже замедлился. Адреналин остывал в моих венах, а в животе нарастало напряжение. Мои глаза распахнулись и встретились с глазами Широкоплечего Мужчины. Они ошеломленно смотрели, как его тело собирается обратно, словно сломанная игрушка. Дыхание мужчины стало не таким пугающим, а рана превратилась в уродливый, рваный розовый шрам на животе.

Я вздохнула и закрыла глаза, чтобы набраться храбрости. Теперь ему нужна была только повязка, и я не собиралась позволять этому свинскому лейтенанту унижать меня. Одним быстрым движением я стянула через голову тунику, оставшись в тонком камзоле без рукавов. Я старалась не обращать внимания на жгучий взгляд Берта, устремленный на мою грудь.

Я обернула блузу вокруг раны Широкоплечего Мужчины и крепко завязала ее.

Берт встал у меня за спиной и задумчиво прошелся по кухне. Он решал мою судьбу.

Я едва могла дышать. Я никогда не испытывала такого страха. Страх, от которого тряслись челюсти, руки, самые кости.

— Спасибо, лейтенант, — прохрипел Широкоплечий Мужчина, но Берт все еще был погружен в раздумья. Широкоплечий Мужчина повернул ко мне один слабый глаз.

— И тебе спасибо, девчонка.

Я незаметно кивнула головой.

— Как ты это сделала? Ты ведьма?

Я покачала головой.

— Как ты себя чувствуешь? — Мои слова прозвучали так тихо, что я не была уверена, действительно ли я их произнесла.

— Уже не так близкой к смерти.

— Хорошо, — огрызнулся Берт. — Теперь продолжаем поиски мальчишки. А девчонку возьмем с собой.

Нет, нет, нет, нет…

Но я не могла говорить, не могла дышать — слишком сильный ужас охватил меня; он заставлял мое сердце биться так быстро, что меня чуть не вырвало на широкоплечего солдата подо мной.

Я не могла позволить им найти мою семью Берт не должен был находиться ближе чем в футе от Ли. Я бросила умоляющий взгляд на Широкоплечего Мужчину, которому хватило приличия выглядеть еще более страдающим, чем когда он умирал.

Но двое солдат уже возвращались, чтобы помочь вынести его.

Я осмотрела кухню. Берт вышел.

Если я и собиралась бежать, то, скорее всего, это был мой единственный шанс.

Пульс загрохотал в ушах, я вскочила и помчалась к спальням. У меня было больше шансов выбраться через окно, чем через парадную дверь, ведь снаружи ждали люди в доспехах. Двое солдат кричали мне, чтобы я остановилась, их голоса были глубоким воем, от которого звенели кости и зубы, но я продолжала бежать, уворачиваясь от одной протянутой руки за другой. Вокруг очага, мимо кухонного стола, пока не распахнул дверь маминой спальни.