Рассвет Оникса (ЛП). Страница 8

Там было окно.

Прямо над ее кроватью, простыни и одеяла все еще были смяты. Пахло ее шалфеем, потом и имбирем.

Я была так близко.

Так близко…

Но я так устала. После исцеления Мистера Дойла, плеча Райдера и всего живота Широкоплечего Мужчины у меня кружилась голова от усталости, конечности были слабыми, дыхание неровным. Я изо всех сил отталкивалась ногами, перед глазами расплывалось, и мои пальцы наконец-то, совсем недавно, едва касались клетчатых штор, обрамлявших окно…

Пока мозолистая рука не обхватила мое плечо и не дернула меня назад с неизмеримой силой, впечатав в его грудь.

Нет. Нет.

— А она шустрая, да? — обратился он к запыхавшемуся солдату, от которого я едва успела увернуться у очага.

— Камни, да, — прохрипел он, упираясь руками в колени.

Из моего горла вырвался крик — яростный, дикий и полный страха.

— С тебя хватит, — прорычал солдат, закрывая мне рот и нос грязной рукой.

Я не могла дышать.

Мои руки дико метались, и он отпустил руку от моего лица, чтобы обхватить меня обеими руками.

— Не заставляй меня вырубать тебя, девочка. Я не хочу, но сделаю это, чтобы ты замолчала.

Я прикусила язык, да так сильно, что стало больно.

Мне нужно было взять себя в руки. Я должна…

Двое солдат вывели меня на улицу, где собрались остальные люди Оникса со своими лошадьми. Кровоточащие Камни, даже их лошади были ужасающими. Чисто черного цвета, с дикими и непокорными гривами и глазами без зрачков.

Я не могла заставить себя посмотреть на то место, где мы держали Беллс и Хувс. Я не хотела знать, оставили ли эти жестокие люди их в живых. Я подумала о Ли и моей матери. Что они могут увидеть, если вернутся за мной. Кровь на полу…

Я отпрянула от солдата, стоявшего позади меня, — он толкал меня и пыхтел.

— Пойдем, девочка. Ты повеселилась, хватит, — солдат прижал меня к себе, пока я не упала без движения.

Такая истощенная, такая холодная…

Я просто не могла позволить им напасть на Райдера, мою мать, Ли…

Я отпрянула от солдата и обратилась к Берту, сидевшему на одной из полуночно-черных лошадей.

— Оставьте мою семью в покое, и я охотно пойду с вами.

Берт рассмеялся, и жуткий звук пронесся сквозь ночь.

— Неужели я выгляжу так, будто боюсь, что ты будешь сопротивляться? Просто подожди, пока король не увидит тебя. — Его жалкая улыбка сверкнула в лунном свете, проникавшем сквозь деревья, обнажив пожелтевшие зубы. — Кроме того, я думал, ты не знаешь этого парня.

Мой желудок грозил опорожниться на землю.

— Он мой брат. Но у вас много монет — а сколько лекарей? Если хотите, я помогу тебе. Исцелю вас и ваших людей. А ваша краденая монета может это сделать?

Берт ничего не ответил, и солдаты выжидающе повернулись к нему. Его молчание подкрепило мое мужество.

— Если вы пойдете за ними, я никогда не буду работать на вас. Можете пытать меня, убить — я ничего не сделаю, если они будут ранены.

Я не была уверена, блеф это или нет.

— Хорошо.

Это было все, что он сказал.

Так резко, что я почти забыла почувствовать облегчение.

Прежде чем я поняла, что он делает, солдат, стоявший позади меня, связал мои запястья перед собой. Шнур был острым и царапал кожу, а дыхание стало происходить странными, резкими всплесками.

Мне не нравилось чувствовать себя в ловушке.

Сердце и голова кружились, я была в таком шоке, что даже не могла плакать. Я уезжала из Аббингтона. Но не в Гранатовое, к своей семье.

Нет, чтобы отправиться в Оникс.

Одна.

В самое опасное королевство на нашем континенте. С отрядом самых смертоносных мужчин, с которыми я когда-либо сталкивалась.

Я рассеянно подумала, знает ли король о потерянных монетах. Это казалось сомнительным. Это было похоже на личную миссию, организованную жадным лейтенантом, который сейчас вернется с новым лекарем и будет хвастаться своими находками.

В горле поднялась тошнота.

Солдат потащил меня за собой, когда наш смертоносный караван двинулся в ночь, одни на лошадях, другие пешком. Единственное, за что я могла держаться, — это знание, что моя семья будет в безопасности. Теперь у них было достаточно денег, чтобы построить новую прекрасную, безопасную жизнь, и это было все, чего я могла желать. Они заслужили это.

Я снова содрогнулась от ужаса того, чему отдалась. Ужасы, на которые намекал Берт. Скорее всего, меня собирались изнасиловать, пытать или убить, если не все сразу. Что, черт возьми, я наделала?

***

Прохладный вечерний воздух обдул меня, и я вспомнила, как мало на мне одежды. Лицо раскраснелось, но, вытянув руки перед собой, я не могла прикрыться.

Мы шли в молчании уже несколько часов. При каждом вздохе или случайном замечании мужчин у меня сводило живот — я была уверена, что они все-таки решили меня убить. Время от времени кто-то из солдат говорил что-то другому, и я напрягалась, чтобы расслышать, но эти люди были похожи на хорошо выдрессированных зверей.

Я перестала что-либо различать, и все деревья и ветви стали казаться одинаковыми. Я также перестала задаваться вопросом, планируют ли эти люди разбить лагерь на ночь. За свою жизнь я видела несколько карт, особенно в юности и на уроках, и, насколько я помнила, Оникс находился так далеко от континента, как только возможно, не пересекая Минерального Моря. Я могла только представить, что нам придется путешествовать несколько месяцев, и мои ноги протестовали при этой мысли.

Однако никто из них не выглядел уставшим. Они действительно были другой закалки.

Но одно было непонятно. У этих людей не было ни снаряжения, ни лагеря, ни повозки. Как они могли выжить? И как выживу я?

Солдат, связавший меня, стал тащить меня за собой, так как на меня напала усталость. Мысленно я была измотана, да и физически уже подходила к концу. Когда я споткнулась о несколько мертвых веток, он посмотрел на меня то ли с жалостью, то ли с отвращением. Через его стальной шлем трудно было понять, что это такое.

— Скоро, — вот и все, что он сказал.

От этого мне стало только хуже.

Когда я была уверена, что мое тело вот-вот сдастся, мы вышли на поляну. Должно быть, было уже далеко за полночь. Грязь и сено были покрыты тусклой дымкой ночи, и мне приходилось щуриться, чтобы понять, куда я иду. Ноги, лодыжки и икры протестовали при каждом шаге и болели так, что даже стоять было больно. Мужчины остановились и в ожидании оглянулись друг на друга, прежде чем я услышала его.

Ночь пронзил громоподобный звук, похожий на стук мощного барабана или грохот волн в разъяренном море. Я испуганно оглядела поляну в поисках чудовища, которое должно было издавать такой звук, но ничего не увидел среди окружающих деревьев. Стук становился все громче, оглушительнее, отдаваясь в моем черепе, как боевой барабан.

Ветер кружился вокруг нас, задувая пыль в мои волосы и глаза. Со связанными руками я могла только зажмурить глаза и с безудержным страхом слушать, как шум становится еще громче. Я была почти благодарна за то, что меня окружают эти люди, которые больше походили на оружие. Не то чтобы кто-то в первую очередь хотел спасти меня, но с ними у меня было больше шансов выжить, что бы это ни было.

Я услышала гулкий стук, когда существо приземлилось на траву впереди нас, подняв вокруг себя тучи грязи. Я кашлянул, и гул от удара о землю отозвался в моих ослабевших коленях и лодыжках. В нос ударила древесная смесь дымного пепла и хрустящего кедрового дерева. Когда пыль осела, я открыла глаза.

Передо мной стояло самое страшное животное, которое я когда-либо видела.

Не животное, а зверь. Чудовище.

Черный дракон в полный рост, покрытый острой переливающейся чешуей. Более страшный, древний и могущественный, чем все, что я мог представить себе из книги или детской сказки. Он расправил массивные, похожие на крылья летучей мыши крылья с серебряными когтями, обнажив сверкающее серебром брюхо. Колючий соболиный хвост мягко покачивался взад-вперед по грязи.