Песнь Надежд (СИ). Страница 46

Погрузившись в полноценный медитативный транс, я принялся облагораживать запущенный сад. С помощью знаний Ризанта в области ботаники, хранившихся где-то в глубинах разума, процесс сей принёс мне истинное удовольствие и успокоение.

— Александр, это ты? — донеслось со стороны раскидистой вишни.

От неожиданности я крутанулся на пятках, а в ладони уже возникло плетение «Зарницы». Но увидав, что из-за древесного ствола нерешительно выглядывает первородный дух лесов собственной персоной, я сердито сплюнул под ноги.

— Гесперия, ты меня чуть до инфаркта не довела! Нельзя же так с людьми! — шутливо приложил я руку к груди.

Но дриада весёлый настрой не поддержала. Она робко вышла из-за дерева и подобно пугливому оленёнку сделала неуверенный шаг. Её зелёные глаза неотрывно гипнотизировали меня, словно первородный дух не узнавала того, кто перед ней стоит. В конце концов, на миловидной мордашке Гесперии отразилась такая боль и скорбь, что я испугался.

— Что ты сделал с собой, Александр? — прошуршали листья и травы вокруг меня. — Зачем ты истязаешь свою душу?

А я и не знал, что ей ответить, хотя прекрасно понял, о чём она говорит. Действительно, почему я всё это тащу на себе? Наверное, потому что повёлся на обещания Ваэриса. Ввязался, как я думал, в забавную игру, где мне предстоит передвигать оловянные фигурки по полю и придумывать победные комбинации. Но нет. Слишком поздно я понял, что цена каждого моего хода чья-то пролитая кровь и страдания. А иногда и мои собственные. Я совершил и перенёс уже столько всего, что мне невыносима даже мысль о напрасности моих усилий. Только в этом иррациональном упрямстве и черпаю энергию, дабы двигаться вперёд. Ну ещё, может, в глуповатой надежде, что дальше станет легче.

— Мне хочется верить, что так надо, — глухо произнёс я, опуская взор.

Теперь промолчала уже Гесперия. Она привлекла меня к себе, и я полной грудью вдохнул нежный растительный аромат, источаемый её зеленоватой кожей. Когда наши объятия разомкнулись, то я увидел, что мы перенеслись из сада на просторную поляну, окружённую гигантскими дубами.

— Извини, что давно не заходил. У нас тут, как бы сказать, война грянула, — нарушил я затянувшуюся паузу.

— Знаю. Я многое узрела глазами деревьев, — кивнул дух.

— Ну а ты как поживала?

Гесперия вдруг резко отстранилась и заклекотала по-птичьи. Насколько я успел изучить повадки первородного духа, это было проявлением высшей степени досады и тревожности.

— Всё настолько плохо? — сочувственно поинтересовался я.

— Да, — не стала отрицать дриада. — Великая Пустошь наступает на мои владения. И я страдаю вместе с лесами, которые уничтожаются сонмом изуродованных магией тварей!

— Почему ты не сказала мне раньше? — нахмурился я.

— А разве ты чем-то способен помочь? — вернула вопрос Гесперия.

— Я могу хотя бы попытаться. Покажи мне, что происходит с твоими владениями?

Дух явно собиралась отклонить мою просьбу. Я это понял по взгляду. Но отступление в мои планы не входило.

— Ты же понимаешь, что я не отстану и не оставлю тебя один на один с бедой? — красноречиво посмотрел я дриаде в глаза.

И только после этого она сдалась. Взяв за руку, хозяйка лесов повела меня куда-то меж деревьев. А ещё буквально через минуту эта тропа окончилась небольшой хвойной опушкой. Здесь я сразу же ощутил, как похолодел воздух. Изо рта вырвалось облачко пара, а под ногами захрустел подледеневший снежный наст. Мы явно очутились где-то далеко на севере. В тысячах километрах от Патриархии.

Луна светила в небе ярко, а потому для моего острого зрения не составило труда заметить полтора десятка уродливых силуэтов, копошащихся на расстоянии броска копья от меня. На пальцах сами по себе возникли проекции боевых плетений, а энергия мира потекла сквозь тело, наполняя узлы заклинаний.

Эх, давненько я не встречал кьеррских отродий. Но чую, что должен засвидетельствовать им своё «искреннее почтение».

Глава 23

Зная, как Гесперия недолюбливает огонь, я атаковал тварей плетениями иной стихийной направленности. Целый рой крохотных льдинок с шуршанием и свистом устремились к порождениям Абиссалии. Магические воплощения широким облаком засеяли землю и деревья, легко пронзая снег, кору и тела отродий. Сразу четыре уродца опали неподвижными грудами плоти, не успев издать ни звука. А остальные вскинулись словно потревоженные звери.

Увидав мою одинокую фигуру, существа пронзительно завизжали, а затем ломанулись ко мне, чрезвычайно проворно лавируя между древесными стволами. Я же только хмыкнул, и пустил им навстречу десяток «Матрёшек». Прелесть этих чар заключалась в том, что от меня не требовалось снайперской точности. Достаточно было попасть хотя бы рядом с врагом. А активировавшееся заклинание разлеталось на манер небольшого фугаса, исторгая на огромной скорости поражающие энергетические конструкты, но уже размером поменьше.

Десять хлопков грянули короткой дробью, поднимая в воздух стену снега. Внутри этого белоснежного облака протяжно заревели твари. А я для надёжности пустил ещё вдоль земли плетение «Колесницы». Заклинание затянуло всё вокруг себя в воронку, перемололо и выплюнуло. В лесу образовалась прогалина, залитая бурой кашицей из плоти, талого снега и щепок. Теперь опознать в этой слизистой массе кьеррских отродий не смогут даже их белокожие создатели.

Да, я уже не тот начинающий колдун, что поджав хвост бежал из плена абиссалийцев. Обладай я пять лет назад нынешними знаниями, то от улья остался бы только засыпанный мелким щебнем кратер.

Вокруг воцарилась полнейшая тишина. Сверху опадала мелкая кровавая взвесь, моментально превратившаяся на холодном воздухе в крохотные замороженные кристаллики. Но я не спешил развеивать атакующие конструкты. Слишком хорошо я успел изучить повадки тварей в прошлом…

Делаю осторожный шаг. Подошва с хлюпающим звуком погружается в ещё не замерзшее месиво. Ещё шаг. Всё ещё тихо. Третий шаг…

— Хр-р-ра-а-а!!!

Недобитая и истекающая кровью тварь кинулась на меня из-за поваленного дерева. Но я ожидал чего-то подобного. Поэтому готовое плетение «Молота» прервало полёт отродья и вколотило его в землю. Раздался хруст, влажное чавканье, и вновь повисло безмолвие.

Не обращая внимания на сердитое сопение Гесперии, которая злилась из-за сломленных «Колесницей» деревьев, я двинулся к трупам чудищ, убитых первыми. Не скажу, что увиденное меня порадовало. В отличие от порождений Абиссалии, с которыми я бок о бок прожил полгода, эти выглядели… хм… более изощренными, что ли? Шипов стало больше, твёрдые наросты брони массивней, костяные лезвия приобрели сложную форму, а конечности дополнительные пары суставов. Мне кажется, на создание этих потратили непозволительно много плоти. Но с чего б кьеррам быть такими расточительными?

— Гесперия, как давно началось это нашествие? — обратил я взор на лесного духа. — Я же верно понимаю, что раньше они сюда не забредали?

— Да. Люди умели сдерживать пустошь, — поморщилась дриада, которая недолюбливала человечество практически так же, как и абиссалийских отродий. — Однако количество тварей росло, и вскоре они стали заходить всё дальше и дальше.

— Когда обстановка ухудшилась?

— В пору позапрошлого цветения.

Я напряжённо закусил губу и принялся расхаживать по снегу. Запоздало подметил, что замерзаю, а потому подогрел себе кровь «Божественным перстом».

Что же это получается? Вторжение началось спустя год после того, как твари при моей поддержке вырезали Фаренхолд и уковыляли в пустоши с многими тысячами трупов на гнилых горбах? Я, конечно, не могу знать всех подробностей, но интуиция подсказывает, что именно моё появление сломало хрупкий баланс сил на континенте. Однако я хочу верить, что ошибаюсь…

— Здесь поблизости обитают люди? — задал я новый вопрос.

— Почему ты спрашиваешь? — насторожилась Гесперия.

— Хочу побеседовать с ними. Возможно, узнаю что-нибудь полезное.