Песнь Надежд (СИ). Страница 45

— Надо же… и я подумать не могла, что твой жених настолько…

— Нет-нет, Вайола, он хороший человек. Клянусь, мне не на что жаловаться. Но вот мысли мои постоянно возвращаются к другому…

— Расскажешь мне о нём? — попросила гостья.

— Только без имён. Так же как и ты, — усмехнулась хозяйка покоев.

Милария Иземдор прикрыла веки, соглашаясь с этим условием.

— Когда я впервые увидела его, то не знала, что он знатного происхождения, — принялась вспоминать Эфра. — Он выглядел как обычный воин и занимался тем, что задорно обыгрывал на постоялом дворе компанию наёмников. В конце концов, он выиграл у их главаря дорогой доспех, а после взял и отказался от него.

— Отказался? Но зачем? — удивилась Вайола.

— Не знаю, — пожала плечами Эфра. — Сказал что-то вроде: «Не рискуй тем, чем дорожишь», и вернулся за свой стол. И столько было благородства и великодушия в этом поступке, что я сразу же поняла — он далеко не простой воин. Однако, когда я спросила напрямую, он уклонился от ответа. Хотя, как позже выяснилось, у него не было причин стыдиться своей фамилии. И эта таинственность, наверное, стала ещё одной сетью, в которой я увязла. В дальнейшем Экселенс Инкогнито покорил меня своей уверенностью и другими деяниями. Он часто попадал в переплёты и балансировал на грани жизни и смерти. Но неизменно выкарабкивался, поражая удачливостью и силой воли. Я видела, как он добился от моего отца и всего его окружения предельно почтительного отношения. Завоевал их уважение и даже будто бы возвысился среди них. А потом… потом я неожиданно поняла, что его образ занимает и мои сны, и мои мысли наяву. Я до сей поры не смогла окончательно выбросить его из головы.

— Сочувствую. Наверное, это тяжело…

— Нет, не тяжелее, чем пришлось тебе, Вайола. Просто тоска нарастает по капле, покуда не обрушится в моменты душевной слабости опустошительным исступлением. Когда так происходит, очень хочется плакать. Но сразу после этого становится лучше. Потом, правда, повторяется вновь. И знаешь, зачем я тебе всё это рассказала?

— Хочешь уберечь меня от той же участи? — предположила гостья.

— Именно. Не рушь собственное будущее, Вайола. Если ты чувствуешь, что нашла своего человека, держись за него. Даже если он не так состоятелен или авторитетен, как хотелось бы. Власть и деньги тебе не заменят самого главного.

— Дело вовсе не в его богатстве или влиятельности! — вспыхнула милария гран Иземдор.

— В чём же тогда?

— А если… если он не очень хороший человек? — тихо произнесла гостья.

— Все мы для кого-то не очень хорошие люди, — философски подметила Эфра. — Но ведь делая плохо одним, мы творим благо для других. Так всегда говорил дедушка Ксандор. И мне, и отцу.

— Да… наверное, так и есть… — задумчиво пробормотала Вайола.

— Как бы там ни было, но никто кроме тебя, моя дорогая, не разрешит твою дилемму, — подытожила хозяйка покоев. — Я поделилась своим видением, а ты уж сама размышляй, насколько оно соответствует тому, что у тебя на душе. А чтобы думалось легче, я могу предложить вот это…

Эфра заговорщицки подмигнула, подошла к буфету у дальней стены и распахнула дверцу. Внутри обнаружился запечатанный золочёным сургучом изысканный стеклянный кувшин с задорно темнеющей внутри его стенок рубиновой жидкостью.

— Это же блейвендийское вино! — узнала характерные формы ёмкости Вайола.

— К сожалению, нет. Всего лишь могеральское. Но, как говорит мой дядюшка Фенир, и оно весьма неплохо даёт в голову, — многозначительно поиграла бровями девица, а потом неожиданно прыснула со смеху: — Я утащила его у мужа, когда тот принимал очередных негоциантов. Ну что, имеют право две почтенные миларии скрасить себе вечер или как?

Фитиль масляной горелки шипел и плевался искрами, исторгая тонкую струйку дымка. В пузатой перегонной колбе кипела почти чёрная гуща, теряя с каждым мгновением всё больше влаги. Пена уже вышла, а теперь и весь пар отходил через узкую трубку. Когда субстанция загустела, но ещё не превратилась в бесполезный нагар, я подхватил закопчённую ёмкость и направил на свет.

Да… чего-то такого я и добивался. А теперь вот так…

В моих ладонях стали появляться проекции истинных слогов из раздела магии плоти, и падать в горловину сосуда. Там они разворачивались, источая багряное сияние и постепенно гасли. Затем я вылил содержимое колбы в форму и сотворил волну холода, которая заставила заиндеветь столешницу и все приборы в радиусе тридцати сантиметров.

Мой ноготь осторожно подковырнул получившийся сгусток и принялся его рассматривать. Выглядит стабильным и плотным. Почти камень. И от тепла кожи не тает. Уже одно это можно считать прорывом. Но больше всего меня интересует, как он поведёт себя сейчас…

Я создал конструкт «Пустышки» и аккуратно подсадил его на затвердевшее ядро. Плетение сразу же принялось тянуть энергию из тёмного образования и наливаться светом. Однако не успело оно просуществовать и трёх секунд, как закаменевшая субстанция треснула и рассыпалась мириадами невесомых пылинок.

— Дьявол, опять! — выругался я и бессильно опустил лицо в ладони.

Как бы я не старался придать крови алавийского кардинала удобную твёрдую форму, все мои попытки оказывались бесплодными. Я уже перевёл на свои эксперименты больше половины запасов, сцеженных с пленённого под Арнфальдом старейшины. Но так и не достиг желаемого результата. Наверное, это значило, что кристаллизация крови темноликих невозможна.

Взгляд мой упал на шкатулку из чёрного стекла, которую перед смертью сжимал в обожжённых руках Вох-Ууле. Она тоже осталась для меня сплошной загадкой. Сколько б я не бился над ней, но так и не сумел раскрыть или хотя бы расколоть. Она была как монолитный кусок прочнейшего алмаза, непонятно каким образом вырезанная…

Стоп! Алмаз? Алма-а-аз… А ведь это идея! Из чего там делали искусственные алмазы в моём прошлом мире? Из графита? Вроде да. А что требовалось для синтеза? Нагрев и высокое давление. И то, и другое, я в теории могу получить с помощью магии. А почему бы мне не попробовать добавить при этом алавийской крови? Вдруг удастся создать устойчивый минерал, который можно… ну даже не знаю… инкрустировать в перстень? Ох, а это и вправду интересное направление для исследований…

Подстёгнутый всплеском энтузиазма, я выскочил из-за алхимического стола, но остановился в замешательстве, узрев за окном глубокую ночь.

— Тьфу ты! Вот как всегда… — в сердцах проворчал я.

Ну и куда я по темноте пойду? А, впрочем, проветриться никогда не бывает лишним. Я за последние седмицы столько дыма и копоти вдохнул, что у меня уж наверняка лёгкие стали как у заядлого курильщика.

Разминая на ходу конечности, я отправился бродить по своей резиденции, выделенной мне Лиасом для временного проживания. Все давно уже спали, кроме, разве что Насшафы и Велайда. Но я нарушать уединение сладкой парочки не хотел. А потому отправился в небольшой сад, разбитый прямо на территории поместья. Хозяева этого жилища, насколько я знал, погибли во время нашествия алавийцев. И без должного ухода их чудесные растения чахли и уступали напору дикорастущих сорняков.

Усевшись на кованую скамейку, я запрокинул голову и уставился на поблескивающие сквозь густую крону весперской вишни звёзды. Как тихо, мирно и свежо. Просто прекрасно. Интересно, а дух лесов услышит меня здесь? Мы так давно с ней не виделись, что мне аж неловко. И даже калимбы с собой не прихватил, чтоб порадовать первородное создание…

— Гесперия, ты здесь? — бросил я клич во мрак.

Но ответом мне стала лишь тишина. Я предпринял ещё несколько попыток докричаться, но дриада так и не пришла. Видимо, здесь недостаточно зелени, чтобы она донесла мой зов. Хотя, если вспомнить, как Гесперия спасала меня, когда я бежал из абиссалийских пустошей, то там растительности было и того меньше.

Ну и ладно. Потрачу время эффективно. Выполю здесь сорняки, да поухаживаю за экзотическими кустами. Руками тоже полезно поработать. Особенно, если до этого изо всех сил напрягал мозг. А то никто кроме меня этим, чую, не займется.