Искра божья. Страница 91

— Конечно, — легко согласился кондотьер, — назови дату и место.

Глава 56. Венчание Селестии Боргезе

Последний воскресный день ноября в Конте выдался свежим, но сухим. Лёгкий бодрящий ветерок трепал красные, зелёные и золотые полотнища флагов Истардии, украшавшие наскоро расчищенную от строительного мусора площадь перед собором Святого Петра. Никто не работал — Иоанн VI выдавал замуж старшую дочь Селестию, и всей столице предстояла неделя грандиозных увеселений и незабываемых праздников, о которых ещё долго будут судачить по всей стране.

Несмотря на то, что главный собор Конта оставался недостроенным, Папа непременно хотел, чтобы свадьба его дочери проходила в этом величественном храме божьем при собрании всех блистательных сеньоров Истардии и иных могущественных вельмож из соседних государств.

Приглашённые гости и любители дармовщины начали прибывать в столицу ещё в начале месяца. К назначенной дате все траттории и кабачки города были забиты приезжими под завязку. Не поместившиеся люди останавливались в близлежащих городках и деревеньках. Самым невезучим пришлось встать шумным палаточным лагерем под древними стенами Конта.

Дабы усладить глаза и уши прибывающих гостей, Папа Иоанн VI нанял множество лицедеев, фокусников, акробатов, жонглёров и музыкантов. Несчётное количество голов домашней птицы, мелкого и крупного скота было пригнано в столицу с окрестных земель, чтобы попасть на вертела, а затем на столы благородных сеньоров и простого люда. Кладовая Папского замка безостановочно поглощала мёд и орехи, тростниковый сахар и диковинные фрукты из заморских стран, белые и жёлтые сыры, тысячи куриных, утиных и перепелиных яиц. Сотни подвод и телег, гружёных тяжёлыми дубовыми бочками с белым, красным и розовым вином из отдалённых монастырей, прибыло в Конт к назначенному сроку. Всё это предстояло выпить и съесть за здоровье молодожёнов и во славу божию!

Три ряда папских гвардейцев в сияющих на солнце морионах с яркими перьями плюмажа и блестящих кирасах плотным строем окружили все входы и выходы из собора, пропуская внутрь только тех, кто получил особые письменные приглашения от святого Престола. Не замолкающая ни на минуту толпа зевак шумно бурлила внутри огромной недостроенной площади перед собором Святого Петра.

Яростно расталкивая людей всеми конечностями, Джулиано с трудом пробрался к одной из колонн у основного портала в храм, где его уже поджидали приятели из школы сеньора Майнера в компании бессменного личного барбьери — Суслика. Товарищи оживлённо обсуждали последние новости Конта, запивая и закусывая их щедрыми порциями припасённой снеди.

— Смотрите-ка, кто к нам присоединился? — проворчал Пьетро, прихлёбывая вино из сплюснутой матовой бутылки. — Неужели под крылышком у братца уже не осталось места?

— Лукка велел ждать его у входа, — ответил де Грассо, пристально всматриваясь в хмурое лицо приятеля. — На что ты всё время злишься, Пьетро? Какая Дьяболла тебя покусала?

— На куртизанок деньги закончились, а приличные девки просто так не дают, — хохотнул Ваноццо, прикладываясь к своей бутылке.

— Идиот, — проворчал де Брамини, поправляя ременную перевязь с рапирой.

— Не ссорьтесь, сеньоры. Хотите, я расскажу вам последнюю хохму, которую отмочил женишок Селестии Боргезе? — примирительно предложил Суслик.

— Давай, — дружелюбно согласился де Ори, — вон, кстати, и он, верхом на белом коне, лёгок на помине.

Силициец указал рукой с зажатым в ней окороком в сторону площади, где толпа послушно расступалась перед конной группой во главе с моложавым сеньором лет тридцати, одетым в безупречно-чёрный бархатный дублет с полосатыми буфами на рукавах. Из-под него важно топорщились расшитые мелким жемчугом коротенькие панталоны поверх кипенно-белых чулок. На груди мужчины сверкала толстая золотая цепь с тёмно-алой ромбовидной подвеской. Голову жениха украшал чёрный берет с белым пером, заколотый крупной бриллиантовой брошью. Достигнув подножья лестницы собора, мужчина подкрутил лихие рыжеватые усы и с достоинством спустился с коня на землю.

— Неужто это и есть венетский государь? — поинтересовался Артемизий, с любопытством разглядывая жениха.

Пьетро язвительно возвёл очи горе, давая понять ди Калисто, как он возмущён его невежеством:

— Ещё бы — Габрие́ль Ранье́ри де́лла Распа́нти, герцог из Писсы, собственной персоной.

— По нему видно, что он из Писсы, — хохотнул Суслик, вгрызаясь крупными передними зубами в тощий рыбий хребет.

— Не любишь писсанцев? — спросил Джулиано, протягивая руку к бутылке Пьетро.

Де Брамини сделал вил, что не разглядел жеста приятеля и отвернулся.

— Не-а, — согласился барбьери, — магистр, который меня из Академии погнал, тоже был из этого Саттаной драного городка.

— А что там за хохма с герцогом? — спросил нахохлившийся Артемизий.

— Мне подружка рассказывала, что, въезжая в Конт, его светлость Габриель повстречал в воротах одну девицу. Его белый конь при этом внезапно споткнулся, и герцог чуть не вылетел из седла. Видя это, девица захихикала. На что герцог Писсы сильно оскорбился и заявил, что его конь всегда спотыкается при виде распутных женщин. Девица не растерялась и сообщила герцогу, что в таком случае ему лучше отдать коня живодёрам и дальше пойти пешком, потому что иначе он рискует сломать себе шею в нашем славном благочестивом городе.

Компания разразилась дружным хохотом.

Между тем слуги Писсанского герцога аккуратно расправили складки его дорогого плаща и смахнули несуществующую пыль с одежды специальными серебряными щёточками. Габриель Раньери поднялся по пологой лестнице к стройным рядам папских гвардейцев, оглянулся и приветственно помахал толпе. Расторопный слуга тут же подставил ему увесистый кожаный кошель. Его светлость зачерпнул двумя горстями монеты из мешка и щедро метнул в собравшийся плебс. Ближайшие к собору люди бросились подбирать упавшие деньги, образовав давку и мордобитие. Прочая толпа разразилась радостными воплями и овациями, с удовольствием любуясь на никогда не приедающееся зрелище чужих страданий.

— Ме-е-едные, — разочарованно протянул вернувшийся к компании Суслик. — А герцог-то, судя по всему, ещё и скряга.

— Чего ради тогда Селестию за него выдают? — поинтересовался Джулиано, прикладываясь к бутылке, подсунутой ему Ваноццо.

— Его светлость обещал поддержать понтифика оружием в случае прихода под стены Конта фрезийских войск, — сообщил Пьетро.

— Пф-ф, велика ли Писса — что с неё взять? — презрительно скривился Ваноццо.

— Не скажи, дружище, — Пьетро покачал головой, — у Писсы один из самых больших военных флотов на Контийском полуострове.

— Что толку от той мощи на берегах нашего мелководного Тибра? — Джулиано нахмурил густые брови.

— Сдаётся мне, все прочие государи давали и того меньше, — задумчиво предположил Суслик.

— А невеста хорошенькая? — поинтересовался ди Каллисто, поправляя лихо топорщившуюся из-под берета прядь русых волос.

— Да не всё ли равно, будь она хоть крива и хрома на обе ноги — Селестия Боргезе родная дочь понтифика. Тот, кто разделит с ней ложе, разделит и милость Папы, — проворчал де Брамини.

— Divide et impera^[156], — пошутил барбьери.

Под оглушительный звон колоколов всех окружающих церквей и храмов в главном портале собора Святого Петра показалась свадебная процессия, возглавляемая торжественно вышагивающими мальчиками в белых с золотом церковных одеяниях. Дети щедро устилали дорогу цветочными лепестками, пшеничными зёрнами и мелкими монетками перед идущими следом новобрачными. Маленькая невеста с длинными золотыми локонами, волнами рассыпавшимися по плечам, как драгоценная мантия, плыла рядом с довольно улыбающимся герцогом Распанти. Голову Селестии покрывал венок из мирта с изящными вкраплениями бутонов пунцовых и белых роз. Её алое шёлковое платье с золотыми вставками на пышных рукавах и лифе тревожным пятном выделялось на фоне снежной белизны праздничных одежд понтифика, тяжело ступающего за молодожёнами. Следом шествовали приближённые к Папе кардиналы, великий герцог Фридрих вместе с семейством, родственники брачующихся, почётные гости столицы и видные политические фигуры Истардии.