Наследник пепла. Книга I (СИ). Страница 46

Тут он присмотрелся к моему лицу. А затем к лицам моих спутников.

— Убийца демонов, что ли? — не поверил он своим глазам, после чего хохотнул. — Молодцы, нечего сказать! Вижу, не пропадёте. Предусмотрительные. Вопросы есть, бойцы?

У меня вопросов не было. Но тут совершенно неожиданно руку поднял Артём.

— Говори, — сказал ему Бутурлин, приподняв густые брови.

И тут я увидел, что он тоже намазался мазью. Что ж, генерал знает, как действовать.

— Скажите, пожалуйста, а зачем нужны такие вот кольцевые форты? — спросил Муратов и показал рукой на Стену под нами. — Мы же далеко от настоящей Стены, так? А тут что? Фикция?

— Хороший вопрос, — кивнул ему Иван Васильевич. — Правильный. Ты, курсант Муратов, пойми вот что: линия обороны никогда не бывает просто линией. По факту — это всегда несколько рубежей. На любом фронте есть так называемые линии обороны. Как правило их две или три. В нашем конкретном случае горы можно считать — первой линией обороны и препятствием в виде естественного рельефа местности. В таком случае Стена, находящаяся южнее того места, где стоим мы, будет второй линией обороны. А вот такие, как ты выразился, форты стоят в местах, где есть ущелья, прорехи в горных хребтах. Это, так сказать, третья линия обороны. Если демоны каким-то образом пройдут первые две, то их будут встречать тут, опираясь на данные сооружения.

— Спасибо, — невероятно серьёзным тоном сказал Артём и добавил: — Вы очень доступно объяснили. Я всё понял.

— Рад, что смог помочь, — с точно такой же серьёзностью ответил Бутурлин. — Если что, подобных защитных укреплений больше двух десятков раскидано в горах на всём протяжении линии фронта, — он кивнул нам. — Успешного дежурства, курсанты! Рад, что хоть кто-то относится к учениям серьёзно, как и подобает.

Этот отдельно стоящий участок стены по большей части копировал все остальные. Через каждые пять километров тут располагалась сигнальная башня. Но я всё-таки не удержался и завёл в первую же попавшуюся свою группу.

— Обратите внимание, — я говорил, как заправский экскурсовод, ничуть не смущаясь военных, уже находившихся внутри. — Караульные находятся тут посменно двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. В случае прорыва демонов они обязаны дать сигнал на соседние башни.

Стоявшие в дозоре усмехнулись и кивнули.

— Раньше, — проговорил я своим спутникам, — жгли хворост, чтобы подать сигнал. В самых сложных местах служили маги огня. Но потом в башнях поставили гелиографы, которые могут подавать сигналы, используя лучи солнца. Их ловят огромными линзами, — я указал на громоздкое устройство, — и фокусируют в нужном направлении.

— А что, если прорыв происходит ночью? — спросила меня Радмила, которая действительно заинтересовалась нашими технологиями.

— А ночью, как по старинке, — ответил я, разводя руками. — Маги огня или вязанка хвороста и масло.

— Не пались, — шёпотом выпалил мне Тагай, толкнув в бок. — Слишком много подробностей.

Я поймал себя на том, что действительно немного забываюсь. Стена сама по себе стирает все отличия между людьми. Как оказалось, также она стирает разницу между прошлым и будущим.

На вершине, как и полагается, дул пронизывающий ветер, норовящий забраться в любую, самую мелкую и неочевидную щель. Вот даже стежок отойдёт на рукавице, и всё, заморозит тебе руку в этом месте.

Но мои спутники были хорошо защищены. Судя по внешнему виду, Тагай, Радмила и Артём не испытывали особого дискомфорта, несмотря на сыплющий в лицо снег и порывы ветра, то и дело пытающиеся спихнуть в километровую пропасть.

А вот Косте было неуютно. Я заметил, как он постоянно норовил укутаться в бушлат, натянуть шапку поглубже, скрестить руки. И ещё много различных примет того, что он мёрзнет. Хм, интересно.

Мне же самому было всё равно. Мой источник значительно увеличился за последние дни. Внутри меня жила самая настоящая топка. Магия огня не давала мне не то что замёрзнуть, а даже просто почувствовать холод. В конце концов, браслеты подавляли лишь выход магии, внутри она циркулировала свободно.

Пока мы дошли до своего участка, все уже привыкли к окружающим видам. Меньше стали глазеть по сторонам, стали больше обращать внимания на то, что у них под ногами. То есть на саму Стену.

— Интересно, а как людям пришло в голову это соорудить? — спросил Артём.

И хоть вопрос был больше похож на риторический, кое-что по этой теме я знал.

— Доподлинно это неизвестно, — ответил я, ведя свою группу по вверенной для дежурства части стены. — Однако совершенно точно могу сказать, что сделали её не во время текущего столкновения миров. Скорее всего, даже не во время прошлого. Так уж вышло, что две массивные стены появились практически одновременно. Китайцы строили свою, отгораживаясь от «ужаса из разлома». У них даже иероглиф специальный есть. Мы же строили свою стену, называя нападающих демонами, так как нам это слово привычней.

— Ты считаешь, что этой стене десять тысяч лет? — Радмила от удивления широко раскрыла глаза.

— Думаю, этой значительно меньше, всё же третья линия обороны, а вот первая… — ответил я, останавливаясь и ударяя по плитам под ногами каблуком тёплого сапога. — Мы же знаем, что столкновения миров происходят примерно раз в десять тысяч лет. Я слышал, что первые попытки построить Стену были чуть ли не сто тысяч лет назад. Но после каждого соприкосновения наших миров проходит довольно длительный промежуток спокойствия. За это время Стену забрасывали, и она постепенно разрушалась.

— А п-потом п-происходит п-прорыв, и всё н-начинается с-сначала, — предположил Костя, у которого явно зуб на зуб не попадал.

— Совершенно верно, — кивнул я, а затем посмотрел в глаза друга. — Ты чего мёрзнешь-то? Вроде, как надо оделся.

— Да я холод как-то не очень, — он неловко улыбнулся. — С самого детства. Нич-чего, я с-справлюсь.

В этом я не сомневался. Жердев уже доказал, что не нытик и не слабак. Именно поэтому мне было странно видеть его страдания.

Само наше дежурство предполагало патрулирование пятикилометрового участка Стены между двумя сигнальными башнями. В одной дозорные были, а вот в следующей отсутствовали, видимо, попав под горячую руку Бутурлина ночью. В среднем патрулирование занимало около часа, после которого имелись законные четверть часа на отдых и согрев. Но первый перерыв все дружно решили пропустить, проверяя свою выносливость на холоде. Костя мужественно держался, прыгая, бегая и даже пытаясь отжиматься, чтобы согреться.

К концу второго часа Костя всё больше замерзал и стучал зубами. Наконец, он не выдержал.

— М-м-можно я п-п-пойду п-п-погреюсь? — спросил он, выстукивая зубами что-то мелодичное и достаточно подвижное, после чего обернулся к Зорич. — А вам, д-д-девушка, моё п-п-почтение, я вами восхищаюсь! Не знаю уж, как вы д-д-держитесь, но мои б-б-бубенцы уже издают колокольный звон! Поэтому мне нужно срочно в тепло, пока всё не раскололось!

— Так Костя, Радмила, идите, действительно, согрейтесь, — сказал я, видя, что Жердев постепенно синеет, да и Зорич начала проявлять первые признаки обморожения. — Десять минут на отогрев, затем вас сменят Тихомир и Артём.

Они лишь благодарно кивнули и устремились вниз, где на пару уровней ниже была подготовлена тёплая комната с очагом.

Не успели Радмила и Костя скрыться на лестнице, как вдруг всю округу ощутимо тряхнуло и раздался довольно странный звук. Это не было землетрясением. Совершенно точно. Что-то другое, словно толчок где-то в стороне базы.

— Что случилось? — Зорич специально вернулась и теперь глядела на нас испуганным взглядом. — Что-то серьёзное?

— Пока не могу сказать, — ответил я. — Иди, грейся.

Десять минут мы ходили взад-вперёд, оглядывая округу, но ничего подобного этому толчку пока не повторялось. Несмотря на это, предчувствие чего-то нехорошего, неправильного буквально вопило внутри меня.

Тревожности добавляло также и то, что я буквально почувствовал, как заворочалось капище. Беспокойно, словно кот, дёргающий лапами во сне.