Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ). Страница 32

Похороны Зимы откладывались, преступный мир ждал прибытия его московских покровителей. Покровители, почему-то, задерживались. Зима лежал в морге. Парни Миши Афганца захватывали «кормовую базу» покойного положенца, почти не встречая сопротивления. Никто не хотел связываться с людьми, которые сначала стреляют, а потом разбираются… Соратники покойного потихоньку пропивали общак по кабакам, ждали московских воров, которые должны приехать и навести порядок. Начитанный Валерик по этому поводу съязвил: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Барин, впрочем, не торопился приезжать и рассуживать.

Мы открыли первый в городе магазин импортной электроники в арендованном нами же универмаге «Родина». Славик, директор сахарного завода, выменял на сахар партию электронного ширпотреба. Как по мне, довольно сомнительная сделка — электроника была тем товаром, который непонятно по какой цене продавать. Если в стране пять параллельных курсов валют, которые отличаются в разы, то как в таких условиях торговать импортом? У нас есть государственный курс доллара. Есть биржевой курс Внешэкономбанка. Есть курсы валютных аукционов, которые вроде бы существуют где-то. Еще есть курсы частных банков и черного рынка. По какой цене в таких условиях продавать видеоплеер «Фунай» — не ответят даже молодые Гайдар с Чубайсом.

Но магазин наш вполне успешен. Народ приходит массово — как в музей, посмотреть на невиданную технику, и даже довольно активно покупает… Электроника — средство сберечь обесценивающиеся на глазах деньги для тех, у кого они есть.

Водка идет с завода потоком. Груженные ящиками с водкой машины разъезжаются по рынкам, через которые идет нелегальная торговля. Процветает и бартер — водка легко меняется на совершенно любые товары, в том числе и самые востребованные, которые свободно можно продать совершенно легально. В сущности, с восемьдесят восьмого года очень мало что изменилось. Товар все еще является существенным ресурсом, а возможность его распределять дает огромные бонусы. Деньги же представляют собой постоянную головную боль. Их нужно сохранить и куда-то пристроить, пока не обесценились полностью. Наиболее близкая аналогия — огромная гора мороженного в жаркий день под палящим солнцем.

С Николаем Николаевичем у меня, кажется, испортились отношения. На свои посиделки «силовики» меня больше не зовут. А причитающуюся силовикам долю я отдаю помощнику Николая Николаевича — невзрачному и неприметному мужчине. В каком-то смысле, я даже рад, что получилось именно так.

Но в целом, все обстоит неплохо, а по некоторым темам — даже очень хорошо… Как поет культовая группа «Наутилус»:

'На верхней палубе играет оркестр,

И пары танцуют фокстрот,

Стюард разливает огонь по бокалам

И смотрит, как плавится лёд'.

Глава 17

Через неделю после того, как директором фирмы «Галактика» стал наш человек, мы столкнулись с новой проблемой. Деньги. Они прибывали в каких-то неимоверных количествах. Водочный завод выпускал шесть тысяч ящиков водки в день. Половина из них шла в государственную торговлю и ее покупали простые советские люди. Конечно, по талонам и наверняка, какая-то часть терялась на базах и в магазинах. А вот вторая половина уходила с завода по хозрасчетным схемам. И из этой половины пятьдесят процентов забирали мы. Конечно, еще год назад про такой финт и подумать было страшно, но сейчас… Сейчас все неслось под откос. Можно было все. Особенно, если знать как.

Торговля шла двадцать четыре часа в сутки, без остановки, на легальных и нелегальных рынках, барахолках, через таксистов, цыган, азербайджанцев и частные кафе-рестораны. В первый же день работы по новым правилам мы получили за водку почти полмиллиона. Во второй день — шестьсот тысяч. На третий — почти семьсот…

В нашу бухгалтерию стояла очередь из курьеров, у каждого из которых — пакет с деньгами. Курьеры были все, как на подбор — молодые и здоровые спортсмены. Реализацией в основном занимался Матвей, который тоже слегка обалдел от объемов товара и денег.

А тут еще Миша Афганец в сопровождении двух амбалов нагрянул в офис… Амбалы несли огромную картонную коробку из-под импортного телека. Коробку гордо поставили рядом с моим столом, и довольный Миша спросил:

— Ну как⁈

— Это чего такое? — недоуменно спросил Валерик, который сидел у меня в кабинете.

— Как чего? — удивился Миша. — Бабки! За сахар! Вернее, не совсем… Славик сахар махнул на стройматериалы! А уже стройматериалы сдал — очень выгодно!

— Сколько там? — спросил я без энтузиазма.

— Лимон двести, — ответил Миша настороженно. — А че? У меня и бумаги с собой! Я вам сюрприз хотел!

— Ребята, — сказал я амбалам, — тащите коробок в бухгалтерию. Семену Моисеевичу. Он все примет, как полагается!

Со вздохом амбалы взялись за неудобную коробку и отправились в указанном направлении.

— Я не понял, а что не так? — удивился Миша. — Я вот и пузырь шампанского принес, думал, что разопьем! Первая прибыль, парни! Первая пошла! Какие перспективы открываются!

— Радужные, — кивнул я, думая про забитый наличкой подвал. Рублевой наличкой, которая медленно, но верно теряет в ценности.

— Ты мультфильм про золотую антилопу смотрел? — спросил я Мишу.

— Смотрел, — кивнул Миша озадаченно.

— А про горшочек каши? — саркастически спросил Валерик.

— Это в смысле — горшочек, не вари?

Я улыбнулся.

— Нет, Миш. Грешно так говорить. Варить горшочек должен всегда. Но с шампанским пока погоди. Дел невпроворот…

Миша озадаченно развел руками и пожелал нам удачи в делах. Немного удачи действительно не помешало бы.

— Поехали на рынок! — решительно сказал я Валерику.

— Поехали, — согласился тот. — А нахрена?

— Валер… Что делает наш человек, когда у него скапливается много бабок? — спросил я.

Валерик задумался на мгновенье и выдал наиболее вероятную версию.

— Бухает! Нет? Любовницу заводит! Тоже нет?

— На рынок он идет, Валера! — объявил я торжественно. На рынок, куда ж еще! Вот и мы пойдем! К Французу.

— К Французу — это понятно, — важно подтвердил Валерик. — Ох, Леха… любишь ты тумана напустить! Поехали, короче!

Владик Француз был важной персоной. Незаменимым человеком. Нервом теневой экономики. Владик был валютчиком. Не простым валютчиком, нет! Француз был своего рода главой профсоюза городских валютчиков. Очень жесткий парень двадцати пяти лет, выпускник института физкультуры, тренер секции новомодного тайского бокса — он сумел поставить дело на широкую ногу. Относительно широкую, конечно, шедшие через него суммы в лучшем случае не превышали десятков тысяч долларов. Ни о каких миллионах в нашей глухой провинции в девяносто первом году и речи не было. Однако количество валюты увеличивалось, и были тому объективные причины.

Главная причина того, что валюты на черном рынке стало больше — «челноки». Сотни тысяч советских людей мыслили вполне реалистично. Они хорошо поняли, что от государства в ближайшее время ничего хорошего ждать не приходится, свет в конце тоннеля не виден, а значит — в меняющихся условиях нужно как-то устраиваться самим.

Бизнес-схема советского «челнока» была очень проста. Здесь закупался ширпотреб советского производства — все, что возможно. Закупались радиоприемники, электродрели, часы, утюги, фотоаппараты, детские игрушки, меха, стиральные машины, телевизоры — все, что можно было купить в государственной торговле и по государственной фиксированной цене или же — с небольшой наценкой. Через туристические фирмы, которые во множестве расплодились за считанные месяцы, покупался «ваучер» автотуриста, по которому новоявленный бизнесмен отправлялся в Польшу. Большей частью, через Брест. Естественно, имея при себе неимоверное количество самых разных товаров «для личного пользования».

В Польше ширпотреб советского производства реализовывался, а закупался ширпотреб западный — косметика, джинсы, кроссовки, видеомагнитофоны и кассеты… Закупалась и валюта — польский злотый без проблем менялся на доллар и дойчемарку. Таким образом валюта оказывалась в СССР. За ходку «челнок» мог заработать сто-сто пятьдесят долларов, что приблизительно равнялось шести тысячам рублей. Годовая зарплата рабочего на заводе.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: