Капитали$т. Часть 5. 1991 (СИ). Страница 31

Нужно все-таки прикупить какого-нибудь экстрасенса, лениво думал я. Не прокатило тогда, может прокатит сейчас. Слить ему пару каких-нибудь значимых дат… В голову пришла дикая мысль — а если кому-нибудь из людей, живущих в девяносто первом, взять и показать простой выпуск новостей из моего времени? Они бы, конечно, сначала ничего не поняли, потом не поверили бы, а потом — пришли в ужас. Может быть, у наиболее впечатлительных даже поехала бы крыша… Потому что будущее ужасно. Оно, наверное, ужасно всегда, потому что всегда не похоже на настоящее. И ведь чем дальше, тем страшнее, потому что все ускоряется, и один человек за свою жизнь имеет шанс пожить в разных эпохах. И в разных государствах тоже, причем, не покидая места прописки…

В прошлую нашу встречу директор водочного завода был напуган. Уголовник Зима произвел на него некоторое впечатление. Сегодня он был в ужасе. Который изо всех сил пытался скрывать, но получалось у него это из рук вон плохо. Мне даже жаль стало Никиту Сергеича. Да, у себя в комсомольских кабинетах они решали вопросы иначе. Делали подлости и подставы, но обходились без пули в башку.

— Ребята… — задыхаясь от переполнявших его чувств выдавил Шубин. — Я слышал, ребята…

— Чего ты там слышал? — сварливо сказал Серега. — Хрен забей на это все. Все в порядке. Тебе же говорили, что все будет в порядке?

— Говорили, — послушно кивнул он.

— Ну и все! — улыбнулся я. — Мы говорили, что решим вопрос. И вопрос решился. Проехали, Никита. Хорошо?

— Хорошо, — снова кивнул он. — Проехали.

Но просто так «проехать» это он не мог.

— Я не думал… не думал, что оно вот так! Понимаете?

— Понимаю, — согласился я. — Не драматизируй, Никита. Могло бы так получиться, что ты бы валялся с выпущенными кишками. Или твою жену выкрали бы…

— Ты его супругу видел? — ухмыльнулся Серега. — Он еще приплатил бы за это. Так, Сергеич?

Никита посмотрел на него. Он, кажется, не понял, о чем говорит Серега.

— Короче, — сказал я. — Пережито, забыто, ворошить ни к чему. Если спросят, знал ли этого человека — скажешь, что знал. Приезжал к тебе просить водки на лагеря. Десять ящиков. Скажешь, что испугался и отдал. Больше никаких дел не вел.

— Спросят? — на меня смотрели громадные стеклянные глаза Никиты Сергеевича. — Кто может спросить, Леш?

— Надеюсь, что никто, — сказал я. — Так, на всякий пожарный. Але, Сергеич! Не тормози! Что-то ты совсем… Давай в себя приходи, мы по делу!

— Да, — сказал он безучастно. — Да, я слушаю!

— В вашу «Галактику» человек наш придет, — объяснил я. — Звать Костя. Будет работать генеральным директором. Позвонишь, распорядишься. Усек?

— Усек, — закивал он. — Я сейчас… я… — Он пошел к своему столу и потянулся к телефонной трубке.

— Ну не прямо сейчас же, — поморщился я. — Нужно, чтобы у него был доступ ко всем бумагам. И к белым, и к черным. И тогда, дорогой товарищ директор, подобных проблем в будущем мы сможем избежать!

— Я понял, — кивнул Никита. — Я сделаю, но я хотел спросить…

— Что еще?

Никита набрал воздуха в легкие и, собравшись с духом, выпалил:

— На этом же все, правда? Больше такого не будет? Никогда? Все закончилось?

— Да, — сказал я твердо. — Больше такого не будет. Все закончилось, Никита. Можешь расслабиться.

Конечно же, мы обманули директора водочного завода. Ничего не закончилось. Все только начиналось.

Встретился с Матвеем я на колхозном рынке в какой-то подсобке. Там было сыро и пахло каким-то гнильем. Задумчивый Матвей присел на ящик, я последовал его примеру.

— Во как, — сказал он. — и уезжать мне теперь не нужно. Все само собой образовалось. Так?

— Нет, не так, — ответил я. — Не само собой.

— Это тот, кто я думаю? — спросил Матвей.

Я сделал неопределенный жест, который он вполне правильно истолковал.

— Так и понял, — сказал он. — И че теперь?

— Слушай… — сказал я задумчиво. — Ты чего Мишу Афганца так не любишь-то? Вы вроде ладили, ты же сам рассказывал. Что случилось?

— Понять хочешь? — спросил Матвей мрачно.

— Типа того, — кивнул я.

— Не могу я тебе объяснить толком. Вот чувствую — не наш он. Эти вояки… людей мочат налево-направо. И Миша такой. Улыбается, а через кого угодно переступит. Через меня, через тебя, без разницы. Зря ты его подтянул. Ошибка это.

— Он вопросы решает, — сказал я с нажимом на последнем слове.

— Ясно, — кивнул Матвей. — Не нравится мне этот разговор, Леха! Рассказывай, короче. Че он хочет? Он же чего-то хочет, я правильно понимаю?

— Правильно, — ответил я. — Он хочет семьдесят пять процентов от всего, что контролировал Зима.

Матвей растянул губы в деланной улыбке.

— Ни хрена себе, вояки губу раскатали! А больше он ниче не хочет?

— Матвей, — сказал я терпеливо, — я считаю, что пусть Миша забирает эту мелочь.

— Мелочь⁈ — он удивленно поднял брови.

— Ну да, — подтвердил я. — По мне так пусть вообще все забирает, что от Зимы осталось. Чего тебя так в криминал тянет, я понять не могу! Мы на водочном с сегодняшнего дня половину левой водки забираем! Половину! И сахарный завод на подходе! На всех хватит. Не нужно на «стрелки» со всякими уродами ездить! Мы целый год пахали, чтобы легализоваться. Год! Теперь у нас почти официальные рынки и мы через них любое количество водки загоним! И сахара, и чего угодно! Что я вас уговариваю всех, как в детском саду⁈

— Ты не кипятись, — сказал Матвей примирительно. — Ты тоже многого не понимаешь, в кабинете сидя. Я-то на улице, а на улице не так, как в кабинете, там другая жизнь. И правила свои. А водка — это хорошо, это интересно. Это мы все можем провернуть.

— Так делайте! Мне сеть сбыта уже завтра нужна! Пусть твои спортсмены подтягивают, кого смогут из коммерсантов — водкой торговать. Завтра полвагона водки придет. И послезавтра. И через неделю. Эта тема не закончится, пока завод стоит и мы на нем присутствуем! Работы невпроворот.

У Матвея загорелись глаза.

— Тяни свои полвагона! Склады у нас есть, полупустые стоят, туда не то что полвагона водяры, Швейцария какая-нибудь влезет! Грузчиков навалом, транспорт найдем. Пусть Серега завтра приедет, расскажет детали. Мы — всегда готовы!

— Приедет, — пообещал я. — Афганцу что сказать?

Матвей замялся.

— Ну ладно, Зиму они хлопнули, — сказал он. — А с другими что планируют? Тоже мочить? Там же Кузнец сейчас объявится, и прочих хватает.

— Это его проблемы, — отрезал я. — Мне конкретно от тебя ответ нужен.

— Резолюцию подписать — «не возражаю»? — скривился Матвей. — Так я не возражаю. Пусть берет, если сможет. Своим я могу сказать, чтобы не лезли. Что еще?

— Все ясно, — сказал я. — Я передам.

— А мое мнение ты знаешь, — продолжил он. — С вояками связываться — себе дороже.

— Понял, — кивнул я. — Поеду, наверное. Дел еще по горло.

Расстались мы не очень довольные друг другом.

А бизнес вообще мало кому интересен, думал я по дороге домой. И это понятно — десятилетия строили социализм, а тут вдруг какой-то бизнес. Никто ничего не умеет и не знает. Более того, почти никто не представляет, как все должно быть. Включая великих реформаторов, естественно. У реформаторов в головах какие-то абстрактные схемы, почти совсем не имеющие отношения к реальности. Любая цыганка, торгующая на рынке жвачкой и косметикой про реальный бизнес знает больше, чем они.

Одним словом — никто не представляет, что нужно делать. Почи никто, на «почти» нужно всегда делать поправку. Где-то в недрах ЦК и КГБ знающие люди уже перегоняют валюту на личные зарубежные счета. Но их хорошо, если несколько десятков, таких деятелей. Остальные дезориентированы и растеряны. Кроме, пожалуй, криминала. Эти твердо знают, что «куй железо, не отходя от кассы»

Наш городской криминальный мир, впрочем, на некоторое время растерялся. Слишком много лидеров умерло за слишком короткий период. Щербатый, Седой, Гусар, Немец, Зима… Последние два погибли с разницей в несколько недель. И обе эти смерти были связаны с нашей деятельностью… Претендовавший на лидерство Кузнец куда-то пропал. Похоже, что сделал соответствующие выводы — быть первым парнем на деревне в наше время опасно. Смертельно опасно. Других явных претендентов на престол не наблюдалось.