#4 Печать Пожирателя (СИ). Страница 50

Пока данные копировались, я нервничал.

Чрезвычайно нервничал.

Что-то свербило у меня внутри, какое-то чувство беспокойства, которое не давало покоя… Может, это просто разумные опасения о том, что меня могут поймать?

Нервничая, я дождался, когда копирование завершится, затем заблокировал планшет и убрал его обратно в ящик стола. А затем, используя отмычки, запер все замки обратно — лишь чуть-чуть помогая себе магией. Сделать это было несложно, требовался лишь прямой контакт металла с механизмом.

Вот только стоило мне закончить, как мой воровской инструмент рассыпался в пыль!

Проклятье! Как же запереть дверь⁈ Создать новые? Но тогда я точно не успею добраться до комнаты незамеченным…

Медлить было нельзя.

Оглянувшись, и убедившись, что в кабинете всё лежит точно также, как до моего вторжения, я подошёл к двери, выскользнул в коридор, и принялся ставить магическую защиту на место.

Хрен с этим замком, я уже точно не успею его запереть до окончания морока. Остаётся только надеяться, что Геллерштейн решит, что забыл запереть…

На лестнице, ведущей на нижние этажи, послышались приглушённые голоса. На секунду я замер — и понял, что кто-то приближается!

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Пришлось сконцентрироваться — оставлять защиту смещённой на стену было никак нельзя! — и приложить все силы, чтобы успеть поставить заклинания на место до того, как кто-то появится в коридоре…

Я успел. «Сигналка» встала, как надо, и я рванул к лестнице, надеясь успеть вжаться в какую-нибудь нишу, если рядом пройдёт охранник…

Но в коридор поднялись не бойцы клиники.

Это были Геллерштейн и главный алхимик, Игнат Буковицкий. Они быстро направились к кабинету, и шли прямо на меня!

Не было никакого шанса просочиться между ними, никого не задев!

Я попятился, отыскивая хоть какое то укрытие — но как назло, коридор в этой части был узкий, и спрятаться было негде…

— И когда же всё будет готово, Игнат? — тихо спросил Геллерштейн, направляясь к своему кабинету.

Я продолжал пятиться.

— Думаю, через пару недель. Пока есть определённые сложности с взаимодействием новых компонентов, но… Я уверен, что справлюсь.

Они продолжали идти, и мы вернулись к кабинету профессора. Я вжался в угол коридора, рядом с окном, оставаясь всего в полуметре от магов.

Геллерштейн провёл рукой по двери, снимая заклинание, и полез в карман.

— У нас нет этих двух недель, Игнат! Скоро приедет проверка, и если мы засветимся перед императорским домом…

— Да брось, Соломон. Не засветились за последний год — не засветимся и сейчас. Никто не станет проверять нас настолько глубоко.

Профессор достал ключ, вставил его в замочную скважину, попытался повернуть — и нахмурился.

— Что за чёрт?

— В чём дело?

— Кабинет не закрыт…

— А сигнализация? — спросил алхимик.

— Всё в порядке…

— Ха! — Буковицкий усмехнулся, — И чего ты тогда напрягся? Забыл запереть, бывает.

— Хм… Но я точно помню, что запирал его… Погоди секунду.

Геллерштейн огляделся, и я увидел, как за линзами его взгляд помутнел. Он получал доступ к видеокамерам в коридоре…

Около минуты он находился в неподвижности, видимо, просматривая запись, затем нахмурился.

— Ну что?

— Всё в порядке.

— Конечно в порядке! Кому придёт в голову взламывать твой кабинет, Соломон? Да и заклинания на месте, сам же сказал.

— Видимо, я просто устал, и действительно забыл запереть дверь, — Геллерштейн помассировал виски, распахнул дверь, и шагнул внутрь, — Идём, Игнат. Надо кое-что подчистить.

Они скрылись в кабинете, а я, наконец, выдохнул.

Фух! Чуть не попался! Хвала Эфиру, Бунгама прикрыла меня, и…

Ква! — Осталось две минуты!

Проклятье!

Стараясь не шуметь, я рванул к лестнице, молясь, чтобы по пути мне не попался охранник. Спустился, вихрем пронёсся по коридору второго этажа и оказался у своей комнаты. Трясущимися руками достал ключ, отпер дверь, ввалился в апартаменты…

И морок спал.

— Успел… — выдохнул я… Блин… Ну и ночка…

Бунгама, сделав своё дело, даже ничего не сказала — просто снова провалилась в спячку, что я понял по исчезнувшему от неё отклику и похолодевшему родовому кольцу.

Я рухнул на кровать в спальне, полежал минут пять, пытаясь собраться с мыслями — и выжидая, не придёт ли кто за мной?

Не пришли.

А Геллерштейн-то с Буковицким неспроста разгуливают по клинике ночью, ох неспроста… И их разговор… Что они, интересно, обсуждали? Уж не свои ли проделки с проклятьями, вытягивающими из пациентов жизнь?

Размышлять над этим можно было долго — но куда интереснее для меня было изучить скачанные с планшета профессора спецификации барокамер — чем я и занялся.

Но через пару часов, досконально проштудировав патент и те самые «правки», которые меня заинтересовали, я понял — ничего запретного тут нет.

Проклятье!

В патенте всё было в соответствии с регламентом Империи, а правки имели чисто техническое направление — позволяли уменьшить расход энергии Источника, к которому были подключены.

Да, энергии эта клиника жрала столько, что хватило бы снабжать небольшой город, но… Никаких следов, никаких намёков на проклятье!

Хотя…

Было кое-что, что царапнуло мне глаз.

Я точно помнил, что Геллерштейн дважды упомянул при нашем первом разговоре, что это он является изобретателем артефактных барокамер. Но вот в патенте рядом с его фамилией стояла ещё одна — Синицын А. Ф…

Беглый поиск по интернету ничего не дал, и я задумался. Неспроста профессор не упомянул о соавторе такого изобретения, ох неспроста!

Могло ли быть так, что этот загадочный Синицын А. Ф. как-то связан с погибшей полгода назад девушкой? Могло ли быть так, что он заигрался с высасывание из неё жизненных сил, и бедняжка погибла? Могло ли быть так, что после этого его турнули из клиники (а то и вовсе сдали властям) — а дело замяли при попустительстве влиятельных покровителей, чтобы не портить репутацию «Тихого места»?

Я достаточно хорошо успел узнать этот мир, и понимал — такое развитие событий вполне вероятно…

Хотя могло быть и наоборот — он мог стать свидетелем того, как его изобретение превратили в проклятый отсасыватель жизни, и попытался воспротивиться этому. И тогда…

Тогда, скорее всего, бедолага давно гниёт на дне Волги.

Я подошёл к окну, и глядя на занимающийся рассвет, прикинул варианты. А затем открыл телефонную книгу и набрал Салтыкова.

Он ответил после второго гудка.

— Марк? — удивился Пётр, — Ты чего так поздно? Или рано? Что-то случилось?

— Ты сам-то чего не спишь?

— Лечу из Австралии. Были кое-какие дела с тамошними аборигенами.

— Ого! Круто!

— Судя по светской беседе, твоей жизни ничего не угрожает?

— Ну… Это как посмотреть.

— Говори.

— Мне нужна помощь. Хочу найти информацию об одном человеке, но… Аккуратно и неофициально.

— А я — человек со связями, так, что-ли?

— Именно, — хмыкнул я, поправляя наушник, — И скажу честно — возможно, мне реально грозит опасность. Только… Отложенная. Не прямо сейчас, но помереть могу.

— Ты в своём репертуаре, как погляжу. Снова какая-то таинственность!

— Да просто пока ни в чём не уверен, поэтому и говорить не могу прямо. А то получится, что поднимаю панику раньше времени.

— Кого тебе надо найти?

В этом весь Пётр — переключается на дело максимально быстро.

— Некий Синицын А. Ф. Соавтор патента артефакторной барокамеры под номером… — Я вгляделся в длинный список цифр и букв, и продиктовал их Салтыкову, — Возможно, работал в «Тихом месте». Но совершенно точно эти барокамеры он создал вместе с директором клиники, Соломоном Геллерштейном. И Пётр…

— Да?

— Мне нужно вообще всё, что ты сможешь о нём найти. Особенно, — я выделил это слово, — загадочные события, суды, скандалы, и всё такое.

— Умеешь заинтриговать…