Великий диктатор. Книга третья (СИ). Страница 34

— Так, а сейчас поговорим о твоих обязанностях на предстоящие две недели.

— Вы и этим самолично занимаетесь? — в очередной раз удивился я

— Только в отношении тебя, — подмигнул мне Мехелин. — Викстрём поработает на выставке, а ты с завтрашнего числа поступаешь в распоряжение Германа Германовича Лерхе. Это чиновник особых поручений Собственной Его императорского величества канцелярии по делам учреждений императрицы Марии. Он будет сопровождать тебя по сиротским приютам, где тебе следует выступить и передать в дар этим учреждениям свои книги на русском. Как меня заверили, нужное количество книг Ээро Эркко уже прислал сюда.

— Хорошо. Как скажете, Леопольд Генрихович.

— Ну вот и отлично, Матти. Был рад тебя видеть. Всего тебе хорошего. А сейчас извини, дела, — попрощался со мной генерал-губернатор.

……

Поездки по сиротским приютам Санкт-Петербурга меня утомили. Как физически, так и эмоционально. Особенно мне не понравились военизированные приюты. И больше всего — самый первый.

В Гатчинском сиротском институте императора Николая I для встречи со мной собрали четыре младших класса. Начальник института генерал-майор Гейштор лично контролировал поведение своих подопечных. Бедные дети просидели оловянными солдатиками целый час, боясь шелохнуться. Я даже и не понял, слышали они мою речь или нет. Ну и ладно. Главное, что я оставил книги для их библиотеки, и они сами смогут ознакомиться с их содержимым.

Слава Богу, что подобные сцены были не во всех восемнадцати сиротских приютах, куда меня привозил Герман Лерхе. В фабричных и заводских приютах детишки с удовольствием слушали мои выступления и задавали вопросы. Как выяснилось, часть из них даже читала мои сказки.

Но наибольшее удовольствие мне принесла встреча с читателями, организованная в лютеранской народной школе на Большой Конюшенной улице. Я, конечно, догадывался, что у меня много почитателей. Но о том, сколько их в Петербурге, даже не задумывался. В большой гимнастический зал школы набилось несколько сотен взрослых и детей, и пришлось даже открывать окна, чтобы было чем дышать. По итогу, моё часовое выступление переросло в трёхчасовое. В течение которых я подписал громадное количество своих книг и ответил на множество вопросов.

А по истечении двух недель нашей, с Эмилем Викстрёмом вахты культуры Финляндии, нас сменили писатель Йоханнес Бруфельдт и пейзажист Берндт Линдхольм. С обоими я был знаком ещё со времён партийных конференций на нашем кемпинге в Яали. А Линдхольм даже подарил нашей семье свою картину «пароход во льдах».

……

Стокгольм. Швеция. Май 1909 года.

— Господин Нюберг, к вам господин Эриксон по приглашению, — доложил секретарь и пропустил в кабинет мужчину средних лет в довольно поношенной пиджачной тройке.

— Густав, дружище, рад тебя видеть! Хорошо что ты всё-таки откликнулся на моё приглашение. А то мне уже уезжать скоро, а тебя всё не было и не было.

— Здравствуйте, господин Нюберг, — несколько растерялся гость от напора радушия со стороны хозяина кабинета. — Да вот, ездил в Мальмё на «Maskinfabriks-aktiebolaget Scania». У них была вакансия инженера-двигателиста.

— И как? Удачно? Ой! Прости! Где мои приличия? Может, чаю или кофе?

— Нет, спасибо. А съездил, не сказать чтобы удачно. Место оказалось уже занято. Но меня внесли в лист ожидания и пообещали сообщить, если появится новая вакансия. Да и вы сами прекрасно знаете как нынче трудно найти хорошее место в нашем королевстве. Добрые шведы вынуждены уезжать в Америку или на заработки в соседнюю Финляндию. Я и сам уже подумываю про подобный вариант.

— Кстати о Финляндии. Я в этом году принял предложение от своих родственников из Финляндского княжества. И на данный момент являюсь техническим директором корпорации «Хухта-групп». Надеюсь, это название о чем-то тебе говорит?

— Вот это новости! — удивился Эриксон. — А как же ваши совместные предприятия с Францем Линдквистом и «Хускварной»?

— А что с ними сделается? Они в надёжных руках. Но, прежде чем окончательно переехать, мне хотелось бы помочь тебе. Всё-таки нас связывают долгие годы дружбы. И ты был первым инженером, которого я нанял в свою мастерскую.

— У вас есть для меня работа? — с надеждой в голосе спросил Эриксон и на всякий случай скрестил пальцы под столом.

— Да, дружище! Есть! Я могу предложить тебе возглавить новый завод по выпуску грузовых мобилей и тракторов. В Финляндском княжестве. Что скажешь?

— Это несколько неожиданное предложение, — растерялся шведский инженер. — У меня всё-таки семья, престарелые родители на попечении. А где находится этот завод?

— В том-то и дело, что его ещё нет. Его только предстоит построить. Мне нужен человек, который не только возьмётся за строительство завода, но затем и возглавит его. И я, подумав, остановил свой выбор на тебе. Находиться он будет в Або. Это сутки пути до Стокгольма морем. Так что, считай что твоя семья и старики будут у тебя под боком. Ну, а захочешь их перевезти — компания поможет с хорошим жильём. Ну так что?

— Был бы это кто другой, а не вы, господин Нюберг, я бы ответил отказом. Но вам я отказать не могу. Где мне расписаться кровью?

— Ха-ха-ха! Мне твоя кровь не нужна, дружище. Я рад, что ты согласился. И теперь я могу тебе сообщить о самом главном. Мне прекрасно известно, что после смерти Питера Петерсона его наследники не только уволили тебя, Густав, с «VABIS», но и отсудили твой патент на двигатель, — произнёс хозяин кабинета. — Так вот. Наша корпорация выкупила «VABIS» у братьев Петерсонов, а, заодно, и твой патент. Который я решил тебе вернуть. Пусть это будет авансом. Твоей первой задачей станет перевозка оборудования в княжество. А заодно, попытайся переманить технический персонал.

— Хорошо. Сделаю всё, что в моих силах. И, господин Нюберг, патент как аванс — это прекрасно, но я бы не отказался и от денег. А то, долгов у меня накопилось изрядно.

— Вот за что я ценю тебя, Густав, так это за твою прямоту! Конечно, я окажу тебе поддержку. Надеюсь, тысячи крон тебе будет достаточно?

Глава 13

Глава 13

Не успел я появиться дома в Гельсингфорсе, как был встречен племянником Яном.

— Мой диктатор, вам пакет, — мальчишка протянул мне конверт с наклеенной огромной чёрной звездой.

Согласно мной же придуманной классификации срочности посланий, этот знак был самым главным. Пакеты с подобными звездами вскрывались вне очереди. Вот, правда, до сегодняшнего дня, никто и никогда не пользовался этим знаком. Что же такого случилось за две недели моего отсутствия?

— Ян, давно он у тебя?

— Вчера вечером принёс курьер. Но вас, дядя Матти, не было дома, и я не знал что с ним делать. Я спросил у отца когда вы вернётесь из Петербурга, но он не знал…

— Всё в порядке, парень. Молодец, — и я поощрительно потрепал его по волосам.

После чего безотлагательно вскрыл конверт и прочитал: «У нас всё плохо. Срочно свяжись со мной или с Олави. Эдвард Гюллинг».

Стоять на месте и ломать голову — чего же у них там так всё плохо, я не стал. А просто позвонил в столичный дом пионеров и, выяснив где сейчас находится Гюллинг, отправился в гараж за автомобилем.

— Как я рад тебя видеть, Матти! — Гюллинг нервно меня обнял.

— И я тебя. Ну, рассказывай. Что произошло, и почему — всё плохо?

И Эдвард рассказал. Оказалось, что нашлись люди, которые захотели получить долю в нашем цветочном бизнесе. И люди не простые.

Поначалу, наши теплицы выращивали только зелень и рассаду. Которые местные торговцы с удовольствием брали на реализацию. По мере расширения оранжерей столичные пионеры взялись и за выращивание цветов. Как букетных, так и горшочных.