Безжалостный альфа (ЛП). Страница 47

— Еще, — выдыхает она, выгибаясь мне навстречу, в то же время она тянет мою голову обратно вниз, тыча своими сиськами прямо мне в лицо.

Если она пытается задушить меня в своем декольте, я могу придумать способы и похуже.

Я облизываю ее вторую грудь, проделывая с ней то же самое, что и с первой — обводя языком контур ее соска, затем втягивая его в рот, дразня зубами твердый бутончик, пока с ее губ срываются еще более требовательные вскрики.

Слоан всегда нравилось, когда я играю с ее сиськами. Когда мы только начали дурачиться, клянусь, однажды я подсадил ее на игру с сосками.

Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, притягивая меня ближе, в то время как я продолжаю боготворить ее грудь руками и языком. Наша разница в росте ставит меня в явное невыгодное положение, потому что я чувствую жар ее сердцевины у своего пресса, а не там, где я действительно этого хочу, мой твердый член болезненно прижимается к бетону под нами.

К черту все это.

Я в последний раз целую каждую из ее сисек, сжимаю их в последний раз, затем покачиваюсь на пятках, вставая над ней на колени.

Она выглядит как гребаная богиня, лежащая подо мной, верхняя половина ее тела обнажена, сиськи блестят от моей слюны, а румянец ползет вверх по ее шее. Ее восхитительно пухлые губы приоткрыты, когда она делает короткие, судорожные вдохи в предвкушении.

— Скажи мне, чего ты хочешь, герцогиня, — бормочу я, наклоняясь, чтобы грубо обхватить ее киску через леггинсы.

Ее тело дергается, и она испускает короткий вздох.

— Трахни меня, герцог, — выдыхает она, ее зеленые, как мох, глаза впиваются в мои. — Трахай меня, пока я не забуду. Трахай меня так, как можешь только ты. Трахни меня, как будто я твоя.

Мой член ударяется о молнию, рычание вырывается из моей груди.

— Ты моя, Слоан, — протягиваю я, склоняясь над ней и обхватывая татуированной рукой ее горло.

Я опускаюсь ниже, пока мое лицо не оказывается прямо над ее, наше хриплое дыхание смешивается.

— Ты всегда была моей.

Моя.

Мой волк повторяет это слово в моем мозгу, когда я наклоняюсь, чтобы захватить ее нижнюю губу зубами, оттягивая ее, когда она издает еще один сладкий стон. Я сжимаю ее губу зубами, пока она не выскальзывает, затем наклоняю голову, высовываю язык и облизываю складку ее надутых губ. Ее аромат обволакивает меня, как наркотик, — ноты ванили, жасмина и персика; уникальная, опьяняющая смесь, которая так отчетливо принадлежит ей, что у меня щемит в груди.

Я снова откидываюсь назад, чтобы опуститься над ней на колени, обводя взглядом ее полуобнаженное тело.

— Извини, детка, я не собираюсь заставлять тебя забывать, — ворчу я, хватая ее за бедра и поднимая их, чтобы она обернула их вокруг моей талии.

Я притягиваю ее ближе, ее спина скользит по выступу, пока она не оказывается прямо напротив меня, так что я могу тереться своим твердым, как камень, членом о ее центр. Я встречаюсь с ней взглядом, пристально глядя в ее чарующие зеленые глаза.

— Я собираюсь заставить тебя вспомнить, кому ты принадлежишь.

— Пожалуйста, Мэдд, — выдыхает Слоан, проводя руками по своим обнаженным сиськам, выгибая спину и сжимая их вместе.

Я снимаю ее ноги со своей талии, наклоняясь вперед, чтобы ухватиться за пояс ее леггинсов и стянуть их вниз. Ткань запутывается вокруг моих рук, когда я спешу снять их, и они цепляются за ее кроссовки, разочарованное рычание вырывается из меня, когда я изо всех сил пытаюсь снять с нее кроссовки и избавиться от этих чертовых штанов. Как только я, наконец, стягиваю их и отбрасываю в сторону, мой взгляд возвращается к ее телу, распростертому передо мной во всей его обнаженной красе, и я подношу кулак ко рту и прикусываю его, чтобы подавить стон при виде нее.

— Черт возьми, ты сексуальна, — бормочу я, пока мои глаза исследуют каждый дюйм ее кожи, останавливаясь на покрасневшей, сморщенной плоти над пупком.

Огнестрельное ранение.

Почти все зажило, но от одного взгляда на это, осознания того, что это случилось, меня пронзает острая боль. Если бы Дженкинс не был таким никудышным стрелком, эта пуля могла бы оборвать ее жизнь сегодня. Я наклоняюсь над ней, провожу пальцами по поврежденной коже, прижимаюсь губами к отметине.

— Мне жаль, что так получилось, — прохрипел я, снова нежно целуя его. — Мне жаль, что меня там не было.

— Не надо, — шипит Слоан, поднимая голову и тряся ею. — Не сейчас.

Она снова зарывается руками в мои волосы и наклоняет мою голову вниз, приподнимая бедра, чтобы направить меня между своих бедер и показывая, как именно она намерена заставить меня замолчать.

Не то чтобы я жаловался. Я дрочил на мысль о том, чтобы зарыться языком между ее бедер, по меньшей мере дюжину раз с тех пор, как слизал ее вкус со своих пальцев в тот день в конференц-зале.

Я скольжу вниз по ее телу, прижимая ладони к внутренней стороне бедер, чтобы раздвинуть ее шире, прежде чем погрузиться внутрь, проводя языком по всей длине ее щели.

Слоан прерывисто дышит, ее пальцы крепче сжимают мои волосы, когда она приподнимает бедра, преследуя мой язык.

— Ты чертовски восхитительна, герцогиня, — стону я, покусывая зубами губки ее киски. — Катайся на моем лице, пока не кончишь, детка.

Я лижу между ее складочек, ощущая сладкий, острый вкус ее возбуждения, танцующий у меня на языке. Она трется о мое лицо, когда я опускаюсь к ее центру, практически задушив меня своей жадной киской — но опять же, я могу придумать способы и похуже. Слоан извивается, постанывает и тянет меня за волосы, пока не овладевает мной именно там, где хочет, мой язык касается чувствительного бугорка ее клитора, ее бедра дрожат у меня за ушами.

Я дразню ее вход кончиком пальца, ее внутренние стенки сжимаются вокруг меня, когда я погружаю его в нее. Я толкаю его внутрь и наружу, затем добавляю еще один, растягивая ее, чтобы она была готова принять мой член. Она двигает бедрами, преследуя мои пальцы, мой язык. И как только я обхватываю губами ее клитор, ей не требуется много времени, чтобы достичь грани оргазма — я знаю все явные признаки того, что она близка. Отрывистое ее дыхание, слабые всхлипы, напряжение ее мышц.

И я точно знаю, что ей нужно, чтобы пересечь финишную черту.

Я сосу сильнее, двигая пальцами внутрь и наружу, и она красиво опускается на край блаженства, раскрываясь подо мной. Напряженный крик срывается с ее губ, когда она распадается на части под моим языком, киска сжимает мои пальцы, когда ее сотрясает оргазм. Мой член тяжело висит у меня между ног, пульсируя от желания. Я не уверен, что мне когда-либо было так тяжело в моей гребаной жизни — если я не войду в нее в ближайшее время, это действительно может убить меня.

Я отталкиваюсь от выступа, расстегиваю пуговицу на джинсах и стягиваю их с бедер, чуть не спотыкаясь в спешке, чтобы сбросить их с ног. Голова Слоан склоняется набок, ее глаза прикрыты тяжелыми веками, когда она наблюдает, как мой член высвобождается, ее розовый язычок высовывается, чтобы облизать губы.

И да, я бы с удовольствием засунул свой член в эти пухлые губки и трахнул ее в горло, но я слишком близок к краю, чтобы заниматься прелюдией. Я хочу быть похороненным глубоко в ее влагалище, когда кончу, заполняя ее и заявляя права на нее как на свою собственную. Потому что она всегда была. Всегда будет.

Моя.

Дело не в чувствах, эмоциях или неопределенном статусе наших отношений; это глубоко укоренившаяся первобытная потребность, животное стремление утвердить свое господство и заявить о своих правах. Потому что, как я однажды сказал Аресу, Слоан никогда не не будет с кем-то другим. Возможно, я не знаю, куда мы должны двигаться дальше, но я знаю это наверняка.

И судя по тому, как она смотрит на меня, она тоже так думает.

Я снова подхожу к выступу, хватаю Слоан за ноги и сдвигаю ее вбок, пока ее задница почти не свисает с края, закидывая ее ноги себе на плечи. Затем я обхватываю рукой свой болезненно твердый член, проводя головкой по ее скользким складочкам, пока она не начинает хныкать, требуя большего, вращая бедрами, когда я располагаю кончик у ее входа.