Мастер путей. Трилогия (СИ). Страница 93

На то, чтобы успокоить старшую дочь, ушло порядочно времени, сил и болезненных ощущений.

Родители девушек уже давно страдали от непрекращающихся головных болей, и острая реакция следовала незамедлительно на любой громкий звук.

Плач дочери не стал исключением из правила.

Но спустя время Алина выплакалась и подействовали травы.

Наследница семьи стала спокойнее и ограничивалась редкими всхлипываниями.

Истерика если не прошла, то существенно ослабла.

Хотя бы, старшая дочь смогла стоять на ногах самостоятельно.

— Мне невероятно тяжело дастся решение распрощаться с Златой, — проронил отец семейства. — Мы можем содержать её бессрочно долго. В пище и питье она не испытывает недостатка, а трат на увеселение с развлечениями нет вовсе. Ей не нужны дорогие платья и наряды. Даже то, что в приступах она крушит всё, не прибитое к полу, мы можем перенести. Но её безумный голос, не умолкающий ни на миг… Она может проснуться среди ночи и начать бегать, кричать… Попытки запереть только усугубляют и провоцируют новые приступы, в которых она вредит себе ещё больше. Мы не можем вечно держать подле неё служанок… да и какая служанка справится с ней? Как и в тебе, в Злате нет Силы… Но я поражаюсь, как в её тщедушном тельце помещается столько энергии. Мы не можем сдерживать её дольше. У нас кончаются и физические силы, и душевные. Мы должны… принять… тяжёлое решение. Иначе отправимся в дом милосердия вслед за Златой.

— Я не могу этого так принять… — дрожащим голосом, но уже твёрдо мысля, отозвалась Алина. — Неужели моего жалования не хватает на оплату услуг лекарей?

— Деньги не имеют значения, — тихо проронила мать. — Для вас нам с отцом ничего не жалко. Но мы обошли всех известных врачевателей душ в окрестных губерниях. Дали молву, что ищем их и в южных, и в западных, и в северных, и в восточных весях. Наши люди объехали всё от Северного моря до Урала и от западных границ Империи до южных. Боюсь, что в государстве просто не осталось учёных мужей, кто смог бы нам помочь. Увы, человек не всесилен…

— Тогда я пойду за границу Империи! — выдавила старшая дочь. — Не верю, чтоб во всём мире не было никого, кто не справился бы с душевной хворью! Наверняка есть кто-то! Я к Императору пойду!

Отец вздохнул, тяжело опускаясь в кресло.

— Увы, дочка. У Великого Императора Всероссийского, да благословит Господь его правление, мы уже были. Даже невзирая на нашу принадлежность к роду Бериславских, он не смог удовлетворить наше прошение. При Дворе нет настолько сильных лекарей и врачевателей.

Алина запрокинула головку к потолку и попыталась подавить новую волну плача, которая порывалась покинуть грудь девушки.

— Я этого так не оставлю… — прохрипела она. — Должен быть способ… Я не верю, что его нет…

— Даже твой великий предок Берислав не знает способа, — вздохнула Яна. — На днях Злате исполнится восемнадцать зим. И девять из них мы боролись с её… блаженством. За это время он так и не смог найти решение.

— Значит, искать его дальше буду я.

— Врачевания требуют филигранного владение Силой, — мягко возразила Алине родительница. — Вы с сестрой… унаследовали от меня бессилие.

— Я — Бериславская! — горько ухмыльнулась девушка. — Меня это не остановило. Отныне мне подвластна Сила.

Родители с недоумением воззрились на горделиво выкатившую грудь колесом дочь, что за двадцать лет жизни не была замечена в тяге к пустому бахвальству или изложению не подкреплённых чем бы то ни было фактов.

— И я сейчас не про камни-накопители говорю, — добила их Алина. — Мой накопитель принял Силу. Спустя двадцать лет от моего рождения.

Отец с матерью переглянулись.

Случаи, когда неодарённые Силой люди пробуждали в себе возможность пользоваться ею редки до безумия.

За всю историю буквально несколько десятков таких было известно, и все они находились под пристальным контролем для изучения.

Но до сих пор учёные мужи не сумели разгадать всех тайн инициализации.

Если человек рождался без доступа к Силе, то это считалось пожизненным приговором.

Теперь же старшая дочь семьи развеяла этот постулат, сама встав на одну ступень с легендами, поправшими бессилие.

— Такими вещами, обычно, не шутят, — выдохнул отец. — Ты утверждаешь, что отныне свободно прибегаешь к Силе без помощи артефактов?

Вместо ответа разноглазка молча кивнула.

— Вот как… — мать расслабилась в кресле и прикрыла глаза. — Хоть кто-то не будет пожизненно расплачиваться за огрехи своей матери…

— То, что ты родилась без Силы и не передала нам её благодать — не твоя вина, матушка, — отрезала Алина.

— Но, как это возможно? — спросил глава семьи. — Это же не случилось в одночасье и вдруг?

— Можно сказать и так. Дедушка Берислав считает, что это могло быть следствием… одного моего… союза…

Разговор затянулся, покуда старшая дочь посвящала родителей в переплёты своей службы и последней прошедшей недели.

* * *

Гиперактивная девчонка успела утянуть меня на второй этаж, где застряла по пути к третьему.

С концентрацией внимания и исполнением стоящих задач проблемы такие же, как и с кукухой.

Сначала Злата потянула меня на третий этаж, что об оттуда показать шикарные виды на приусадебные земли.

Потом, пока шли, зашёл разговор (точнее, монолог) о красоте и уюте дома, и девочка загорелась отвести меня в библиотеку, где всегда тихо, никого нет и можно вдоволь наговориться с любящими отдыхать там кошками.

Но по пути наткнулась на второй этаж, который завладел вниманием Бериславской-младшей, и юная путеводительница повела меня по нему, потому что захотела показать аквариумных рыбок в тамошней гостиной.

По пути наткнулась на свою детскую комнату, из которой так и не выросла, и буквально волоком затащила за руку.

И всё это под ни на миг не утихающие россказни, словесные потоки и порой бессвязный бред, никак не желающий останавливаться.

— … а это моя комната! — радостно вещала, как заведённое радио, Злата, уже забывшая и про красочные виды с третьего этажа, и про библиотеку, и про котов, и про рыбок. — Я тут живу! У меня очень уютно! Правда ведь, уютно? Мне папенька сам комнату делал! Представляешь? Он хоть боярин, и его деревня столицу кормит, а сам руками всё сделал! И кроватку! И столик! И стульчик! И комодик! И всё-всё-всё! У меня самый лучший папенька, я так его люблю…!

Затруднительно поверить в то, что боярин Бериславский самостоятельно изготавливал ту же кровать.

На её ножках и стойках от балдахина видны станочные резы от художественного оформления: вензели, завитушки, прочие украшательства.

Слишком трудоёмко для ручной работы, если только у отца девочек не нашлось несколько недель свободного времени или деревообрабатывающего станка в подвале.

Но вот конечную, финишную сборку в исполнении Бериславского допускаю.

Что, рукастый мужик кровать сам не соберёт, даже при отсутствии шуруповёрта?

Молоток, гвозди, и готово.

— А пологи мне маменька шила! — продолжала свой вещание Злата. — И занавесочки! И платьица! И одеяльца! Я так люблю свою маменьку! Она у меня одна-единственная, и другой такой нету!

Тут на глаза девушке попалась мягкая игрушка в виде некоей помеси медведя и диплодока, которого трахнул мегалодон. Девчонка схватилась за плюшевую милоту и буквально ткнула в меня ею.

— А это мне сестричка сделала! — захлёбываясь словами, неугомонная Злата вещала сплошным потоком. — Сама-сама делала! А ещё мне делали украшения… Смотри, у меня есть украшения!

— Да… — тихо проронил я спокойным ровным голосом. — Красиво. И уютно. У твоей семьи получается делать красивые и уютные вещи.

— Тебе правда нравится⁈ — Злата восхитилась и буквально засияла. — А смотри, какие украшения они мне давали!

Девчонка ринулась к комодику, мелодично перебирая и выдвигая его многочисленные ящички в псевдо-случайном порядке.

Пока Злата, подпрыгивая и переминаясь с ноги на ногу, с тремором в пальцах рук рылась в своих запасах, я перевёл дух.