Фурадор. Страница 17

Слезы скорби выплаканы, незачем ворошить прошлое. Их обязательно воссоединит Свет, но до той поры нужно держать сердце в целости, а душу – в спокойствии. Темные сущности умеют находить подобные бреши и бить в них прицельно. Для экзорциста подобные слабости – непозволительная роскошь.

Он отмел эмоции, принялся думать, как побороть свой недуг, как справиться с лабиринтами. Где-то на фоне мелькнула мысль о том, что слова старого гостальера вроде бы смутно знакомы, будто уже где-то слышал подобное. Но не стал копаться, были дела поважнее.

5

Они обложили его так умело, что Максимилиан ничего не заметил до тех пор, пока уже не стало слишком поздно. «Козодои», тьма их забери! Откуда они в этом квартале? Обычно беспризорники не забирались в Цеховой, ремесленники быстро отлавливали воришек и обрывали им уши.

Максимилиан сделал шаг назад, бросил взгляд загнанного зверя по сторонам. Все пути к бегству отрезаны. По левую руку – широкий канал с темной водой, по правую – глухая стена в два его роста. Единственная дорога, по которой он пришел, перекрыта «козодоями». И помощи ждать неоткуда, с тех пор, как перестал ходить паром, здесь почти никто не бывает.

Хорошее место для засады. Плохое место для побега.

– Эй, студиоз! А ну вываливай что есть! И не дергайся, хуже будет!

Пятеро мальчишек. Один совсем мелкий, путающийся в мешковатой одежде с чужого плеча, как настороженный воробей наблюдает со стороны. Трое – примерно ровесники Максимилиана, худые, резкие, прячут в широких рукавах заточки или ножи. Еще один почти взрослый, высокий и длинноногий, в выцветшей легионерской куртке и в покрытой черными вороньими перьями маске. Держится позади, словно командир, цепко подмечая любое движение жертвы.

– У меня ничего нет! – крикнул им Максимилиан, понимая бессмысленность отговорки. – Только дырявая обувка!

Беспризорники засмеялись – алчно, издевательски. Им не было нужды верить на слово, сейчас они всё проверят сами. А после, если заскучают, пустят кровь этому дуралею, что шляется по подворотням в одиночку.

Максимилиан сбросил с плеча сапоги Крюгера, за которыми ходил к сапожнику, начал отступать к каналу. Мелькнула шальная мысль: а не попробовать ли переплыть на другую сторону? Только вот плавать он не умел, да и вода в канале представляла собой холодный и вязкий кисель, в котором то и дело находили вспухшие трупы людей и животных. Даже если не утонет, то наглотается этой зловонной жижи и уж точно подохнет от какой-нибудь заразы. Нет уж, если не удалось сбежать, то надо стоять до конца.

Максимилиан сунул руки в карманы куртки, нащупал деревянные кастеты – два дубовых диска с дырками для пальцев. Драться он не любил, да и особенно не умел, но постоять за себя уже приходилось не раз. Он давно не был тем изнеженным мальчиком из дома Авигнис.

Под смех и улюлюканье Максимилиан принял защитную стойку, схожую с той, что ему когда-то показывал старший брат. И, ожидая атаку кого-то из сверстников, пропустил метко брошенный камень – мелкий «воробей» подло швырнул его издалека.

Удар пришелся в грудь, и молодой экзорцист пошатнулся, закрывая лицо. На него сразу же прыгнули, схватили за одежду, попытались свалить. Он в отчаянии вскинул колено, попав кому-то между ног, замахал кулаками, пару раз кому-то хорошо приложив по лицу. В ответ его ударили его в предплечье, и руку пронзила острая боль. Максимилиан вскрикнул, боднул головой, но тут же получил сильный удар в ухо. Потом чей-то жесткий ботинок врезался ему в голень, и ноги подкосились. Его тут же принялись душить, сдирать маску, тянуть за оберег на шее.

И вдруг всё резко изменилось. Кто-то мощный и стремительный вклинился в драку. Максимилиана сильно тряхнуло, проволокло по грязи, но зато он обрел свободу. Пока поправлял маску, поднимаясь, с удивлением вслушивался в звуки потасовки.

Его спасителей было двое – крепкий, похожий на молодого бычка парень в темно-бордовой кожаной безрукавке и худой мальчишка в сером балахоне с капюшоном, ловко орудующий коротким посохом. И если первого Максимилиан видел впервые, то второй показался ему смутно знакомым.

Потасовка оказалась скоротечной. «Козодои» никогда не дрались просто так, без особенной нужды. И сейчас, отхватив от внезапно налетевших ребят, беспризорники посчитали, что овчина выделки не стоит, отступили, предупреждающе ощерившись ножами.

Парень с посохом бесстрашно засвистел им вслед, просунув пальцы под тряпичную маску. Квадратный крепыш лишь безразлично поводил плечами, словно ничего и не произошло.

– Зря ты их дразнишь, – предупредил Максимилиан. – «Козодои» мстительны.

– Думаешь, отхватить тумаков менее обидно, чем простой свист? – со смехом отозвался парень. – Ой, подожди! Я же тебя знаю! Что-то у нас что ни встреча, то какая-то заваруха!

Максимилиан наконец понял, кто перед ним – мальчишка-гистрион из какой-то театральной труппы. По крайней мере, так он сам когда-то представился. Примерно пару лет назад они действительно встречались при схожих обстоятельствах, дрались плечом к плечу, а потом о чем-то болтали, переводя дух. Парень показался неплохим, с ним даже можно было бы сдружиться. Но он не сказала, где именно выступает, а Максимилиану позже было некогда искать его.

Но пусть лица своего спасителя Максимилиан никогда не видел, он хорошо помнил его имя.

– Грэй, – молодой экзорцист попытался вежливо коснуться пальцами маски, но тут же скривился от острой боли.

– О, да ты ранен! – гистрион склонил голову набок и оттянул пропитанный кровью рукав куртки Максимилиана. – Порез, вроде, неглубокий.

– Давай помогу, – пробасил здоровяк ломающимся голосом, и вдруг стало ясно, что он вряд ли сильно старше своего спутника. – Я умею.

– Это Багр, – представил товарища Грэй. – А ты – Рэкис, верно?

– Верно. Спасибо, – чуть запоздало поблагодарил Максимилиан, наблюдая, как Багр перевязывает ему руку удивительно чистым носовым платком. – Вы очень вовремя.

– Как говорит моя знакомая гадалка: «Всякое благо вовремя, всякая случайность – случается», – Грэй был явно в приподнятом настроении. – А ты чего здесь один ходишь?

– Да вот, – Максимилиан поднял и отряхнул испачканную обувь учителя. – От сапожника иду, решил сократить дорогу. Раньше «козодои» сюда не совались?

– «Козодои»? – переспросил Грэй. – Смешное название.

Это показалось странным, в городе все знали эту шайку.

– Ну да, – Максимилиан потер раненую руку. – Действительно смешно… А вы сами-то тут как оказались?

Грэй быстро взглянул на Багра, будто предостерегая от поспешного ответа. Крепыш кашлянул и отошел в сторону.

– Можно сказать, тоже решили сократить, – наконец ответил парень с посохом.

Это выглядело отговоркой, но Максимилиан посчитал бестактными дальнейшие расспросы.

– В любом случае – огромное спасибо. Только вот отблагодарить вас особенно нечем…

Он полез в свою холщовую сумку, что чудом не слетела во время драки. Где-то на дне, в потайном кармашке, лежало два медяка, припасенные про запас. Чтобы было удобнее искать, вытащил потрепанный самодельный молитвенник – маленькую стопку прошитых листов пергамента, перетянутую кожаным шнуром.

– Что это у тебя? – вдруг заинтересовался Грэй.

– Это? Выписки из Книги Света, основные постулаты, несколько молитв.

– Это твой почерк?

– Ну да, мой.

– Красивый… Послушай, а ты же вроде из церковного интерната, верно? Будущий светлик?

– Верно, из интерната, – кивнул Максимилиан, наблюдая за тем, как внимательно Грэй изучает его записи. – Но я вне духовного послушания, обучаюсь другому.

– Уж точно не драться, – беззлобно рассмеялся Грэй. – Послушай, можешь мне его подарить?

Он показал на молитвенник.

Просьба была странной. Даже если молодой артист умел читать, зачем ему чужие каракули, пусть даже и выведенные старательно? Конечно, настоящую Книгу Света могли себе позволить лишь очень состоятельные горожане, их вручную переписывали в своих кельях скрипторы, обтягивая белой воловьей кожей. Да и молитвенники были в цене, их зачастую подменяли деревянные таблички с сокращенными воззваниями. Но любой, даже неграмотный верующий, легко мог узнать всё нужное в храме, а помолиться и вовсе дома, сделав это искренне и с именем Света Единого на устах.