Цепи 2. Страница 3

Ушло около года, прежде чем я поняла, что дело не в вещах и не в достатке, а в его голове. Он всё ещё боялся. Боялся, что я его брошу. Что случится апокалипсис – и он снова останется один. Что ему снова придётся выживать, а как выживать по‑другому, он не знал.

Я вижу в нём точную копию себя в детстве. Я понимаю каждый его шаг, понимаю его состояние.

Поэтому сильно не давлю. Нельзя давить. Поможет только дисциплина, любовь и забота.

Да, пожалуй, сопляк – единственный человек в этом мире, к которому я испытываю тёплые чувства. Единственный, кто способен вывести меня на эмоции.

– У меня завтра выходной, – совершенно спокойно, даже расслабленно. – Поведу тебя за ручку в институт, как ребёнка. – Отставляю чашку в сторону и внимательно слежу за его реакцией.

Кривится, злится. Дёргает мышцами на груди. То, что он не впадает в истерику, не матерится и не орёт о том, что лучше сдохнет, чем будет жить по моим правилам, говорит о прогрессе.

Сейчас, глядя на Славу, я вижу молодого, прыткого красавца с веснушками и светлыми кудрями. Он правда хорош собой. Он выучил язык вежливости, стал спокойнее, стал увереннее. Перестал показывать свой характер, когда понял, что я тоже человек, а не робот. Теперь он чаще жалеет меня и бережёт мои нервы, поэтому всё чаще выбирает промолчать, если не согласен.

Меня такой вариант не устраивает. Он должен научиться говорить о проблемах, а не замалчивать. Должен научиться их решать по‑мужски, а не прятаться за своими мыслями.

Но это уже следующий этап. Сейчас я рада тому, что мы имеем. Он сам уже и не помнит многих ссор, а я никогда не забуду, как рыдала ночью в подушку от бессилия и страха, что не справилась.

Он не является моим сыном, а я никогда не стану для него матерью. Это более чем устраивает нас обоих. Мы просто есть друг у друга и знаем, что, чтобы ни случилось в жизни, мы всегда рядом.

– Тебя что‑то не устраивает? – подталкиваю его к разговору.

– Да много чего, – рычит сквозь зубы себе под нос в свойственной ему манере. Часто так делает. Как будто не со мной разговаривает, а с самим собой.

– Что конкретно в том, что тебе необходимо поступить в институт ради своего же будущего, тебя не устраивает?

– То, что я не хочу! Я могу делать бабки и без твоего образования. Эти дипломы никому не нужны, их любой дурак может в метро купить.

– С этого места подробнее. Где и как ты делаешь бабки? – копирую его манеру, нервно дёргаю слоги в словах.

– Это тебя не касается. Я сам разберусь со своей жизнью, ладно?!

Боже, как я от этого устала!

Сам он разберётся… Все такие в восемнадцать – умные, сами всё знают. А потом вырастают и не знают, куда от приставов прятаться, потому что живут на кредиты.

– Слав, послушай, я тебе не враг…

– Опять началось! – психует, не дав договорить. – Лар, просто дай мне самому жить так, как мне нравится. В чём проблема?

– В том, что тебе нравится дизайн! Ты любишь эстетику, у тебя отличный вкус. Ты можешь выучиться и стать известным дизайнером. Ты так обставил нашу квартиру, что все гости просят контакты дизайнера, который это сотворил. А ты хочешь отказаться от таланта – ради чего? Чем ты думаешь промышлять?

– Я не пидор, чтобы заниматься дизайном, – отрубает. – Я не пойду учиться, – завершает разговор, уходит в свою комнату и снова включает музыку.

Вот это его «Я не пидор» – не просто тревожный звонок, это прям сирена.

Остатки прошлого? Или это уже новые загоны? Где успел нахвататься? Чем он сейчас занимается? Как он будет жить дальше?

От этих мыслей взрываются мозги. У меня нет времени и желания следить за ним, чтобы выяснить всё о его жизни.

Я просто надеюсь, что Славка не залез в какую‑нибудь жопу. Иначе…

У него уже висит один условный срок за грабёж магазина. Дурак поспорил с одноклассниками и вынес ноутбук – и не какой‑нибудь, а самый дорогой.

Если ещё где‑то проколется, окажется за решёткой – даже моя известность не спасёт.

Закрываюсь в ванной, принимаю душ. Читать перехотелось, да и нежиться под пледом тоже. Здесь нужно средство помощнее.

Набираю номер Димы:

– Ты мне нужен.

– Малышка, я сейчас на работе, – отвечает хрипло, запыхавшимся голосом. Прям в поте лица трудится, бедолага. – Закончу – заскочу.

– Не забудь помыться! – смеюсь в трубку и отключаюсь.

Димон – молодой парень, стриптизёр, подрабатывающий проституцией. Спит с богатыми дамами за деньги.

Он красивый, весёлый, лёгкий в общении, без загонов морали.

Мы дружим уже третий год. Можно сказать, что Димон – мой единственный настоящий друг из

всей толпы окружающих меня людей.

Ему я могу рассказать обо всём на свете, и он обязательно поймёт. Он никогда не осуждает, никогда не читает моралей. Всегда поддерживает, даже если я объективно не права.

А главное – он отлично владеет искусством оральных ласк.

Мы ни разу не занимались настоящим сексом: секса в его жизни предостаточно, но он всегда не прочь уделить мне время и помочь справиться с напряжением.

Глава 2

Клара.

– Спасибо, было вкусно.– Отложив в сторону столовые приборы, наблюдаю, как Славка убирает со стола и загружает посудомоечную машину.

Я была права: ему стыдно за своё поведение. А точнее – за то, что огорчает меня, но по-другому он не может. В очередной раз ощущаю укол совести внутривенно: за то, что я не забочусь о нём в полную силу, за то, что часто пропадаю на съёмках, за то, что практически не готовлю и не могу дать парню ощущение нормальной семьи. И вроде бы у нас всё хорошо, но правила, привитые обществом, всё равно царапают душу и отзываются едва уловимым чувством стыда. Женщина должна готовить. Должна убираться. Должна рожать детей. Должна, должна, должна… Всем плевать на тебя, если у тебя нет детей. Ты не имеешь никакой ценности для государства, если не воспитываешь будущих рабочих или солдат. Это давление сказывается на отношении таких, как я, к обществу. Приходится быть жёсткой, чтобы отстаивать своё право жить эту жизнь так, как мне хочется. И выдавать свои недостатки, свою неполноценность за собственный выбор – лишь бы в душу не лезли.

– Скоро осенний призыв…– Завожу старую пластинку и вижу, как дёргаются мышцы на его спине. Мне и самой опостылело быть тревожной бабкой и говорить Славке об одном и том же. Но если он не понимает!

– Тебе нужно поступить.

– Если придёт повестка, я пойду служить, – отвечает, развернувшись ко мне лицом. Нисколько не сомневаясь.

– Что и кому ты хочешь доказать? – устало вздыхаю. Спорить с пубертатным пацаном всё равно что бороться с носорогом.