Цепи 2. Страница 12

– Ларка, ну куда ты торопишься? – возмущается Соня.

– Полицейский участок стоял и будет стоять, никуда не денется, – подпукивает ей Анечка.

– Мне ещё нужно Славку найти. Я понятия не имею, где его носит, на звонки не отвечает, – жалуюсь. Хотелось бы поныть девочкам о том, что я чувствую себя плохим опекуном, о том, что как бы ни старалась, не получается наладить контакт с пацаном и вбить в его дурную башку правильные мысли. Но вовремя прикусываю язык. Не дай бог начнут жалеть – ещё задушат ненароком. Тогда я точно не уйду живой из этого кафе.

– Мне тоже пора на студию, – вспоминает Соня.

– Предательницы! – вздыхает Анечка.

– Чуть не забыла! – Соня ставит свою сумочку на колени и открывает её. Достаёт из неё две запечатанные упаковки дорогущих фирменных духов. – Подруга привезла из Италии! У нас теперь хрен где найдёшь, только из-за границы заказывать, – делится подробностями. – Это вам!

Анечка визжит от радости, благодарно целует Соню в щёку.

Духи – в самый раз. Я такими не пользуюсь, для меня аромат слишком приторный, но Агата их просто обожает. Бедняжка уже месяц мучается, выжимает остатки по капле и не знает, где достать новые. Если кто-то и привозит из-за границы небольшую партию – их тут же расхватывают.

Подарю своему агенту – она будет счастлива.

Решив, что времени до встречи с Папочкой ещё вагон, еду на такси в другое кафе, где Агата любит работать.

Мой агент и по совместительству подруга не любит сидеть дома и предпочитает делать работу за столиком кафе для фрилансеров.

Её постоянство радует меня тем, что не приходится её искать. Если Агата не со мной, то она всегда на одном и том же месте.

Перескакивая взглядом по макушкам посетителей, нахожу нужную. Наступая на носочки, чтобы каблуки не касались пола и не выдали меня раньше времени, крадусь к её столику.

Подхожу ближе, зависаю в паре метров, уткнувшись глазами в экран ноутбука. Игривое настроение резко падает в самый низ.

Ни Агата, ни Наталья (агент Роберта) меня не видят. Зато я отлично их вижу и слышу, о чём они разговаривают по видеозвонку.

– Так, со съёмками в Останкино разобрались, – выдыхает Наталья, щёлкает ручкой и делает пометки в своём блокноте. – Завтра премьера спектакля Аниты Власовой. А мы так и не договорились.

– Там будет столько народа! Они и так не пересекутся, – хмыкает Агата.

– И всё же, давай делать свою работу. Скандалы не нужны ни моему, ни твоей, – строгим тоном командует Наталья. – Роберт прибудет на премьеру со своей семьёй в 17:40, за двадцать минут до начала. Десять минут пробудет у входа на красной дорожке перед камерами, затем уйдёт в левое крыло на балкон.

– Отлично! – не глядя в экран, заявляет Агата, разглядывая графики моего расписания в своей записной книжке. – Тогда Лара приедет к шести. Как всегда немного опоздает. На дорожке пробудет две минуты, улыбнётся паре объективов и уйдёт в правое крыло, в ложу.

– А после спектакля?

– Что значит после? Ты Лару не знаешь? Она сбежит до первого антракта, даст быструю рецензию репортёрам о том, что представление – редкостное говно, и смоется через чёрный вход.

– Её боялись даже критики, – смеётся Наталья. – Ладно, если так, то всё отлично. Роберт не посмеет уйти раньше времени. Будет спать на балконе до самого конца.

Они прощаются, и я сажусь к Агате за столик. Округлённые глаза агента выдают испуг.

– И давно вы так делаете? – спрашиваю без эмоций, потрясённая увиденным. Всё это время я наивно верила в судьбу и в то, что именно она разводит нас с Робертом по разным параллелям. А оказывается, каждый наш шаг планируется задолго до того, как мы ступим на землю.

– Сразу после вашего расставания, – как на духу отвечает Агата.

– Это он попросил?

Агата только кивает.

– На вот, духи тебе привезла, – ставлю рядом с ноутбуком новенькую коробочку. – Передай Наталье, что я могу вообще не появляться там, куда ходит этот подонок.

Резко встаю со стула.

– Лар… – Агата кричит мне в спину.

Выхожу на улицу и не знаю, куда себя деть, где спрятаться от эмоций, что выворачивают душу. Выжимают из сердца фреш до последней капли.

Я его ненавижу. И нет в этих чувствах никакой любви, ничего светлого, доброго. Ничего общего с тем, что я испытывала, когда мы были вместе.

Но он мне нужен.

Как воздух, как солнце Земле, как вера христианам. Однажды он стал моим богом, и эта вера никуда не делась. Если бы могла, я бы отрубила себе голову, чтобы забыть о нём. Легла бы под нож хирургу, чтобы мне вырезали сердце, удалили опухоль с его именем.

На сеансах у психолога становилось легче – но только в моменте, пока мы разговаривали. Стоило выйти за пределы кабинета, как все её слова смывались слезами души, тоскующей по первой любви.

Сколько ещё лет должно пройти?

Сколько ещё зла он должен мне причинить?

Неужели груз и боль этой любви будут со мной до старости?

Лучше бы он умер.

Да, наверное, так было бы лучше. Я бы поплакала… а потом выдохнула.

Кажется, смерть одного из нас – единственный способ избавиться от этих цепей, венами стягивающих душу и тело, приковывающих меня к нему.

Господи… откуда такие мысли?

Я просто пьяная.

Уже не помню, когда в последний раз была в церкви.

Душевный порыв оказаться там прямо сейчас – помолиться, попросить пощады – толкает меня ехать в ближайший дом Божий.

На входе меня останавливает старушка в платке.

– Девушка, вы куда собрались в таком виде?! – осуждающе кривится она.

– А тут особый дресс-код? – хамлю.

– Нельзя в храм в таком виде! Голову необходимо покрыть. И юбку…

– Я в юбке! – огрызаюсь.

– Разве ж это юбка? Срамота! – бурчит старушка.

– Антонина Семёновна, что тут у вас? – раздаётся за спиной приятный мужской голос.

– Да вы только взгляните, отец Даниил! Трусы наружу, прости Господи, голова непокрыта, да ещё и пьяная, а в церковь рвётся! – жалуется бабка.

– Слушайте, вы! – взрываюсь. – Я к Богу пришла! Сама! А не к вам в гости! Какое право вы имеете меня не пускать?! Я вам такой скандал устрою!

– Антонина Семёновна, будьте добры, принесите пару платков, – спокойно говорит отец Даниил.

– Ох, батюшка, что ж вы удумали? Неужто пустите такую развратницу?

– Ступайте, Антонина, – мягко, но твёрдо поторапливает он.