Врач из будущего. Подвиг (СИ). Страница 8

Но чтобы делать что-либо тоннами, требовалось победить другого врага — систему, логистику и простое человеческое «не могу». Пока Лев и Катя сражались на медицинском фронте, их соратники вели свои, не менее тяжелые битвы.

Миша Баженов, в своей лаборатории на девятом этаже, бился над созданием конвейера по производству порошка. Проблемы сыпались одна за другой. Мельница для помола давала слишком грубую фракцию. Самодельный дозатор забивался. А главное — не было достаточно пергамента.

— Я же говорил! — кричал он в пустоту, держа в руках комок слежавшегося порошка. — Без нормальной упаковки это все в мусорную яму! Нужен вощеный пергамент, а его в городе днем с огнем!

Его диалог с Сашкой, который заглянул за отчетом, был краток и полон отчаяния.

— Саш, пергамент. Он очень нужен, без него все наши труды в выгребную яму.

— Миш, я тебе и так последние запасы со склада выбил. Ищут, не могу же я его из воздуха сделать.

— А я что, из воздуха порошок делаю? Сделай!

Сашка, тяжело вздохнув, просто развернулся и ушел. Его методы были иными, он не кричал. Он давил, уговаривал, находил обходные пути, менял один дефицит на другой. Его война была войной телефонных звонков, улыбок сквозь стиснутые зубы и умения поставить нужного человека перед фактом.

Сергей Аничков в это время пробивал стену консерватизма на фармацевтическом заводе. Главный технолог, пожилой, уставший человек, разводил руками.

— Сергей Викторович, да я понимаю, ваши шипучки это хорошо. Но у меня план по обычному аспирину сорван! Я же вашему снабженцу все объяснил! Прессовщики работают в три смены! А вы мне про какой-то вакуум и лимонную кислоту… Да где я вам ее возьму, эту кислоту? На лимоны карточек не давали! — усмехнулся технолог

Аничков, не теряя ледяного спокойствия, клал на стол технологическую карту.

— Прочтите это. Выход выше, скорость действия в три раза выше. Снижение процента осложнений со стороны ЖКТ. Это не блажь, это приказ по Наркомздраву. А насчет лимонной кислоты… Ее синтезируют из махорки, увеличим план по махорке для фронта на пять процентов. Это ведь решаемо, а у нашего снабженца не три головы, подумайте о наших на фронте, в конце концов!

Груня Сухарева, в свою очередь, сражалась за пайки для своих пациентов. Зам по хозчасти, озабоченный выполнением спущенных сверху норм, упирался.

— Груня Ефимовна, у меня на всех один расчет! Раненые да, им положено. А ваши… они же вроде как целые. Им бы хлеба да баланды…

— Они целые телом и мертвы душой! — горячо возражала психиатр. — Их нервная система истощена до предела. Им нужно молоко, масло, сахар. Это мое лекарство! Выдадите мне дополнительные пайки, или я пойду жаловаться самому профессору Борисову, и мы посмотрим, что он скажет о срыве лечебного процесса!

Все эти мелкие, изматывающие битвы были частью одной большой войны. Войны со временем, с системой, с нехваткой всего и вся.

Тёплый вечер августа застал Льва и Катю на крыше «Ковчега». Отсюда, с шестнадцатого этажа, возле пока пустующей вертолетной площадки, был виден широкий разлив Волги, темнеющие поля и огни города. Внизу, в корпусах, горели окна — дежурные операционные, лаборатории, где работал Миша, кабинеты, где Сашка с помощниками сводили бесконечные отчеты. Их собственный «фронт» был освещен и готов к ночным боям.

Они стояли молча, плечом к плечу, слушая, как с реки доносится гудок какого-то судна.

— Порошок пошёл в опытную серию на два фронта, — тихо начала Катя, подводя итоги недели. — Шипучий аспирин — на один. Сухарева вернула в строй… пятерых. Всего пятерых, Лев. А один умер, несмотря на порошок. Стоило ли овчинка выделки? Весь этот аврал, нервы, борьба за каждую мелочь?

Лев долго смотрел на огни внизу. На их «ковчег», плывущий в темноте военного времени.

— Стоило, — его голос был усталым, но твердым. — Мы доказали, что можно бороться не только с раной, но и с тем, что в ней и после неё, мы углубились. Раньше мы работали с тканью, а теперь с клеткой, с нервом, с душой. Это другой уровень войны, более глубокий.

Он почувствовал, как Катя кладет свою ладонь ему на руку. Ее прикосновение было тем якорем, что не давало ему сорваться в отчаяние от всей этой гигантской, давящей ответственности.

Его война продолжалась. Но он знал, что сражается не в одиночку.

Глава 4

Интерлюдия Алексей Морозов — Лешка. Воля, сталь и огонь

Кабинет военкомата, ставший штабом, гудел, как улей. Курьеры влетали и вылетали, передавая срочные донесения. Лейтенант Волков, бледный от ответственности, но собранный, пытался наладить хоть какую-то связь с соседними населенными пунктами по полевому телефону, но пока безуспешно. Провода, судя по всему, были перерезаны диверсантами или порваны бомбежками.

Алексей Морозов стоял у большой карты, на которую уже наносились первые, пока еще робкие условные знаки их обороны. Рядом, постукивая костяшками счетов, сидел интендант первого ранга Зайцев. Его лицо было бледным от бессонницы, но глаза горели странным, почти лихорадочным блеском человека, обнаружившего несметные сокровища в нищей пещере неандертальца.

— По пулеметам, товарищ майор, — Зайцев откашлялся, сверяясь с грубой бумажной ведомостью. — Сводные данные по армейским складам №7 и №12, а также по неприкосновенному запасу 10-й армии. Станковых «Максимов»… — он сделал паузу, — одна тысяча четыреста семьдесят восемь единиц. Новых, в смазке, с полными ЗИПами. Патронов к ним… трудно сказать точно, считайте неограниченно.

Леша медленно кивнул, не отрывая взгляда от карты. 1478. Не круглая, не красивая цифра, реальная, цифры его войны.

— Спасибо, товарищ Зайцев. Капитан, — он повернулся к начальнику ПВО. — Вы слышали? Ваша ответственность низковысотная зона поражения самолетов противника. Немедленно найдите главного инженера городских ремонтных мастерских. — Леша схватил со стола чистый лист и быстрыми, уверенными движениями набросал эскиз: стальная труба-стойка, сварная рама, два крепления для пулеметов, простейший секторный механизм вертикальной наводки. — Вот основа. Нужно запустить в производство упрощенные спаренные зенитные установки. Срок выполнения работ — вчера.

— Понял, товарищ майор! Будет сделано! — капитан, схватив эскиз, ринулся к выходу.

— Теперь по частям, — Леша перевел взгляд на военкома Гурова.

— Картина, товарищ майор, маслом, как говорится, — начал Гуров. — Установили: в городе находятся остатки 56-й стрелковой дивизии, управление — на уровне рот и батальонов, единого командования нет. Отдельные группы 6-го механизированного корпуса…

— Постойте, — перебил майор Орлов, танкист. — Шестой мехкорпус? Значит, есть танкисты. И техника. Где они?

— Именно это я и хочу узнать, — холодно сказал Леша. — Орлов, вы — начальник бронетанковой службы, ваша задача стать командиром бронетанковых войск! Немедленно прочешите все парки, железнодорожные станции, окраины. Нам нужен точный учет всего, что на гусеницах и на колесах. Не предположения, а цифры: сколько Т-34, КВ, БТ, Т-26, бронеавтомобилей БА-10 и БА-20. Исправных, требующих ремонта, брошенных. И почему брошены? Если из-за пустых баков — это одна история. Если с пробитым мотором — другая. Разберитесь.

— Есть! — Орлов, наконец-то получив конкретную боевую задачу, энергично кивнул и направился к выходу, на ходу доставая блокнот.

— Гуров, продолжайте, — вернул всех к действительности Морозов.

— Поток одиночек и мелких групп постоянный и возрастающий. Комендантская рота майора Морозова уже увеличена по числу бойцов до батальона и не справляется. Нужно усиливать, изыскивать ресурсы…

— Прекрасно, — в голосе Леши прозвучала энергия. — Преобразуйте комендантскую роту в комендантский полк. Формировать из проверенных бойцов — пограничников, коммунистов и комсомольцев… Их задачи: охрана штаба и складов, патрулирование, задержание отступающих без приказа. Но не просто задержание, организуйте пункты приема. Людей — накормить, дать отдых, только потом ставить в строй, сначала пополнение боезапаса у тех, у кого он истощен, и распределение по вновь формируемым сводным подразделениям. Оружие со складов выдавать только при формировании новых частей, если оно утеряно или для пополнения утраченного ротного и батальонного вооружения. Разбазаривать стволы по одиночкам не будем. (пояснение от авторов армия не просто доброе слово, потому не только личное оружие рулит для примера в РККА были батальонные минометы, были ротные, что не являлось личным оружием, но усиливало подразделение, а с учетом почти «бесконечных» складов Белостока…)