Три желания (СИ). Страница 11

А дети где? Я оглядываюсь по сторонам. Нету! Ни дочери, ни сына, ни внуков! Не приехали! Обещали, но не приехали! Почему? Посчитали, что на старуху напала блажь и не восприняли всерьез? И так мне горько стало, так обидно! Вот, Никифоровна, вот он результат твоей никчемной жизни! Пыжилась, чего-то добивалась, куда-то бежала, всегда и везде хотела все успеть… Чтобы только самое лучшее! Чтобы не ударить в грязь лицом! Для кого, зачем? Те, кто тебя искренне любил и принимал со всеми недостатками, вот они, сидят на диванчике, шмыгая носами и сокрушаясь об утрате. Подружки! Даже не родственники! А ведь дети обещали приехать… Родная кровь... Отмахнулись! Забыли! По щекам покатились горькие слезы.

Вдруг, Семёновна, сидевшая ближе к изголовью, наклонилась над телом, поправляя что-то у меня на груди и произнесла скрипучим голосом, — А кто это у нас тут такой хорошенький? Такой искристый и молоденький?

Абсурдность ситуации и несоответствие голоса с моей подружкой, заставило волосинки на теле встать дыбом, а меня подкинуло к самому потолку, где я больно ударилась макушкой и... проснулась. Ещё толком не очухавшись, но продрав глаза, я тут же снова зажмурилась, потому что луч встающего солнца бил прямо в лицо, минуя густую листву моего ночного убежища. Собственно, он меня-то и разбудил. Немного сдвинув голову на бок, чтоб уйти от обстрела наглого светила, я потянулась всем телом, разгоняя кровь по затекшим членам, да так и замерла от восторга.

Все-таки рассвет, это нечто в любом из миров!... Золотисто малиновый шар несмело выглядывал из-за горизонта, окрашивая воздух и край неба в нежный розовый цвет. Первый луч, тот наглец, что разбудил меня, словно разведчик совершающий диверсию в стане врага, прокладывал путь своим сородичам. Вот он скользнул по макушкам деревьев, задержался, поджидая собратьев. К нему присоединился второй, третий... Засияли золотом исполины. Уже наполовину высунувшееся из-за черты, отделяющей землю от неба, любопытное светило расправило свою корону и глянуло царственным взглядом вниз на кусты, траву, ленту реки, прогоняя остатки ночи. Воздух покрылся золотистым загаром и заиграл в каплях росы. Солнечные ладошки прикоснулись к листочкам, травинкам, цветкам. И сразу заискрилась вода. Сбрасывая мглу, вздрогнули веточки. Распрямилась травка, защебетали птички.

Но моё восторженное созерцание было бесцеремонно нарушено наглой белкой, которая появилась у меня прямо перед лицом, вися вниз головой и цепляясь за раскачивающуюся ветку острыми коготками. Она очень пристально смотрела на меня совсем не беличьими глазками. Они горели, словно два уголька, раздуваемые небольшим ветерком.

— Кыш! Кыш! — махнула я на неё руками.

— Сама ты, "Кыш"! — ответила она странно знакомым скрипом, балансируя хвостом, как парусом, — Я к ней по-хорошему, познакомиться, а она, "Кыш"! Вот обижусь, уйду, как выбираться из моего дома будете? Заплутаю, закружу, заморочу!

Я легонько впала в ступор, а шестерёнки моей памяти закрутились с немыслимой скоростью, выуживая на поверхность информацию об этом странном существе. И чем это знакомство может нам грозить. "Лесной дух. Может показаться понравившимся путникам в виде любого лесного зверя с горящим взором или мужичка, в надетой обуви задом наперед. Может одарить или наказать по своему разумению." — выдала на поверхность моя улучшенная память. — Ага! Леший, значит, по-нашему! Правитель здешних мест. Интересно, чем это его привлекла наша компания? — метались в моей голове мысли, словно растревоженный пчелиный улей. Но внешне совершенно спокойно я выдала:

— Простите! Сразу не признала! — и склонив голову в знак почтения, продолжила, — Не сердитесь на нас, пожалуйста. Нам бы до города добраться… Вы позволите?

— Так, а чего я к тебе вышел-то? Как раз помочь! — раздалось немного в стороне.

А я и не заметила, как белка так быстро переместилась ко мне за спину. Обернувшись, вместо пушистого зверька я обнаружила коренастого мужичка, в тёплом ватнике, облепленным пожухлой травой, листьями, веточками и различной корой. Такими же штанами. В лаптях, надетых на босую ногу пятками вперед. С большим вороньим гнездом на голове и семейкой грибов, что выросла у него на плече. Тёмная, сморщенная кожа на лице, глубоко посаженные глаза с цепким взглядом, немного длинноватый тонкий нос, смахивающий на сучок от дерева и щелевидный рот, дополняли облик лесного духа.

— Понравилась ты мне! — прищурился он, — Дерзкая! Храбрая! На, вот, держи! — леший сорвал с ветки небольшой резной листик, похожий на кленовый и сунул мне в руки, — Оберег! Не потеряй! Он и выведет вас, и от лихого глаза скроет!

А потом с размаху влепил своей рукой, похожей на корягу, мне по лбу, оставляя кровавые борозды от когтей, — А это лично тебе подарочек! Будет теперь любая травка силу тебе отдавать, любой корешок станет послушным, а любое дерево укрытием. Видеть будешь, слышать станешь. Единственное условие — любить!

— Кого? — шёпотом спросила я, ужаснувшись перспективе любови с лешим.

— Всех! — припечатала опять уже белка, — Мир, природу, близких… А ты что подумала?

Тут, просыпаясь, зашевелились мои родители и мне не пришлось краснеть и отвечать на вопрос лесного духа. Он попросту испарился, исчез, оставив у меня в руках листочек, как напоминание, что это был не сон.

Когда вся наша проснувшаяся компания спустилась вниз и собралась позавтракать остатками припасов, обнаружился ещё один сюрприз. У самых корней нашего дерева, аккуратной кучкой лежал небольшой самострел с запасом болтов, моток прочной веревки, кинжал и топорик. Мне пришлось рассказать удивленным родителям и парню о встречи с лесным духом и его подарке — листике. Всполошившуюся было матушку, я успокоила. Сказала, что духу мы понравились. Препятствовать он нам не будет, если мы, в свою очередь, бережно отнесемся к его владениям. А в доказательство своего расположения, вот они, подарки.

Глава 10.

Прежде чем дальше отправиться в путь, мы слегка пополнили запас продовольствия свежей рыбой. Её тут же, на мелководье недалеко от берега, поймал Митрофан острогой, выстроганной из крепкой ветки. Здесь же, на песке мы её выпотрошили и запекли в листьях дергача, ароматом напоминающего земной лимонник и придающего острый, солоноватый вкус, а по форме листьев смахивающий на листья нашего хрена. Подарки лешего уже стали приносить пользу, а щедрость и многообразие здешней природы не переставала меня удивлять и восхищать.

После завтрака и небольшого совета между мужчинами (женщин в расчёт не брали), решили, что всё же нужно вернуться на свою сторону. Во-первых, Вракрид находился именно на той стороне. Во-вторых, здешняя сторона не знакома и нет уверенности, что дальше по реке мы сможем вновь найти брод. Хотя, возможность встретиться с кем-либо из местных охотников ещё оставалась, однако мы понадеялись на удачу и оберег духа, что отведет от нас лихой глаз, если понадобится.

Уже привычно подойдя к реке, попросила разрешения пройти. Как и вчера, река отхлынула в разные стороны, обнажая узкую дорожку дна, по которой мы и потопали на свой берег. Наш листок путеводитель, как заправский навигатор, определившись с направлением, уверенно полетел вдоль берега к новой тропе. На секунду показалось, что он сейчас скажет голосом Алисы: "Через триста метров поверните налево!"

Отогнав наваждение, я бодро двинулась за ним, а за мной потянулись и все остальные путешественники поневоле. В течение утра несколько раз впереди слышались то женские, то мужские голоса. Пора ягод и грибов была в самом разгаре и бабы, детвора, близлежащих селений торопились запастись на зиму лесными витаминами. Мы замирали на месте, а тропа на глазах зарастала травой и вокруг поднимался частокол из кустов. И когда голоса отходили в сторону, мы продолжали осторожно двигаться дальше, по вновь появившейся тропке. Сучки больше не цеплялись за одежду, ноги не спотыкались о корни, тропинка ложилась под ноги ровной скатеркой. Я не уставала мысленно благодарить лешего, так удачно попавшегося на нашем пути и щедро делилась любовью с окружающим лесом. Когда же солнышко встало в зенит, рубахи насквозь промокли от пота, а мы уже с трудом передвигали ноги, наша небольшая компания приглядела на опушке охотничью сторожку. Маленький домик, притулившийся одним боком к могучему дереву, что раскинул над ним крону, словно наседка свои крылья над цыплятами, выглядел немного заброшенным. Высокая трава почти скрыла все следы пребывания человека, зарастив узенькую тропку и подобравшись вплотную к жилищу. Деревянные ставни на окне были плотно закрыты, как и массивная дверь, на которую мы и уставились четырьмя парами глаз. Немного понаблюдав за ней из засады и не заметив ничего подозрительного, отправили на разведку самого молодого и сильного Митрошку. А когда тот махнул нам рукой, двинулись в сторону сторожки несмелыми шажками, останавливаясь и прислушиваясь. Очень уж хотелось отдохнуть по-человечески, выпив горячего травяного отвара, вытянуть усталые ноги на топчане и не бояться, что свалишься во сне, не удержавшись на дереве. Да и родителей было жалко. Хоть они и крепились, не подавали виду как им тяжело, я понимала, что без отдыха долго Меркул со Стешаней не выдержат. Ведь совсем еще недавно я сама ощущала на себе все прелести старческой немощи. А здесь хоть и живут люди дольше и стареют позже, но полтора века на двоих дают о себе знать.